— Я решила, что ты подберешь эстампы по собственному вкусу, — пояснила Далси, перехватив ее изучающий взгляд.

— А где та картинка с Везувием? Мне она очень нравилась в детстве.

— Она сейчас висит у меня в комнате, — коротко ответила Далси, не став пояснять, что акварель тоже любима ею с детства.

Лорел подошла к окну. Сад как сад, такой же, как у них дома, разве что побольше. То же осеннее изобилие и уже первые признаки увядания: желтые листья на траве, паданцы под деревьями, возле которых вьются осы и суетливо толкутся птицы, пышно рдеющие кусты георгин, разноцветье цинний и первые соцветия ранних хризантем.

— Приводи к себе друзей. И вообще, чувствуй себя, как дома. Здесь есть небольшая газовая конфорка. А в этом шкафчике — чайник и прочие мелочи. Всегда можешь сварить сама себе кофе или вскипятить воду. А пока пойдем вниз, и я угощу тебя чаем в столовой.

Лорел умыла с дороги руки и снова подошла к окну. Какой-то молодой парень бесцельно прогуливался по соседнему саду. А он — ничего, мелькнуло у нее. Даже очень ничего! С таким вполне можно познакомиться в каком-нибудь баре. Наверное, он здесь живет. Надо будет разузнать у тети. Девочка воспряла духом и в столовую вошла в уже более приподнятом настроении.

— Я пригласила сегодня соседей на чашечку кофе, — сказала Далси, когда они с Лорел уже мыли посуду после чаепития. — Это миссис Белтон, ее дочь Моника, сын Поль и синьор Макбрайд-Перейра. Он из Бразилии, работает здесь в дипмиссии и снимает квартиру в доме миссис Белтон.

— Как здорово! — обрадовалась девочка. — А сколько лет Монике и Полю?

— Точно не знаю, но они оба уже взрослые молодые люди. Моника преподает в Лондонском университете, а у Поля — собственный цветочный магазин, который мать специально купила для него. Он — очень милый юноша. Надеюсь, он тебе понравится.

«Еще чего не хватало», — сердито подумала Лорел, однако принялась наводить красоту по полной программе, стараясь, главным образом, для знойного сердцееда из Бразилии, образ которого услужливо нарисовало ее воображение, опираясь на многочисленные южноамериканские сериалы. Впрочем, завидев гостей, она мгновенно поняла, кто есть кто. Вместо темпераментного мачо перед ней предстал тот самый пожилой джентльмен, который так прочувствованно здоровался с тетей на улице. Зато в Поле она узнала молодого человека, которого она успела заметить из окна. Моника, такая же светловолосая и бледнолицая, как и ее брат, производила впечатление невзрачной и совершенно неженственной особы. Трудно было поверить, что она — родная дочь миссис Белтон, надушенной, ухоженной дамы, мелодично позвякивающей при каждом движении бесчисленным количеством браслетов, нанизанных на ее запястья. Соседка явилась в гости с маленьким пуделем на руках, подсиненным в тон ее волосам.

— Наш Феликс будет паинькой, — объявила она с порога. — Он умеет вести себя в обществе. Я прихватила с собой его подушечку.

С этими словами миссис Белтон водрузила на ковер возле камина небольшую розовую думку, обшитую цветными воланами.

Лорел обрадовалась: появление животного — это всегда хороший повод для того, чтобы начать разговор.

— Привет, Феликс! — проговорила она и положила руку на его маленькую квадратную мордочку с намерением погладить пса.

Маленькие черные, похожие на бусинки, глазки блеснули недобрым светом. Пудель вдруг злобно ощерился и вцепился зубами в ее браслет. А в следующее мгновенье браслет уже валялся на полу.

— Ах, у него такие острые зубки! — проворковала миссис Белтон, с обожанием глядя на своего любимца. — Что ты наделал, маленький негодник? Порвал браслет, да?

— Да, нет! Ничего страшного! — смутилась Лорел. — Просто застежка слабая.

— Надеюсь, он ее не сломал? — забеспокоился Поль. — Можно, я взгляну?

Лорел протянула ему браслет.

— Да, здесь действительно все дело в застежке. Я починю ее в два счета.

— Надо же нам хоть как-то извиниться за Феликса, — сухо проронила Моника.

— А при чем здесь Феликс? — немедленно возмутилась ее мать. — Ну, да! Мальчик немного раскапризничался, потому что попал в чужой дом. Вот сейчас мисс Манаринг угостит мальчика его любимым эклером, и песик сразу же успокоится. Правда, мисс Манаринг?

Далси, всецело поглощенная процессом разливания кофе, пробормотала что-то вежливо нечленораздельное. Ей и в голову не могло прийти, что Феликса действительно нужно потчевать эклерами.

— Могу предложить ему для начала печенюшку, — предложила она.

— Не надо нам ваших печенюшек! — обиделась за своего питомца миссис Белтон. — Мы хотим эклер. Правда, Феликс?

Феликс, почувствовав, что в любом случае какое-то лакомство ему гарантированно, принялся носиться по комнате, как угорелый, радостно повизгивая и подпрыгивая, и норовя при этом угодить всем под ноги.

— Да, только животному под силу создать такую атмосферу доброжелательности и детской непосредственности! — глубокомысленно изрекла его хозяйка. — Феликс способен растопить лед отчужденности в любом обществе. Я уже не раз имела возможность убедиться в этом, когда брала его с собой.

— А у вас, мисс Манаринг, есть домашние питомцы? — поинтересовался синьор Перейра у Далси.

— Да знаете, как-то не успела еще обзавестись, — отшутилась Далси. А, собственно, почему нет? Особенно сейчас после смерти матери и разрыва с женихом, когда она осталась одна-одинешенька не только в этом огромном доме, но и на всем белом свете. И вот что удивительно! Ей ни разу не пришла в голову мысль о каком-нибудь котенке или бездомной собачонке. А вот у миссис Белтон — семья, двое детей, а она, между тем, души не чает в своем пуделе.

— Чем вы собираетесь заняться после окончания курсов секретарей? — спросила Моника у Лорел. И девочка мгновенно смутилась, почувствовав себя школьницей, которая держит ответ перед строгой классной руководительницей.

— Я хочу работать секретарем в каком-нибудь издательстве, — пролепетала она вполголоса, стараясь произвести на преподавательницу университета впечатление умной и образованной девушки. — Это ведь так интересно! — воскликнула она и покраснела, почувствовав всю наивность своих последних слов. — Но в бизнес или торговлю точно не хочу идти.

— А какие у вас были любимые предметы в школе? — продолжила свой допрос Моника.

— Английский язык и история, — с готовностью отрапортовала Лорел.

«Бедняжка», — усмехнулась про себя Далси. Сколько таких же вот глупышек, выпархивая во взрослую жизнь, отвечают точно так же. А в сущности, что стоит за этим ответом? Ну да, детская увлеченность героями прошлого: Наполеон, Карл I. Кто еще? Или любовь к поэзии Китса и Мэтью Арнольда. Разве сама она была другой? Помнится, как озадачил родителей ее собственный выбор профессии после школы. Благо, что они могли позволить себе роскошь отправить ее учиться в Оксфорд. И вот итог: она проставляет индексы на чужих книгах и проводит небольшие информационные поиски для других людей. Для тех, кто умнее ее, у кого больше способностей к научной работе и все такое. Правильно съязвила тогда в разговоре с нею мисс Лорд: «Ну, и что это вам дало, мисс Манаринг?»

С другой стороны, какого ответа можно ждать от ребенка, еще не имеющего ни малейшего понятия о том, что такое взрослая жизнь и настоящая работа. А потому, конечно же, английский язык и история.

Далси не забыла о своем намерении самостоятельно покопаться в справочной литературе, чтобы выяснить, в каком приходе служит брат Элвина Форбса. И когда спустя какое-то время она снова оказалась в публичной библиотеке, то первым делом направилась в читальный зал, где хранятся самые разные справочные каталоги. К сожалению, «Крокфорд», ежегодный справочник, в котором публикуются имена всех священнослужителей англиканской церкви, оказался на руках. Далси обвела взглядом посетителей зала и увидела, как пожилой мужчина в затрапезном костюме что-то старательно выписывает из него себе на листок бумаги. «Наверное, переписывает адреса и фамилии священников, — подумала Далси, — чтобы потом направить им письма-прошения с просьбой о материальной помощи». Далси снова впала в меланхолию при виде стариков, явно преобладающих среди публики читального зала. Скорее всего, этим несчастным просто некуда идти, вот они и коротают время в библиотеке за чтением газет и журналов.