Но Беллатриса ничего не ответила. Как только решетка открылась, она, не помня себя от радости, ворвалась внутрь и, подбежав к мужу, кинулась ему на шею, а ногами обхватила торс.

Дивясь тому, как с ее нынешней физической формой ей вообще удался этот акробатический трюк, она тут же сообразила, что на больного и ослабшего человека нельзя запрыгивать с разбегу, как в старые добрые времена. Однако, вопреки ожиданиям, он не упал на пол со всего росту, а лишь опустился на колени.

— У вас десять минут! — сообщил тюремщик и, заперев камеру, исчез в глубине коридора.

— Это ведь правда ты? — с каким-то отчаянным беспокойством спросил Рудольфус, держа в ладонях ее лицо, и пытаясь его рассмотреть.

«Вот уж разглядывать меня так внимательно, однозначно плохая идея», — подумала Беллатриса.

— Неужели я настолько изменилась, что меня невозможно узнать? — печально осведомилась она.

— Нет, — возразил он. — Узнать, пожалуй, можно. Но ведь тебя просто не может здесь быть! Вдруг ты опять мне кажешься?

— А, что, раньше уже казалась? — с беспокойством поинтересовалась она.

— Казалась… — честно признался он. — Но в глубине души я, конечно, догадывался, что ты плод моего воображения.

— Но ведь сейчас ты до меня дотрагиваешься. А до плода воображения разве можно дотрагиваться?

— О-о... еще как можно! — засмеялся Рудольфус.

— Ну уж, наверное, в твоих мечтах я выглядела получше, — саркастически заметила Белла.

— Это точно, — согласился он. — Пожалуй, можно принять это за аргумент в пользу того, что сейчас ты настоящая. Но как тебе удалось добиться свидания? Ты перебила всю охрану?

— Нет, — возразила она. — Уговорила Министра.

— Фадж здесь? — удивился он.

— Какой еще Фадж? — не поняла Беллатриса.

— Корнелиус Фадж, Министр Магии.

— А откуда ты знаешь, кто сейчас Министр? — поразилась она.

— Тот тюремщик, с которым ты пришла, когда напьется, болтает со мной. Кое-что удается от него узнать. Правда, обычно он несет ахинею. Алкоголь в сочетании с дементорами дает изумительный эффект. Если так дальше пойдет, скоро он отправится в Больницу святого Мунго.

— Воистину ты нигде не пропадешь! — потрясенно проговорила Белла. — А меня все тюремщики ненавидят. Один даже пытал за то, что я отняла у него волшебную палочку.

— Так это правда? — удивился Рудольфус. — Я-то думал, этот недоумок залечивает мне очередную байку. Значит, ты едва не сбежала?

— Куда там, — отмахнулась она. — Дементоры тут же меня схватили, я ничего не успела. Но теперь это уже не важно. Скоро мы все равно отсюда выйдем!

— Думаешь? — серьезно спросил он.

— А ты разве не чувствовал ЕГО зов?

— Чувствовал, — подтвердил он. — Но решил, что мне показалось. Тут все что угодно может померещиться.

— Обоим не могло показаться, — решительно возразила Беллатриса, — тем более, что с моего этажа еще кто-то отозвался. Да и метка стала четче. Он снова в силе! Думаю, ждать осталось пару месяцев, не больше. Но что такое пара месяцев в сравнении с тем, что мы уже пережили!

Ее глаза вдохновенно заблестели.

— Знаешь… я ни на секунду не жалею о своем решении. Если бы можно было вернуть все назад, я поступила бы точно также. Еще бы и плюнула в этих присяжных!

Рудольфус криво усмехнулся и сильнее прижал ее к себе.

— Да уж… мы с тобой кто угодно, только не предатели. Этого у нас не отнять…

— Что это? — вдруг спросил он, увидев глубокие царапины на правом запястье.

— Поранилась об решетку, — невозмутимо ответила супруга, не желая вспоминать о своей ошибке.

Ей страшно было подумать, как глупо и фатально все могло бы закончиться, успей она довести свой замысел до конца.

— Беллатриса Лестрейндж, на выход! — раздался из коридора неприятный голос.

— Да подожди ты! — хором отозвались узники.

Расставаясь, они обнялись так крепко, как только могли.

— Не прощаюсь, — твердо заявила Беллатриса, разжимая руки. — Скоро опять увидимся.

Свобода

— Эй! Если в следующий раз ты принесешь мне тыквенный пирог, я, может быть, пощажу тебя, когда выйду отсюда! — нахально закричала Беллатриса вслед тюремщику.

— Заткнись, полоумная! — грубо отозвался тот, спешно удаляясь, что, конечно же, не повышало его шансы на выживание.

Каждый день узница внимательно прислушивалась к любым звукам, в надежде уловить что-нибудь, свидетельствующее о начале побега. Но пока ничего необычного в стенах Азкабана не происходило. Впрочем, Пожирательница не теряла надежду. Она знала, что Темный Лорд вернулся, а короткая встреча с мужем убедила ее в том, что последний жив и сумел сохранить здравый рассудок. Оба эти факта помогли ей вновь обрести почву под ногами. Даже дементоры, как будто бы стали атаковать ее меньше. Однажды, проснувшись в ужасном расположении духа и увидев возле решетки мрачную фигуру в черном плаще, она так разозлилась, что швырнула в нее камнем. Фигура отпрянула, а Беллатриса отметила про себя, что грубые и дерзкие выходки в ее случае свидетельствуют об улучшении психического здоровья.

Однако еще несколько месяцев волшебнице пришлось провести в постоянной борьбе с собой и с дементорами, прежде чем однажды среди ночи ее разбудили бодро переговаривающиеся мужские голоса.

— Кажется, это та камера, — рассуждал заносчивый голос. — Какая темень! Хоть глаз выколи! Они тут, наверное, уже давно все ослепли.

— И свихнулись, — прибавил другой.

— Мда… а теперь эти психи будут стоять выше нас лишь потому, что они, видите ли, остались ему верны. Можно подумать, ему от этого была хоть какая-то польза!

— А, может, она померла уже? — с надеждой предположил второй.

— Надейся. Как же! — фыркнул первый. — И что только Темный Лорд в ней нашел? Люмос!

Яркий свет ударил Беллатрисе в глаза, и она гневно выругалась, закрыв лицо руками.

— И мы тоже рады тебя видеть, — проворчал Малфой.

— А ну немедленно погаси палочку! — властно потребовала женщина и подошла лишь после того, как он произнес «Нокс».

— Тебя не узнать, — потрясенно проговорил Эйвери, окинув ее взглядом.

— Тебя тоже, — мстительно соврала Беллатриса.— Открывайте! Чего стоите?

— Еще за решеткой, а уже командует, — сварливо заметил Малфой.

— То ли еще будет! — злобно улыбнулась узница в ответ. — Темный Лорд с вами?

— Нет. И я бы на твоем месте не торопился с ним увидеться. Ты на ногах-то еле держишься!

— А ты себя на мое место не ставь! Тебе до него теперь, как до луны!

— Не радуйся раньше времени! — процедил он сквозь зубы. — За четырнадцать лет многое изменилось!

— Да? — она удивленно приподняла брови. — А что же ты тогда так занервничал?

Малфоя перекосило от злобы.

— Веди себя поскромнее, по крайней мере, пока у тебя нет волшебной палочки, — угрожающе проговорил он.

— Знаешь что! — разозлилась Беллатриса. — Может быть, у меня и нет волшебной палочки, но я уже где-то с месяц кашляю кровью, и, если ты будешь продолжать меня бесить, я на тебя плюну!

Малфой скорчил брезгливую гримасу и, на всякий случай, отстранился.

Тем временем, Эйвери закончил возиться с замком, и женщина вышла наружу.

— Кого вы уже успели освободить? — поинтересовалась она у него.

— Никого. Ты первая.

— Что ж, в таком случае, идем за Руди.

— Вообще-то, дальше у нас по плану Джагсон, — возразил Малфой.

— Хорошо, так и быть, ты можешь заняться Джагсоном, — согласилась она и повернулась к Эйвери. — Идем.

Малфой так и остался стоять посреди коридора вне себя от злобы, глядя как остальные двое уходят прочь.

— У меня нет ключа от этой камеры, — вдруг сообразил Эйвери, когда они спустились этажом ниже. — Все осталось у Малфоя.

— Зачем тебе ключ? Используй заклинание!

— Отпирающие чары тут не работают, — покачал он головой.

— Ну так взорви дверь!

— Ты что? Осколки могут кого-нибудь поранить!

— Тогда разогни прутья!

— Как это? Я так не умею, — смутился он.