— Спасибо, но у меня несколько иные планы. Я собираюсь провести пасхальные каникулы в Италии. В Тоскане, если конкретно. Там необыкновенно красиво в эту пору года, особенно, в апреле. Я уже и номер забронировал в тамошней гостинице.

— Ах, вот оно что! — презрительно фыркнула миссис Виллитон. Конечно, куда же такому аморальному типу податься? Только в Италию! Вот и лорд Байрон там подвизался в свое время. — Ну, тогда нам больше не о чем говорить!

— Сожалею! — Элвин изобразил светски вежливую улыбку. — А почему бы Марджори самой не заглянуть ко мне при удобном случае? Кстати, как она? Все хорошо? Мои наилучшие пожелания ей!

Миссис Виллитон покинула дом зятя в самом скверном расположении духа. Хорошо, что она запомнила один чайный магазинчик неподалеку от метро. Этот мерзкий человек даже не сообразил предложить ей чашечку чая, а сама она не могла опуститься до такого унижения, чтобы просить подать ей воды. Сидя в чайной лавке, она неторопливо глотала горячий ароматный напиток, чувствуя, как силы мало-помалу возвращаются к ней. Вокруг нее сидели такие же озабоченные люди, и по их лицам было видно, что у каждого из них есть свои проблемы или мелкие неприятности. Но картина всеобщей неустроенности окружающей жизни, вполне возможно, подвигнувшая философа на глубокомысленные размышления, а у писателя пробудившая воображение, которое, в свою очередь, дало бы толчок полету творческих фантазий, — все это оставило миссис Виллитон совершенно равнодушной. У нее не было склонности к абстрактным медитациям да и особой игрой воображения она тоже не отличалась. Отставив в сторону пустую чашку, женщина поднялась из-за столика и вдруг неожиданно для себя подумала: «Ну, что могло побудить Марджори выйти замуж за Элвина? Что?» Приемлемого ответа на этот вопрос она так и не нашла. «Да и почему люди вообще женятся или выходят замуж, — размышляла она, стоя уже на платформе метро. Сходятся, потом расходятся. Одни только хлопоты и неприятности и для себя, и для родственников».

Далси предложила Виоле посетить церковь Невила Форбса в четвертое воскресенье поста. Утро выдалось прекрасным и по-весеннему теплым. Они вышли из автобуса и направились прямиком к церкви.

— Пожалуй, мне стоит навестить тетю Гермиону и дядю Бертрама после службы, — задумчиво обронила Далси. — Сегодня же принято посещать родственников и делать им маленькие подарки. Наверняка они меня ждут. О, взгляните на объявление! Оказывается, здесь сегодня торжественная вечерня с благодарением.

— Ничего особенного! — тоном превосходства пояснила ей Виола. — У англокатоликов это обычная практика во время поста.

— Тогда, наверное, вам стоило бы надеть шляпку. Или они в наши дни не обращают внимания на такие мелочи, как непокрытая голова?

— Не знаю. Но я не ношу шляпы в принципе. А на такой случай у меня всегда есть с собой небольшая кружевная мантилья черного цвета. Она мне очень к лицу.

— Ну, это уж не столь и важно в подобных обстоятельствах, — резонно возразила подруге Далси, почти обидевшись за свою уже изрядно поблекшую от времени шляпку из голубого фетра. Остается лишь надеяться, что Виола в процессе службы не станет обряжаться в кружевную мантилью, привлекая к себе тем самым ненужное внимание со стороны прихожан. В конце концов, случайные люди в церкви должны вести себя очень ненавязчиво и не мешать верующим. Ведь у них цель — наблюдать за происходящим, а не превращаться в объект для постороннего наблюдения.

Они вошли в храм, взяли с полки у дверей Псалтырь и сборник церковных гимнов и уселись на одном из последних рядов. Людей в церкви было совсем немного, в основном, пожилые дамы. Впрочем, боковым зрением Далси отметила небольшую группу молодежи, устроившуюся возле самого прохода.

Заиграл орган, и женщины одновременно уставились на алтарь. Сейчас из церковных глубин должен показаться красавец священник, похожий как две капли воды на своего младшего брата Элвина Форбса. К их великому разочарованию, первыми появились хористы, с десяток мужчин и женщин, последние — в строгих платьях пурпурно-алого цвета. А следом за ними немного шаркающей походкой вышел и сам священник, высокий лысый человек в круглых металлических очках с толстыми линзами. Он был очень невзрачен: никакого сходства с красавцем Форбсом или с тем вальяжным священником, которого они встретили на выставке. К тому же, он был значительно старше своего брата. «Много-много старше», — разочарованно констатировала Далси. Можно только удивляться тому, что у этого замухрышки возникли какие-то там проблемы сердечного свойства.

— Это не он! — убежденным тоном сказала Виола, когда священник начал гнусавым голосом читать службу.

— А кто же еще? — возразила ей Далси. — Он ведь старше своего брата, так что все верно.

Служба шла своим чередом, и, наконец, наступило время проповеди. Тема ее — «Кто без греха, тот пусть бросит первый камень» — показалась Далси, как нельзя лучше, подобающей случаю. «Интересно, как ему удастся развить эту тему», — подумала она. Ведь большинство слушателей Невила — обычные люди, и у каждого из них за душой есть свои грехи. Однако уже первые слова проповеди заставили ее насторожиться.

— К нашему огромному сожалению, — прогнусавил он первую фразу, — один из наших дорогих братьев сегодня не с нами. Его нет среди нас, и это большая печаль для всех нас.

И вот уже целая россыпь слов «крайне сложные и непредвиденные обстоятельства», «терпение и всепрощение», «упование на милость божью» вдруг сложились в единую картину.

«А ведь Виола права! — мысленно восхитилась Далси прозорливости своей подруги. — Это не Невил Форбс! Это кто-то другой, тот, кто хорошо осведомлен о «крайне сложных и непредвиденных обстоятельствах», случившихся в жизни старшего брата Элвина. Что же у того стряслось?» Насколько она помнит последние номера «Дейли миррор» (любимое чтиво ее служанки мисс Лорд) никаких сенсационных заголовков на первой полосе типа «Тайная жизнь исчезнувшего священника» она там не видела.

Далси с трудом дождалась окончания проповеди, чтобы поделиться с Виолой своими соображениями по поводу всего увиденного. Но едва она открыла рот, как услышала у себя за спиной.

— Добрый вечер! По-моему, вы у нас впервые на службе. Прошу вас на чашечку чая. Мы всегда устраиваем небольшие чаепития после окончания вечерней воскресной службы. Даже в пост.

Далси повернулась и узнала в женщине, облаченной в пурпурное платье хористки, экономку мистера Форбса-старшего. В руках у женщины была начатая бутылка молока и пакет с кусковым сахаром.

— С удовольствием! — немедленно согласилась Далси, опередив возможные возражения Виолы.

— Тогда прошу следовать за мной в холл!

Женщина повела их по проходу мимо органа к уже знакомой двери, притаившейся в боковой стенке.

«Итак, сейчас мы попадем за кулисы, — размышляла Далси, вдыхая тяжелый, напоенный ладаном воздух. — И моментально совершим переход от небесного к земному». Впрочем, глядя на служек, которые деловито прибирали алтарь и собирали свечи по всему храму, можно было сделать вывод, что для них этот переход уже свершился. Один из них небрежным движением сбросил с себя рясу, и Далси увидела под ней обычный кожаный пиджак. А у другого из-под рясы выглядывали вполне современные джинсы.

— У нас холл находится здесь, — проговорила женщина, открывая ту самую дверь, которая вызвала такое любопытство у Далси в ее прошлое посещение храма. — Очень удобно, знаете ли!

— А что это там за шум? По-моему, у вас уже танцуют! — воскликнула Виола, прислушиваясь к громыханию музыки, доносящейся из холла.

— Да, это наша молодежь устроила себе небольшую танцевальную вечеринку. Как всегда, по воскресеньям. Конечно, шума от их музыки много, но мы уже привыкли.

В просторном помещении с десяток молодых людей с упоением отплясывали под ультрасовременные ритмы.

«Да, здесь особенно не поговоришь», — подумала Далси.