- Эй, чего остановились ребята? - крикнула Кора, и эффект на появление Эрика был мгновенным.

Он усмехнулся.

- Ты не сказала, что она здесь. Пошли.

- Придурок, - прошептала я, когда он последовал за мной.

- Заткнись.

В течение часа мы просто болтались, как обычные подростки. Эрик и Кора даже вернулись к их игривым подколкам и флирту. Когда она ушла в девять, она улыбалась.

- Где твои родители? - спросил Эндрис, прежде чем уйти.

- Они могут вернуться в любую минуту.

- Мне не нравится оставлять тебя одну, - сказал Эндрис.

Я скорчила мину.

- Мне семнадцать, Эндрис, а не пять. Кроме того, он собирается побыть, пока они не вернутся, - я кивнула на Эрика. Он был на кухне, рыскал в поисках остатков пиццы.

Эндрис колебался, но выдал мне еще одну лекцию о том, чтобы никуда уходила, не сказав ему. Я закрыла дверь и направилась на кухню, чтобы позвонить родителям. Они не отвечали. Теперь я действительно волновалась. Я написала им, и мы поднялись наверх.

Прошел еще час, прежде чем с нижнего этажа раздались звуки.

- Они вернулись, - я побежала вниз. - Где вы были? Я звонила и писала вам ребята, как...- папа выглядел усталым, а глаза мамы были красными, как будто она плакала. - Мама? Что случилось?

Она улыбнулась, но ее губы дрожали.

- Иди сюда.

Мы обнялись. Но когда к нам присоединился папа, я знала, что что-то не так.

- Вы меня пугаете. Что происходит?

- Садись, тыковка, - сказал папа, обняв меня за плечо. Мама взяла меня за руку. Вместе они привели меня на диван.

Переводя взгляд от мамы на папу, я изучала их лица. Предчувствие беды, которое я раньше испытывала, вернулось.

- Что происходит? Это о Торине? Что-то случилось с ним?

- Нет, дорогая, - сказала мама. -

Это не о Торине. Это о твоем отце, - ее голос дрогнул.

- Что с папой? - я изучила его лицо, бледность, которая, казалось, ухудшилась. - Ты болен, не так ли?

Он кивнул.

- В начале прошлого лета врачи диагностировали опухоль четвертой стадии в моем мозгу.

Нет. Мысленно я кричала слова, которые не могла сформулировать. Мои глаза впились в него, тяжесть сдавила грудь.

- Они провели тесты и подтвердили, что опухоль слишком глубоко расположена и слишком обширна, - продолжал папа. - Они не могут помочь, и химиотерапия была бы бесполезной.

- Почему вы мне не рассказали? - выкрикнула я.

- Мы с твоей мамой решили подождать, пока не используем все варианты, прежде чем рассказать. Когда поставили диагноз, мне позвонила специалист с Гавайи, онколог, специализирующийся на радикальном лечении, используя вирус. Вирус убивает только раковые опухоли мозга, не трогая здоровые. Именно поэтому я отлучался на Гавайи все это лето. Обычно мы использовали порталы, проходя через зеркала, но в этот раз мне пришлось лететь, так как ее люди ждали меня в аэропорту.

Это объяснило полет на Гавайи.

- И что сказал специалист?

- Она начала мое лечение. Мне нужно было появляться каждый месяц, но мой самолет разбился. И опухоль выросла.

Я покачала головой, слезы покатились градом.

- Нет. Нет. Я отказываюсь в это верить.

- Ты должна, - папа вытер мои щеки. - Во время путешествия, когда мы останавливались в Гонолулу, я выходил, чтобы увидеться с ней. Сегодня я получил подтверждение. Опухоль пустила метастазы и уже не поддается лечению.

Я тряхнула головой.

- Нет, это не может быть правдой. Должно быть что-то, что мы можем сделать, - я посмотрела на маму. Она тихо плакала. - Мы ведь можем использовать руны, можем, мам? Мы исцелим его. Сделаем его Бессмертным.

Мама покачала головой.

- Руны исцеляют раны, а не мутированные клетки. Это уже необратимо, милая.

- Тогда мы используем их, чтобы поддерживать его жизнь, - я повернулась к отцу. - Я не сдамся, папочка. Я не потеряю тебя снова.

Он вздохнул и обнял меня. Не знаю, сколько времени я проплакала, прежде чем до меня дошел смысл его слов.

- Милая, ты должна меня отпустить. Тебе придется. У нас было семнадцать лет, и у нас будут еще недели в запасе... месяцы...

- Нет! - я отпихнула его руки. Он попытался крепче меня обнять, но я не дала ему этого сделать. Я извивалась, пока он не отпустил меня. Я подскочила, задев коленом кофейный столик, и даже не почувствовала боли. - Я не сдамся! Не сдамся! Я найду нужные руны, нужных врачей!

- Если бы я зависел от врачей, меня бы пичкали лекарствами, и я не мог подняться с постели. Руны ослабили мою боль в последние недели, - сказал папа.

- Я создам новые. Торин мне поможет.

Мама покачала головой.

- Он не может.

- Он сможет!

Она вздохнула.

- Милая, я не могу убрать боль папы. Торин мог, он знает намного больше о рунах, чем любая Валькирия, которую я знаю.

Это и есть тот секрет, который они скрывали от меня? Болезнь папы? Он здесь, чтобы забрать его душу?

- Он вырвал меня из лап смерти, найдя после крушения самолета, - ответил папа. - Он уже достаточно сделал.

- Тогда настала моя очередь, - я посмотрела на отца, его лицо было худое, глаза мерцали от слез. Я знала, что он болен. Я просто не хотела это принимать. -

Я люблю тебя папочка. Не проси меня сдаться и принять все так, как оно есть, потому что это полный бред. Я найду способ, как все исправить.

С текущими по лицу слезами, я вошла в свою комнату. Эрик прекратил ходить из стороны в сторону, его глаза были красными, словно он плакал.

- Ты слышал?

Он кивнул.

- Да.

Мы встретились посередине комнаты, находя в руках друг друга поддержку и утешение.

- Он не может умереть, Эрик. Я не отпущу его.

- Знаю, - он поднял меня так же, как вчера это сделал Торин, и отнес к кровати. Отчасти мне хотелось, чтобы на его месте был Торин; но также я знала, что Эрик лучше понимает мое переживание. Он тоже любил моего отца. Больше он ничего не говорил, просто держал меня, пока я не заснула. На следующее утро, когда я проснулась, он по-прежнему был рядом.

- Я не хочу идти в школу, - пробормотала я и глубже зарылась в одеяло.

- Придется. Твоему отцу лучше не станет, если ты проваляешься в кровати. Скорее всего, он будет чувствовать себя виноватым за то, что все рассказал тебе. Я думаю, поэтому они ничего не сказали тебе с самого начала. Они знали, что ты будешь тонуть в жалости к себе и... - он отпрыгнул с траектории моего удара.

- Я не тону в жалости к себе. Я думаю, - мне было жаль себя. Я не могла потерять отца.

- Отлично, подумаешь по дороге в душ. От тебя пахнет, и твои волосы выглядят, будто ты не мыла их уже... - он увернулся от подушки, которую я в него запустила, и исчез в портале.

- Ненавижу тебя, и от меня не пахнет, - я заставила себя пойти в душ и переодеться. Через несколько минут я уже выходила из комнаты. Я собиралась постучать в спальню родителей, когда услышала их голоса, раздающиеся с первого этажа.

Папа готовил завтрак в то время, как мама в слух читала газету. Сцена выглядела такой обыденной, что я не смогла сдержать слез. Мне хотелось злиться на них за то, что ничего мне не рассказали, но, пока был шанс на то, что я могу помочь, я должна думать только об этом. У меня был план. Только для начала мне надо было выбраться из дома.

Я закашляла, и родители подняли на меня взгляд.

- Я помогу с завтраком.

- Нет, не нужно, - возразил папа. - Готовка, бег и катание на велосипеде - те вещи, которыми я собираюсь насладиться, как можно дольше, поэтому сядь.

Я было открыла рот, чтобы поспорить, но мама перехватила мой взгляд и покачала головой. Я села и начала следить за ним на наличие каких-либо признаков, не знаю, усталости или закатывания глаз. Его падение на прошлой неделе теперь имело объяснение. Скорее всего, рак как-то повлиял на его координацию. Зачем он бегает и катается, если в любую секунду он может упасть и умереть? В этом не было смысла.