— Тут есть несколько страшно забавных типов, — шепнул Николас, когда они шли между столиками. — И для них нет ничего необычного в том, чтобы заявиться сюда выпить чуть ли не в час ночи.

— Да? — подняла бровь Джейми. — Вам приходилось засиживаться так допоздна?

— Один-два раза, — улыбнулся он.

Он заказал фирменный коктейль, и, пока он разговаривал с официантом, Джейми украдкой смотрела на него. Она не смогла бы объяснить почему, но он ей определенно нравился. Плохо лишь, что она так и не решила, можно ли ему доверять. Впрочем, ей никто не казался достойным доверия.

— Вы говорили, что работали в «Уорлд вьюз», — напомнил он, когда официант отошел. — А чем вы занимаетесь теперь — ну, кроме того, что воюете с дядей Сэмом?

— Да все тем же, только теперь я на вольных хлебах.

С улыбкой он признался:

— Всегда восхищаюсь теми, у кого есть на это мужество.

— Ну, что касается меня, то другого выбора у меня просто не было, — пожала она плечами. — Мне нужно узнать, что случилось с моим отцом, а лучше — найти его самого.

Помедлив, Николас сказал:

— Я тут подумал над тем, о чем говорили сегодня утром. Я ведь уже говорил, что люди ЦРУ сидят во всех посольствах стран Восточноевропейского блока и Ближнего Востока. Думаю, что и в посольствах наших союзников такие люди есть, хотя, как мне кажется, в Париже вряд ли.

— Это вы мне уже говорили.

— Я так думаю, — уточнил он. — Кто стал бы ставить меня в известность, если бы таковые и были?

Вернувшийся официант, ставя перед ними бокалы, спросил, что они выбрали, и тут только Джейми спохватилась, что даже не взглянула в меню.

— Может, вы что-нибудь посоветуете? — спросила она Николаса.

— Лучше всего здесь готовят треску и бифштекс по-татарски — из сырого мяса, — уверенно ответил он. — Я обычно беру бифштекс.

— Ну, а я закажу треску, — решила она.

Он усмехнулся:

— Насколько я понимаю, вы не любите мясо с кровью?

Она согласно закивала головой.

Повернувшись к официанту, Николас сделал заказ на безукоризненном французском, как будто всю жизнь только на этом языке и говорил. Официант отошел, и он продолжил:

— В посольстве много людей, которые работают годами. И некоторые из них, — он отхлебнул глоток коктейля, — работали здесь и двадцать лет назад.

— И что?

— Возможно, они что-то и знают. Хотя бы что-нибудь. — Глаза их встретились. — По крайней мере, надо попытаться, ведь правда?

Она выдавила улыбку.

— Я согласна на все.

Звонок телефона нарушил ее сладкий сон. С опухшими глазами, не понимая, что происходит, она села в постели и торопливо прижала трубку к уху:

— Алло?

— Джейми.

— Да.

— Это я, Николас. Разбудил тебя?

— Да, но ничего, — уверила его она, убирая со лба гриву каштановых с рыжиной волос. — А сколько сейчас времени?

— Четверть одиннадцатого. — Подумав, он сообразил: — Ты еще живешь по нью-йоркскому времени?

— А, ну да, конечно, — протянула она и вдруг спохватилась: — Ты что-нибудь узнал? Так быстро?

Не отвечая на ее вопрос, он спросил:

— Мы можем сегодня вместе пообедать?

— Разумеется. Когда и где?

— Совсем недалеко от тебя на Елисейских полях есть чудесная кафешка, — сказал он. — Кормят хорошо, а вид еще лучше. Двенадцать пятнадцать тебя устроит?

— Конечно.

— Тогда встретимся в холле, хорошо?

— Хорошо, до встречи. — И она медленно повесила трубку.

Как это у него все так быстро получается — или за этим кроется что-то другое? В самом деле он хочет ей помочь — или приставлен следить за ней?

Поставив свои длинные стройные ноги на пол, она распустила по плечам волосы. Как бы ей хотелось ему поверить! Довериться, знать наконец, что есть человек, на которого можно положиться. И еще ей хотелось, чтобы этим человеком оказался Николас Кендэлл, хотя в глубине души по-прежнему таилась ее обычная подозрительность. Каждый, с кем она встречалась в эти дни, казался ей подозрительным.

И не без причины.

— Ты был прав, — сказала Джейми за обедом. — И еда, и вид совершенно превосходны.

Они обедали в крошечном уличном кафе на Елисейских полях, откуда была видна во всем своем великолепии Триумфальная арка. Прохожие валом залили по тротуарам.

— Боюсь, что все это великолепие отбивает у тебя аппе тит, — заметил Николас, глядя на ее нетронутую тарелку. — Ты ничего не ешь.

— Да нет, дело во мне, — вздохнула Джейми, берясь за сандвич. — Почему-то в Париже мне совсем не хочется есть.

— Вот оттого ты и свалилась в обморок вчера в посольстве, — сказал он, глядя ей прямо в глаза. Что у него были за глаза — синие, как морские волны, и при других обстоятельствах она нырнула бы в них, не задумываясь.

— Ты бы все-таки съела что-нибудь, — продолжал он уговаривать. — Тебе теперь понадобится очень много сил.

Она тут же отложила вилку.

— Ты что-то узнал, — уверенно сказала она.

— Прошу прощения! — быстро перебил он ее, поднимая руку. — Мне и впрямь удалось кое-что разведать, но мои сведения совсем не такого рода, чтобы из-за них земля перевернулась.

— Ну, как бы там ни было, а начало положено, — примирительно сказала Джейми.

Кивнув, он придвинул к себе чашку с кофе.

— В посольстве есть одна женщина — секретарша, она служит у нас больше двадцати лет, — приступил он к делу. — Разумеется, американка, но училась она здесь, в Сорбонне, случилось так, что отцу нечем стало платить за ее образование, а она так полюбила Париж, что не захотела с ним расставаться, ну и тут подвернулась работа…

— Так она была здесь, когда исчез мой отец! — нетерпеливо перебила Джейми.

Николас кивнул.

— Я разговаривал с ней сегодня утром, — допивая кофе, сказал он, — и показал оставленные тобой фотографии. Она узнала его.

Сердце у Джейми защемило.

— И что?

— Да, собственно, ничего особенного, — нахмурился он. — В посольстве он был дважды и оба раза беседовал с самим послом с глазу на глаз. Барбара говорит, что посол — тот, кто исполнял эти обязанности в то время, — представил его как американского бизнесмена, часто бывающего здесь по делам фирмы.

— Теперь-то ясно, что это было только прикрытием, — мрачно констатировала Джейми. — Он работал в банковской фирме моего деда в Нью-Йорке. — Рассеянно она подцепила кусочек мяса. — До недавнего времени я и не догадывалась о его настоящей профессии.

— Наш нынешний посол тоже служил здесь в те годы, — продолжал Николас, — он возглавлял канцелярию посольства.

Джейми посмотрела на него с новой надеждой.

— Но ведь этот человек по своему положению должен быть доверенным лицом посла, — предположила она. — Ему-то наверняка известна правда?

— Ну, он, если и знает, не скажет, — уныло признался Николас. — Я пытался разговорить его, уж ты поверь мне. Из него ничего не выудишь, — говорит, что тут нечего вспоминать, что Джеймс Линд был обычным бизнесменом и в посольство заходил, чтобы уладить какие-то незначительные проблемы.

— Незначительные, как же! — фыркнула Джейми.

— Я поищу еще. Вдруг отыщется кто-нибудь…

Она снова перебила его:

— Почему ты с такой охотой берешься помогать мне, тогда как другие шарахаются как от прокаженной?

Глядя на нее, он задавал себе тот же самый вопрос. Кому-кому, а ему было ведомо, что он играет с огнем, что тому, кто вздумал пошарить в шкафах дяди Сэма в поисках упрятанных там скелетов, не уйти от расплаты. Он лез в тайны политики — ступал на минированное поле, один неверный шаг по которому означал для него конец дипломатической карьеры. Одно-единственное неверное движение, и его вышибут из седла. И все же глядя на Джейми Линд, сочувствуя ее горю, он со странной легкостью забывал о своем положении, об ответственности и долге. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся.

— Да я и сам не знаю.