— В таком случае не сомневайся в моей магии.
— Простите, я не понимаю, почему вы даете мне это?
— Потому что ты должна выйти за Хантли, но мой глупый внук сбил тебя с толку.
— Он не…
— Ба! У меня есть глаза! Я все вижу! Я не так глупа!
Лили прижала ладонь к горячей щеке.
— Если вы видите это, значит, видят и все остальные.
— Ни один из тех, кто играет какую-то роль.
— Я не собиралась влюбляться, — вздохнула Лили.
— Никто никогда не намерен влюбляться. Но тебе больно покидать его. Завари чай из того, что в мешочке. Выпей, и навеки забудешь моего внука.
— Заварить чай? Из этого?
Старуха что-то пробормотала себе под нос.
— Ты знаешь, как заваривают чай, нет? Погрузи мешочек в кипяток и держи. Чем дольше, тем лучше.
— Вместе с этой фигуркой?
— Да, вместе с фигуркой. Какая ты непонятливая!
— Я хочу все сделать правильно.
Не то чтобы она действительно намеревалась пить эту смесь. Она не верила в магию… но боль в сердце была ошеломляющей.
Она глянула на мешочек.
— Как только я это выпью, забвение будет длиться вечно?
— Вечно. Ты будешь помнить человека, но ничего к нему больше не почувствуешь.
— И не вспомню о любви.
— Да, так оно действует. Но волшебством можно воспользоваться только один раз, так что используй его мудро. А я пойду. Мой внук скоро выйдет, чтобы посадить меня в экипаж. Не хочу, чтобы он видел нас вместе. Ему не нравится древняя магия. Молодой глупец! Юность никогда не верит в старость.
— Но…
— Вот и он. Ухожу.
И точно, высокая фигура Вольфа появилась в дверях дома. Ее освещал свет, льющийся из передней.
Лили быстро отодвинулась в тень, чтобы он ее не заметил.
— Спасибо за зелье, ваша светлость.
— Воспользуйся им. Прогони любовь, ради моего внука и себя самой.
— Вы тревожитесь и за него?
Лицо старухи смягчилось.
— Он никогда ни в чем не знал отказа и не принимает слова «нет». А теперь ему придется смириться и забыть о любви. На это уйдет много-много времени, но такова жизнь.
Лили вспомнила светящиеся глаза Эммы.
— Не волнуйтесь. Он встретит другую и очень скоро меня забудет.
— Пффф! Ты не знаешь любви, если так думаешь. — Старуха задумчиво прищурилась. — Но ведь ты действительно немного знаешь о любви, верно? Она нова и для тебя.
— Я никогда не любила, — выдавила Лили, хотя сердце ныло все сильнее.
— Это ты так говоришь, но я вижу в твоих глазах нечто иное. Ты как ягненок перед мясником, нет? Твоя судьба перед тобой, но ты понятия не имеешь, как ее принять. Тебе следует…
— Бабушка! — окликнул Вольф.
— Завари чай. — Темные глаза старухи задумчиво смотрели на Лили. — Знаешь, что означает «Мойя» на нашем языке?
— Да. «Рыжая».
— Глупая девчонка! Это означает «принадлежащая мне».
— Но… он назвал меня так во время первой встречи.
— Он встречал тебя много раз. Раньше. В снах.
— В снах? Простите, не пони…
— Я должна идти, пока он не появился и не нашел тебя здесь. — Старуха отвернулась. — Но помни: зелье нужно выпить лишь раз и только чтобы забыть одного человека. Но пить или нет, ты должна решать сама.
Она исчезла.
Лили, выглядывая из-за статуи, наблюдала, как принц провожает бабушку к экипажу, помогает ей сесть, укрывает одеялом ее ноги, прежде чем сесть самому.
«Принадлежащая мне? Моя? Как это: он видел меня в снах? И бабушка сказала, что он очень долго меня не забудет. Как я смогу жить с Хантли, зная, что Вольф страдает?»
Лакей закрыл дверь экипажа. Конюх забрался на козлы. Экипаж проехал по аллее мимо Лили и ее укрытия и исчез в ночи.
Глава 27
Из дневников графини Роксборо
«Сегодня утром после завтрака я сказала Хантли, что пора прекратить играть чувствами других и прямо объявить о своих. Он был очень удивлен моей прямотой, но когда я объяснила, насколько обидными кажутся его колебания тем, кто ему не безразличен, он согласился.
Или мне так показалось. Его очень сложно разгадать. Так мало эмоций.
Все же трудно винить его за осторожность. К женитьбе нельзя подходить легкомысленно».
Наутро, одетая в отделанную зелеными лентами ротонду из серой мериносовой шерсти поверх прогулочного платья из темно-голубого тонкого сукна, Лили сидела на низкой каменной ограде, отделявшей поля от территории замка. С самого завтрака она избегала других гостей, хотя бабушка Вольфа проделала прекрасную работу. Большинство тех, кого встретила Лили, кажется, искренне верили, что ее побег из бального зала как-то связан с черепаховым супом, что вполне ее удовлетворяло.
Завтра она в последний раз встретится с ними на Балу бабочек, а потом настанет время принять предложение Хантли.
Лили прижала кончики пальцев к вискам и почувствовала, как мерно бьется кровь. Как она может уйти от чувств к Вольфу? Более того, как она может покинуть его, зная, что причиняет ему боль?
Этот вопрос не давал ей спать всю ночь.
Она не могла вынести мысли о терзаниях Вольфа из-за нее. Но что будет делать папа, если лорд Кирк потребует уплаты долга или, не дай бог, отправится к констеблю?
Она в любом случае проиграет. Кто-то так или иначе заплатит за ее решения. Как может она…
— Мисс Балфур, вот и вы!
По другую сторону ограды стоял Хантли, одетый словно для конной прогулки в Гайд-парке. Лошадь он держал под уздцы.
Лили вскочила. Сейчас ей станет плохо.
— Лорд Хантли! Какой сюрприз видеть вас здесь!
— Простите, если испугал вас. Я спешился у яблони около озера, когда увидел вас. Я подумал, что должен воспользоваться возможностью поговорить с вами наедине. — В его глазах плясали веселые искры. — Мне повезло, что ваши волосы так ярко выделяются на фоне серой каменной ограды.
— А, так вот что меня выдало?
— Да. Пламя на сером.
Она не знала, что сказать на это. Собственно говоря, не знала, что сказать вообще. Лили болезненно остро понимала, что он собирается просить ее руки и что она хочет удержать его от этого.
Если бы только она уже приняла зелье… потому что тогда бы не возражала.
— Мисс Балфур… Лили… должен признаться, что искал вас.
Она судорожно сглотнула. Вот оно. Пожалуйста, нет, только не сейчас, она не готова!..
— Мне нужен совет.
— С-совет? — пролепетала она.
— Да. Немногим людям я доверяю так, как вам. — Его карие глаза спокойно смотрели на нее. — Вы особенная женщина, Лили. Я чувствую себя ближе к вам, чем к кому бы то ни было.
Господи боже! Как она может отвлечь его от намерений сделать предложение?
— Спасибо, — выдохнула она, — но наверняка есть другие люди, которых вы знаете лучше. Эмма, например, или даже принц Вольфински. Я заметила, что последнее время вы очень подружились.
— Есть нечто очень личное, чем я не могу поделиться с принцем. Что же касается Эммы… — Он покачал головой. — Есть только вы, Лили. Могу я говорить откровенно?
Нет. Она не хочет говорить откровенно. Но как его остановить?
Он обмотал лошадиные поводья вокруг куста, снял шляпу и прислонился к ограде.
— Лили, вы когда-нибудь были влюблены?
— Любовь? Я… нет… то есть… да, но не…
«О боже, что я несу?»
— Я имею в виду, влюблены по-настоящему, так, что не можете понять, что с вами творится. Просыпаетесь посреди ночи с горящей головой, думая о единственной женщине, с которой хотите провести всю жизнь. — Он нерешительно рассмеялся. — Я кажусь вам круглым дураком, верно?
Господи, неужели он испытывает эти чувства к ней? Она понятия не имела!
— Хантли, это… Любовь достойна восхищения во всех формах.
— Даже если она неразделенная? — тихо спросил он.
Лили тихо ахнула.
«Он знает! Откуда он знает?»
— Совершенно безвыходная ситуация, не так ли? Вот он я, безумно влюбленный в ту, которая вовсе не влюблена в меня. Мудрый человек оставил бы ее в покое, но я не могу. Я должен знать. Я должен поговорить. Я… — Он провел рукой по лицу. — Для того, чтобы завтра вечером я смог предложить ей свое сердце.
