Белла, тем временем, пыталась успокоить свое сбившееся от бега дыхание, и это ей никак не удавалось. Видать, не очень хорошие у нее легкие.

— К-как думаешь, я его уб-била? — отдуваясь, проговорила она.

— Кто знает? Думаю, да. Живым он, вроде, не выглядел. Хотя, кто разберет в такой темноте.

— Надо было узнать! — сокрушенно выдохнула Белла.

— Ты ведь не собираешься вернуться и проверить? — на полном серьезе и даже с некоторым испугом поинтересовался Рудольфус.

Белла интенсивно замотала головой.

— Совсем я уже что ли?

Спустя какое-то время она прибавила.

— Давай посидим тут немного. Не хочется мне пока возвращаться в замок.

— А собрание старост проспать не боишься? — ехидно поинтересовался Рудольфус.

В ответ Белла разразилась беззвучным хохотом.

— Ты вообще на них ходишь хотя бы иногда?

— А зачем? У меня же там свой человек.

— Это Крауч что ли? — усмехнулся Рудольфус.

— Ага!

— А он в курсе, что завербован?

— Боюсь, вот-вот догадается, — Белла снова рассмеялась.

Рудольфус, глядя на нее, тоже заулыбался.

— Смотри. — вдруг посерьезнел он. — Там кто-то идет!

— Где? — прошептала Белла, тут же припав к земле.

— Вон! — Рудольфус тоже распластался на газоне и аккуратно указал рукой вправо, где по прилегающей к озеру аллее шли двое.

Вскоре стало понятно, что это парень и девушка. Шли они неторопливо, как ни в чем не бывало. Их силуэты то появлялись в свете фонарей, то снова ускользали во тьму. Девушка держала парня под руку, вернее, не столько держала, сколько висела на ней, положив голову спутнику на плечо.

— Кто это? — шепотом поинтересовалась Белла.

— Не видно, — так же тихо отозвался Рудольфус, старательно напрягая зрение.

Но едва ли в черных силуэтах можно было кого-то узнать. Тем более, от того места, где затаились Рудольфус и Беллатриса, аллею отделяло футов двадцать.

Но вот парочка почти с ними поравнялась. И девушке вдруг захотелось поднять голову, чтобы взглянуть на своего возлюбленного. На мгновение ее лицо мелькнуло в лунном свете, и Рудольфус не мог его не узнать.

Эта девушка училась с ним в одном классе и была ужасно похожа на Беллу. Вернее, многие считали, что похожа, но Рудольфус был с этим мнением не согласен. Все у нее было какое-то «недо…». Вроде бы тот же овал лица, но не такой точеный, тот же разрез глаз, но взгляд невыразительный, стройная фигура, но не такая осанистая, да и цвет волос какой-то блеклый. Одним словом, если Белла сразу же бросалась в глаза, то эту ни в жизни не заметишь в толпе.

— Там твоя сестра, — наконец, сообщил он.

— Да ты что! Меда? — ахнула Белла. — Уверен?

— Абсолютно!

— Обалдеть… а с кем она?

— Понятия не имею.

Разглядеть парня с такого ракурса возможности не представлялось.

В попытке рассмотреть сестру и ее хахаля Белла вся напряглась и вытянула шею. Точь-в-точь пантера в засаде.

Парочка, тем временем, остановилась и стала негромко переговариваться. Слышно было плохо, но по отголоскам фраз легко угадывались обыкновенные романтические бредни.

Закончив с любезностями, ухажер взял Андромеду за руки. Та в лучших традициях бульварной литературы откинула голову назад, и возлюбленный так эффектно поцеловал ее на фоне лунного диска, что хоть сейчас печатай этот кадр на обложку какого-нибудь романа.

Рудольфус сразу же повернулся к Белле, чтобы оценить ее реакцию, и не пожалел. Выражение ее лица было таким, точно она увидела не поцелуй, а раздавленную лягушку с вылезшими наружу кишками.

— Вот же гадость! — прокомментировала она.

— Беллс, ну как ты можешь быть такой неромантичной! — с издевкой возмутился он.

— Это не романтика, это каннибализм какой-то! — отрезала она, с отвращением глядя на сестру и ее спутника, которые вошли во вкус, и никак не могли друг от друга отклеиться.

— А что же в твоем представлении романтика? — засмеялся Рудольфус. — Шляться по лесам в поисках недобитых монстров?

— Все лучше, чем это!

— Трудно, однако, тебе будет найти себе пару, — саркастически заметил он. — У твоего избранника должен быть суицидальный комплекс, либо безумная любовь к тебе.

— Не вижу проблем ни с тем, ни с другим, — самоуверенно заявила Белла.

Тем временем, Андромеда и сопливо-романтичный парень наконец-таки закончили с интимными действиями и, держась за руки, продолжили свой путь по аллее, ведущей к замку.

— Не желаешь последовать их примеру? — поинтересовался Рудольфус, когда два черных силуэта исчезли из виду.

— Поцеловаться? — ахнула Белла.

Рудольфус прыснул.

— Вернуться в замок, — пояснил он, подавляя хохот. — А ты, что, хотела поцеловаться?

— Нет, конечно! — поспешно отозвалась она. — Просто решила уточнить, не поехала ли у тебя часом крыша.

— Ты ведь покраснела сейчас? Покраснела? — засмеялся Рудольфус, обличающее указывая на нее пальцем.

Цвет лица собеседницы в такой темноте распознать было невозможно.

— Вот еще! — фыркнула Белла нарочито презрительно. — Пошли отсюда.

Она поднялась на ноги.

— Ничего. Когда мы придем в замок, я сам все увижу.

— А вот и нет! До того времени все уже пройдет!

— Значит, покраснела, — засмеялся он.

— Да хватит уже! — воскликнула девушка, теряя терпение. — Ты идешь или нет?

— Конечно, иду, — Рудольфус тоже встал. — Я теперь боюсь с тобой долго наедине оставаться. Набросишься еще, не ровен час.

— Очень смешно! — желчно отозвалась Белла.

Продолжая лениво пререкаться, они двинулись в сторону замка, и, снова проскочив через главный вход незамеченными, расстались в гостиной Слизерина ровно в два сорок ночи.

Опасная затея Беллатрисы Блэк

Беспокойство Рудольфуса насчет Миллисенты Мерсер оказалось напрасным. Она повела себя более чем профессионально, и внутренние переживания, если таковые и были, никак не сказались на ее игре. В предпоследнем матче сезона «гордость» Слизерина по своему обыкновению поймала снитч, лишив команду Пуффендуя возможности выйти в финал и побороться за Кубок.

Рудольфус воспрял духом, и его настроение заметно улучшилось, чего нельзя было сказать о других членах их компании, в том числе, о Белле. С каждым днем она становилась все более нервной и раздражительной, что было неудивительно, учитывая тот факт, что до часа «Х» оставалось немногим более месяца, и это при том, что близились экзамены, соответственно, свободного времени с каждой неделей было все меньше.

Свою часть приготовлений она выполняла добросовестно. Авада Кедавра получалась без сбоев, так что ни одной подопытной мыши в живых уже не осталось. Черную метку Белла также периодически практиковала, дабы не терять сноровки. Но проблема заключалась в том, что она не могла испытать ни одного, ни другого заклинания в условиях, близких к реальным.

Черную метку следовало бы произвести на открытом воздухе, дабы иметь возможность оценить ее реальные габариты и яркость. Вдруг при естественном освещении изображение будет блеклым и не произведет должного эффекта? Но светящаяся фигура в небе видна на расстоянии нескольких миль, так что потренироваться вызывать метку на улице было бы крайне опрометчиво, да и Темный Лорд строго настрого запретил это делать.

Еще хуже ситуация обстояла с убивающим заклинанием. Белла могла гарантировать, что сможет без проблем с первой попытки прикончить лабораторную мышь, но не имела ни малейшего понятия, как ее чары подействуют на более крупное животное, а тем более на человека, да еще, если сама убийца при этом будет находиться в состоянии душевного смятения. А в том, что обстановка во время совершения преступления будет нервной, сомневаться не приходилось.

Однако испробовать заклинание на ком-то другом не представлялось возможным. Походов в Хогсмид до конца учебного года руководство школы больше не запланировало, соответственно, попасть в зоомагазин и приобрести там «жертвенное» животное или, на худой конец, убить бродячую собаку в каком-нибудь глухом закоулке, было нереально.