Шарлотта (тихо г-же Воссар, которая входит, смущаясь, и нерешительно озирается. Шарлотта берет у нее вещи, коими та нагружена.) Вы были неправы, сударыня, господин Исаак уже здесь. Берегитесь… Клянусь, не пройдет и пяти минут, как ваша кузина начнет рассыпаться перед дядюшкой.

Г-жа Воссар. Я не глупее ее, будьте уверены! (Берет подушку с дивана.)

Шарлотта (тихо говорит, обращаясь к входящей г-же Фике, у которой тоже отбирает все вещи). Ах, сударыня, такая умная женщина, как вы! Стоит ли поднимать такой шум! Подумайте о вашей дочери. Господин Леду уже здесь. (Указывая на г-жу Воссар, которая подходит к Рабурдену с подушкой в руках.) Посмотрите на вашу кузину! Она уже лебезит перед дядюшкой.

Г-жа Фике (удерживая в руках подушку, которую хочет отобрать Шарлотта). Да, да… Я не переставала любить нашего милого дядюшку. (Бросается к Рабурдену и успевает подложить ему за спину подушку.)

Г-жа Воссар, не зная, что делать с подушкой, которая у нее в руках, кидает ее Рабурдену под ноги.

Исаак (входит). Как! Он встал с постели!..

Встревоженная г-жа Воссар отводит его направо.

Платеж-то вы, по крайней мере, не просрочите?

Г-жа Воссар (тихо). Тсс! Фи! Говорить теперь о векселе, когда я еще вся в слезах… После потолкуем.

Леду (входит с Эжени). Как! Уже выздоровел?! Г-жа Фике, испугавшись, отводит его в сторону.

А свадьба? А мои тысяча двести франков?

Г-жа Фике (тихо). Тсс!.. Как вам не стыдно, — в такую минуту, когда чудо вернуло нам нежно любимого родственника!.. Поговорим после.

Г-жа Воссар снова подходит к Рабурдену, за креслом которого уже стоят г-жа Фике и Эжени. Леду и Исаак в глубине сцены, один — справа, другой — слева. Шарлотта, опершись на спинку дивана и улыбаясь, смотрит на происходящую сцену.

Рабурден (бормочет). Я так растроган, так растроган, дети мои…

Мург (держит в руках зубочистку, которой пользуется после каждой фразы). О!.. О!.. О!.. И шутник же вы, Рабурден… Ничего не скажешь, природа — лучший врач. В ней кроются непостижимые тайны… А я чудесно пообедал сегодня. (Подходит к Рабурдену.)

Доминик (тихо Шарлотте). Вот и Шапюзо.

Шарлотта (идет навстречу Шапюзо, который передвигается с трудом на костылях, и отводит его в сторону направо, так, чтобы он не видел Рабурдена). Что с вами случилось, сударь?

Шапюзо. Ничего, ничего… Я оступился и упал. Меня отнесли домой… Я бы приполз сюда даже на четвереньках… Вот вам триста франков, спрячьте их.

Шарлотта (прячет ассигнации за корсаж). Они будут в полной сохранности.

Шапюзо (заметив Рабурдена). Что я вижу! Он воскрес!.. (Бросается к Шарлотте.) Мои триста франков!

Шарлотта. Тсс!.. Вы ведете себя непристойно… Поговорим после.

Мург (щупает у Рабурдена пульс). Отлично. Потогонные не подействовали, придется назначить слабительное.

Шапюзо (сидя на диване. В сторону). Подождем… (Вслух.) Когда дышишь на ладан, доктор, лучше всего убраться сразу… Не так ли, Рабурден? (Встает и присоединяется к группе, окружающей Рабурдена.)

Рабурден (встает со стула и идет на авансцену, окруженный своими наследниками). Ты прав, ты прав, мой друг… Я мечтаю только об одном: в тихий прекрасный вечер навеки смежить глаза среди вас, дорогие мои, окруженный всей моей семьей!

Шарлотта (показывает деньги Доминику. Они стоят вдвоем в стороне от остальных). Ну, а теперь идем к священнику!

Перевод Е. Полонской и Э. Шлосберг

КОММЕНТАРИИ

Второй сборник новелл Золя «Новые сказки Нинон», состоящий из одиннадцати рассказов, вышел в 1874 году. При переиздании в 1885 году Золя добавил к нему еще две вещи: «Безработица» и «Воздержание». Хотя по названию сборник связан с первой книгой рассказов Золя «Сказки Нинон» (1864), между этими двумя книгами больше различия, чем сходства. «Сказки Нинон» были созданы начинающим писателем, который тогда еще полностью не освободился от романтических увлечений юности и только нащупывал собственный путь в литературе. Автор «Новых сказок Нинон» — сложившийся зрелый художник.

Сборник «Новые сказки Нинон» составлен из различных по теме и по стилю рассказов, очерков, набросков, опубликованных в газетах и журналах конца 60-х — начала 70-х годов XIX века. Если в «Сказках Нинон» большинство рассказов было построено на вымышленном, часто сказочном сюжете, то теперь Золя обращается, главным образом, к фиксации виденного, к описанию пережитого, к зарисовкам парижских нравов.

Рождение почти всех рассказов и новелл сборника связано с журналистской деятельностью Золя этих лет. Журналистика была для него трудной, но плодотворной школой писательского мастерства, а иногда и единственным источником существования. С 1865 года Золя регулярно печатал в парижских и провинциальных газетах и журналах смелые полемические статьи по вопросам искусства и литературы, рецензии, а также многочисленные сценки и очерки на разные темы. Можно назвать заметки из цикла «Признания любопытной» (газета «Курье дю Монд», 1865), «Парижские эскизы» (газета «Парижская жизнь», 1865), очерки из жизни столицы (газета «Трибюн», 1868–1870), более сотни «Парижских писем» (газета «Ла Клош», 1872) и другие. Эти произведения Золя еще полностью не собраны и до сего времени рассеяны по многочисленным газетам и журналам, хотя значение их для понимания творчества писателя очень велико. Журнальные наброски, очерки, заметки, портреты служили Золя как бы своеобразными заготовками для последующих крупных произведений, своего рода эскизами, предварявшими работу над большими полотнами.

Так портрет-очерк «Мой сосед Жак», впервые напечатанный в газете «Трибюн» 10 октября 1869 года, является первым наброском к образу факельщика из похоронной конторы, Базужа, — одного из персонажей романа «Западня» (1877). Небезынтересно отметить, что редактора газеты «Пти журналь» напугала грустная правда этого очерка и он отказался его печатать: «Я полагаю, что Вам следовало бы написать для нас очерк-портрет в более веселом духе. Ваш меланхолический факельщик может отпугнуть наших читателей».

В 1868 году в газете «Эвенман иллюстре» был напечатан рассказ «Кузнец» (перепечатан в иллюстрированном «Альманахе трудящихся», 1874). Этот небольшой рассказ свидетельствует о том, как рано стал Золя интересоваться темой труда. Не скрывая своего восхищения, рисует писатель богатырскую силу и душевную доброту кузнеца, увлеченность его своим делом, любуется его веселой и ловкой работой. В этом образе нетрудно увидеть прототип кузнеца Гуже, одного из героев романа «Западня»; тот же образ мы видим и в новелле «В полях». Встреча с кузнецом внутренне обогащает рассказчика: «Вот в этой-то самой заваленной плугами кузнице я навсегда исцелился от недуга сомнения и лени». Своеобразную параллель к «Кузнецу» составляет очерк «Безработица» (газета «Корсар», 22 декабря 1872 г.). Нарисованные здесь страшные картины нищеты и голода, подстерегающих людей, которых общество лишает работы, получат дальнейшее развитие на страницах романа «Жерминаль» (1885). В своих больших романах Золя создаст поразительные по силе страницы, рассказывающие о тяжком подневольном труде, ставшем проклятьем для большинства людей современного ему мира; но через все творчество писателя — от раннего рассказа «Кузнец» до одного из последних романов «Труд» (1901) — пройдет почти совсем утраченная буржуазной литературой конца XIX века тема труда созидательного, дающего людям великую радость. Рассказ «Кузнец» связан с воспоминаниями автора о летних месяцах, проведенных в деревушке Беннекур (1866–1898), на берегу Сены, в компании друзей юности и художников: «Мы нашли в шестнадцати лье от Парижа местечко, еще неизвестное парижанам, и основали там небольшую колонию», — писал он своему другу Косту 26 июля 1866 года. Эти годы были дороги писателю, и он не раз возвращался к ним в своих произведениях («Кузнец», «В полях», главы романа «Творчество»).