Рядом с кабинетом графа темный коридор пересекала яркая полоса света, а из-за неплотно прикрытой двери доносились приглушенные голоса. Джул невольно замедлила шаг. Нет, она не собиралась подслушивать, оно как-то само собой получилось.

– Джулия точно ни о чем не догадывается? – послышался низкий голос Конли.

Раздалось звяканье стекла и негромкий кашель графа.

– Откуда? – голос Уильяма звучал надтреснуто. В нем больше не было ни капли благодушия, одна только усталость. – Это же Джули. Чистая, правильная Джули, верящая в добро и справедливость. Плесни мне тоже вина, – обратился граф к племяннику.

Джулия затаила дыхание. Теперь-то она точно не собиралась уходить, пока не поймет, о чем идет речь.

– Я бы лучше выпил бренди, – задумчиво протянул Конли. – Но вы уверены, что рассчитали все правильно, дядюшка? – после небольшой паузы переспросил он.

– Поверь мне, Крис, – тихо ответил лорд Норрей. – Джулия идеально подходит на эту роль. Они ни за что не откажутся. Я бы на их месте точно не отказался.

Джул насторожилась. Откуда в словах Уильяма столько горечи? О чем он говорит? И почему так тревожно сжимается сердце?

– Но ведь она не является урожденной графиней Уэнсфилд. Вы не боитесь, что наши… э-э… друзья… сочтут это оскорблением?

– Успокойся, я знаю, что делаю, – голос мужа звучал хрипло, словно графу не хватало воздуха. – Все уже подготовлено…

Неожиданно лорд Норрей закашлялся, и Джул, испуганно вздрогнув, отпрянула от двери. Попятившись, она осторожно отошла от кабинета и направилась к библиотеке, стараясь шагать как можно тише. Подслушанный разговор ее встревожил. О чем говорил Уильям? Что он задумал? В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Джулия нахмурилась, пытаясь сообразить, что значили слова мужа. На какую роль она подходит? И что за таинственные «они», которые не смогут от чего-то там отказаться? Если бы не опасение, что лорд Норрей пошлет слугу за бренди и обнаружит ее присутствие, она ни за что не сдвинулась бы с места, пока не поняла бы, о чем говорили мужчины.

Дойдя до библиотеки и захватив со столика новомодный роман, Джулия незаметно вернулась в свою комнату. Сердце ее стучало взволнованно. Как узнать, что задумал Уильям? О чем говорил с Кристианом? Быть может, речь шла о каких-то безобидных пустяках? А она переполошилась и со страху напридумывала всяких глупостей. Или нет?

Она попыталась успокоиться, но тревожное сомнение, поселившееся внутри, не отпускало. Слова мужа не шли у нее из головы, заставляя переиначивать их так и эдак, искать смысл в непонятных фразах и зловещих, как ей казалось, интонациях. И ведь не спросишь у супруга, что он имел в виду. Не признаваться же в том, что она подслушивала? И Конли ничего не скажет, можно не сомневаться.

Джул переступила порог спальни, закрыла за собой дверь и прислонилась к стене. На душе было тревожно. «Наши друзья…» – вспомнила она слова Конли. Знать бы, о ком он говорил…

Она переоделась в ночную рубашку и, зябко передернув плечами, скользнула в постель. Умница Клара позаботилась о своей хозяйке, положив в изножие кровати горячую грелку. Как же кстати! Может, хоть это прогонит заползающий в душу холод? Джул бросила взгляд на тускло поблескивающее трюмо. Машинально, скорее, по привычке. А потом подоткнула одеяло, устроилась в постели и попыталась погрузиться в историю страстной любви Хитклиффа и Кэтрин, но мысли ее то и дело возвращались к подслушанному разговору. Что же задумал Уильям? Какие испытания ждут ее впереди?

Джулия отложила книгу и устало вздохнула. «Ладно, – решила она. – Хватит мучиться. Рано или поздно все станет понятно».

Утром Клара передала, что лорд Норрей с племянником уехали в Лондон.

– Уж так торопились, Ваше сиятельство, – помогая Джулии одеться, рассказывала горничная. – Даже от завтрака отказались.

– А граф не говорил, когда вернется? – задумчиво глядя на Клару, спросила Джул.

– Нет, миледи, – покачала головой девушка. – Но милорд оставил вам записку. Она в библиотеке.

Джулия кивнула. Что ж, иногда Уильям отправлялся по делам, видимо, и в этот раз решил воспользоваться приездом Кристиана и вместе с ним наведаться в город. Интересно, как надолго уехал граф?

Она позавтракала, дала указания экономке и прошла в библиотеку. На небольшом столике, как и говорила Клара, обнаружилась сложенная пополам записка, в которой граф уведомлял жену о том, что на неделю уезжает в Лондон.

«Моя дорогая Джулия, – писал Уильям. – Дела вынуждают меня Вас покинуть, но я надеюсь вернуться как можно скорее. Думаю, к концу следующей недели я уже буду дома и смогу вновь наслаждаться Вашим прекрасным обществом. Постарайтесь не скучать в мое отсутствие и ведите себя благоразумно. Не забывайте надевать на прогулки теплую шаль. Надеюсь по прибытии застать Вас в добром здравии. Остаюсь любящий Вас Уильям Дэвид Норрей, граф Уэнсфилд».

Джул дочитала записку и улыбнулась. Поистине, Уильям сделал ей подарок! Несколько дней тишины и свободы! Ни долгих, томительных ужинов, ни раздраженного брюзжания, ни постоянного контроля. Боже, какое счастье!

Она смяла записку и быстрым шагом покинула библиотеку.

– Клара, достань мою теплую шаль, – весело приказала горничной, торопливо входя в свою спальню. – Я иду на прогулку.

– Миледи, так ведь прохладно нынче, – попыталась образумить ее служанка.

– Не более чем всегда, – легкомысленно отмахнулась от ее слов Джулия.

Клара неодобрительно покачала головой, но не рискнула спорить. Молча принесла теплую шерстяную шаль и накинула ей на плечи, а потом отступила на шаг и окинула Джулию придирчивым взглядом.

– Ох, миледи, сдается мне, что вы похудели, – озабоченно произнесла она, нахмурив светлые брови. – Да и то, едите, как птичка. Скоро совсем истаете.

– Перестань, Клара, – поморщилась Джулия. – Все ты выдумываешь. Я прекрасно себя чувствую.

Она поплотнее запахнула шаль и пошла к выходу, а горничная расстроенно посмотрела ей вслед.

– Как же, прекрасно… – тихо проворчала Клара. – Чуть ветерок посильнее подует, так и унесет.

А Джул, выйдя за ворота замка, направилась по узкой тропинке, убегающей к виднеющимся вдали холмам. Свежий ветер трепал полы платья, теребил ленты небольшой шляпки, захватывал в плен выбившиеся из прически пряди и ласково скользил по лицу, словно зазывая за собой. Туда, где нет нелюбимого мужа и его слуг, туда, где остро пахнет свободой, а тяжелые стены Вуллсхеда кажутся просто дурным сном.

Домой она вернулась ближе к вечеру, когда солнце опустилось за мрачные башни замка. Слуги встретили ее удивленными взглядами. Ну да, не привыкли они видеть хозяйку такой оживленной.

– Велите подавать ужин, миледи? – неодобрительно поджав губы, поинтересовался у нее Боссом.

– Да, через полчаса, – кивнула ему Джулия и добавила уже чуть строже, ставя дворецкого на место: – И растопите камин в библиотеке, я собираюсь немного почитать.

Джул решила, что, пока мужа нет дома, ей не стоит сидеть по вечерам в гостиной. Та слишком давила на нее своей мрачной обстановкой. Гораздо уютнее Джулия чувствовала себя в заставленной книгами библиотеке. Удобные кожаные диваны, вышитые подушки, легкий аромат табака, витающий в воздухе, – Джулии нравилось убранство этой комнаты. Оно навевало приятные мысли и позволяло на время забыть о жизни за пределами книжного царства.

Она покинула уютное пристанище лишь поздно ночью. Погруженная в мысли о нелегкой доле взбалмошной Кэтрин и о безумии несчастного влюбленного Хитклиффа Джулия отправилась в свои покои. Все в замке давно спали, и Джул, идя по пустынным коридорам Вуллсхеда, старалась ступать как можно тише, однако гулкое эхо ее шагов отчетливо разносилось по безлюдным переходам замка. Тонкая свеча, которую она захватила из библиотеки, почти не рассеивала темноту, и Джулии приходилось пристально смотреть под ноги. Поднявшись по лестнице, она уже собиралась свернуть к своим покоям, но тут ее внимание привлекли странные отблески света. Джул показалось, что кто-то оставил горящую свечу в портретной комнате. Неужели слуги забыли? Она заглянула в приоткрытую дверь и удивленно обвела глазами темное помещение, на стенах которого висели многочисленные портреты былых обитателей Вуллсхеда. Порой Джулии казалось, что их слишком много даже для такого большого замка. Изображения лордов и леди Норрей были повсюду – в коридоре второго этажа и в гостиной, в кабинете графа и в оружейной. А еще и в этом зале, отведенном для хранения старых картин. С его стен на нее надменно взирали предки Уильяма. И именно на одном из портретов и плясали отблески того самого света, что привлек ее внимание.