Газовый король (Россия + Иран) и нефтяной король (Саудовская Аравия + Кувейт + Ирак) будут составлять своего рода предмет вожделения Запада. В долговременной перспективе Саудовская Аравия может оказаться во власти «Аль-Каиды» или салафистского джихадистского движения, которое тоже постарается сыграть на противоречиях Востока и Запада.

Ныне, когда американцы отчаянно стараются овладеть контролем над Афганистаном и Ираком (а по возможности и над Ираном), в основных мировых столицах растет убеждение в том, что подлинная значимость ближневосточного региона в ближайшие два-три десятилетия не уменьшится. Специалисты, которые связывают это с переходом мировой экономики от нефти к водороду, пока еще в своих изысканиях не добились решающего успеха. ОПЕК не потеряет свое центральное место в мировой экономике, а Персидский залив не «потеряет» ключи от будущего. Салафисты постараются сделать так, чтобы Запад ушел из Ближнего Востока. А если нет, то фундаменталисты постараются столкнуть «жадный» Запад с «нуждающимся» Востоком.

Ныне на Ближнем Востоке идет своеобразная гонка. «Аль-Каида» стремится обогнать глобализацию, чтобы предотвратить процесс западной интоксикации. Саудовский королевский двор соревнуется против «Аль-Каиды», желая отправить саудовскую молодежь на работу, открывая при этом консьюмеризм Запада. Соединенные Штаты соревнуются со временем, стремясь превратить Ближний Восток в свой бастион до перехода на водородную экономику (что сразу же лишило регион геополитической значимости). Азия тоже борется со временем, стремясь как можно быстрее увеличить свою долю в кислородном топливе, не вторгаясь при этом в неразрешимые проблемы данного региона.

Два основных прогноза: Ближний Восток либо станет фланговой частью Запада, либо он останется полем битвы между Западом, уставшим от неудачных попыток стабилизировать регион, и поднимающимся Востоком, вынужденно перенимающим здесь во главе с Китаем и Индией прежнюю роль Запада, который неприемлем здесь как «имперская» Америка, так и впадающий в быстрый демографический упадок Западная Европа.

Что касается палестино-израильского конфликта, то в великом переходе Ближнего Востока из-под западного влияния в восточноазиатское, этот конфликт будет терять свою масштабность. С места «определителя» цивилизационных отношений палестино-израильский конфликт отойдет в арьергард великих событий. Место безусловного лидера региональной эволюции займет не Израиль, не Саудовская Аравия, а Иран — заметим, не суннитский и не арабский, а шиитский и персидский. Уникальность Ирана будет не препятствовать, а помогать Тегерану. После антиядерной битвы Америка приложит огромные усилия для сближения с Ираном, выделяющимся из общего ряда. Вашингтон очевидным образом заинтересован в том, чтобы поддерживать как раз антиарабскую тенденцию в регионе. А обеспечить это может только Иран. Панарабизм долгие годы был извиняющимся мотивом отказа от реформ, обвинения Израиля, стагнации политического прогресса. Для США это становится уже достаточно опасным.

Вспомним, шах Ирана предпочитал опираться на Америку. В Вашингтоне об этом хорошо помнят; здесь надеются, что то не был просто случай связки шаха Пехлеви с Америкой Трумэна, Эйзенхауэра, Кеннеди, Никсона, Картера. В Вашингтоне хотят видеть объективные предпосылки. Иран весьма долгое время был предпочтительным партнером Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Америка рассчитывает на эту память.

В Америке растет парадоксальное убеждение, что Иран может быть наиболее ценным союзником США — надо только оттеснить аятолл. «Невероятно? — спрашивает в Пентагоне Томас Барнет. — Не более невероятно, чем получение согласия России на американское доминирование как в Персидском заливе, так и в Центральной Азии, не говоря уже о Восточной Европе, ныне влившейся в НАТО и ЕС. В конце концов, мы в свое время преследовали политику детанта с очень похожим «порочным» режимом в Советском Союзе в начале 1970-х гг. («усталый» авторитаризм, обанкротившаяся идеология, помощник транснационального терроризма, палец на ядерной кнопке) и добились того, что в последующие годы сокрушили этот режим, превратив его в своего союзника»[691].

Укрепляются позиции тех, кто считает, что настало время изменить нелепую ситуацию, когда иранское правительство ненавидит США, а весьма широкие круги относятся к Америке с симпатией. Следует произвести размен: Ирану позволяется получить бомбу, дипломатическое признание, снять санкции и расширить торговлю — убрать Иран с американского листа «оси зла». В обмен Иран обязан предложить Соединенным Штатам долгосрочную программу разрешения израильско-палестинского кризиса и прекратить помощь террористическим организациям, оказать давление на Сирию, чтобы прекратить сирийское давление на Ливан, дипломатически признать Израиль.

Без умиротворения Ирана Америка не может рассчитывать на свой вариант ближневосточного развития, при котором Израиль будет обеспечен, а консервативные режимы Пакистана, Египта и Саудовской Аравии будут держаться в сени американских штыков. Платой за бомбу Ирану станет безусловное американское доминирование в регионе. До сих пор противостояние арабского мира с Израилем было самым наглядным показателем технологического превосходства Израиля в его конфликте с четвертью миллионами арабов. Иранское стратегическое вооружение ослабит это противостояние к благу Америки. «Иранское обладание ядерным оружием уравновесит стороны, позволяя мусульманскому Ближнему Востоку сидеть за столом переговоров с Израилем на равных. Это — критическое обстоятельство... Два примерно равных партнера — значительно более устойчивое уравнение, чем постоянный дисбаланс»[692]. Даст ли Тегеран бомбу террористам? Только в том случае, если Тегеран не сможет добиться своих целей непосредственным переговорным процессом с Западом. Зачем ожесточать Иран, если он все равно добьется своего. Спокойное восприятие его вооружения даст Соединенным Штатам мощного мусульманского партнера.

В Вашингтоне помнят, что связка шаха Пехлеви и президента Никсона не была случайной. Иран весьма долгое время был предпочтительным партнером Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. В Америке разгорелась дискуссия о том, что «Иран, якобы, не может быть патроном или помощником салафидского джихадистского движения типа «Аль-Каиды». По мнению ряда американских политологов, шиитский революционный дух «умер» в Иране весьма давно, оставляя после себя циничный политический порядок, где муллы претендуют на высшее руководство, где граждане склонны подчиняться, где правительство претендует на реформаторскую роль в удивительно молодом иранском мире, стремящемся к лучшей жизни и далекого от преданности аятоллам. Это общество на Западе сравнивают с позднебрежневским, характерным упадком идеологии и цинизмом.

Иран сумеет создать ядерное оружие, несмотря на международное противодействие. «После того как администрация Буша сокрушила Талибан на восточных границах Ирана и режим Саддама Хусейна на западных, Иран не смог избежать ядерного искушения — и сделал это быстро, — в то время когда США были заняты Афганистаном и Ираком»[693]. Складывается впечатление, что Иран был даже удовлетворен крахом двух своих соседей; их поражение увеличило относительный вес Тегерана.

От того, по какой дороге пойдет Иран, немалое зависит в противостоянии Запада с окружающим миром. Администрация Буша откликнулась на решение иранцев продолжить ядерные исследования запросом в конгресс о выделении 75 млн долл, на цели «поддержки чаяний иранского народа». В то время как иранцы подтвердили начало процесса закачки шестифтористого урана в газовые центрифуги на заводе в Натанзе, госсекретарь США Кондолиза Райс потребовала от конгресса увеличить почти в десять раз ассигнования на цели «поддержки демократии» в Иране. Американская администрация приняла решение о круглосуточном телевещании на фарси. Будет также расширено вещание на фарси «Голоса Америки» и некоторых «частных каналов». За счет американского госбюджета будет оплачиваться «учеба иранских студентов за рубежом», будут созданы ориентированные на Иран интернет-страницы.