— Да, из всего, что я пробовала, я бы предпочла именно этот напиток. У него вкус такой необычный: вроде и резкий, но в то же время мягкий. Я буду теперь только его покупать. Он ведь скоро поступит в продажу?

— Через месяц, ответил Грач.

— А как вы думаете, он не слишком пресный? — спросила тетушка.

— Нет, что вы, в самый раз.

Ну что я могла еще сказать? Знаю-знаю. За такое вранье лизать мне на том свете горячие сковородки и пить этот квас литрами на завтрак, обед и ужин. Но не могла же я сказать, что думаю на самом деле, сорвать контракт и вернуться в Харьков ни с чем. В конце концов, может, у меня вкус извращенный, может, я в напитках ничего не понимаю.

— А теперь будем слабоалкоголку дегустировать, — хлопнул в ладоши Грач.

— Опять сравнивать с конкурентами? — испугалась я.

— Нет, будем всю нашу новую линейку пробовать: «Киви», «Апельсин», «Джин-тоник», «Манго», «Текила» и «Лайм».

И снова мне пришлось пожертвовать здоровьем и перепробовать весь ассортимент, ибо чего не сделаешь ради любимой студии.

— «Киви» — приятный, «Апельсин» — вкусный, «Джин-тоник» — бодрит, «Манго» — очень необычно, «Текила» — супер, «Лайм» — освежает! Все, — вздохнула я, допив последний стакан.

Вскоре к нам присоединился заводской дизайнер Бузин и заместитель начальника лаборатории Васильков. Дегустация продолжалась четыре часа с перерывами на перекур и посещение туалета.

Зазвонил мой мобильный.

— Ну как ты там? — Мимозина решила проверить, как у меня дела.

— Веду переговорный процесс, — ответила я.

С завода меня провожали всем отделом: Грач, Оля, тетушка из лаборатории, Бузин и Васильков.

— Нет, ну ты мне все-таки скажи, ты мне скажи, мил человек, Эмилия, как тебя там по батюшке, — сказал Грач, который, в отличие от меня, дегустировал слабоалкоголку не стаканчиками, а бутылками, — почему все-таки у вас такие высокие цены?

— Да ну, не жмоться, Грач, чай, не свои деньги тратишь, — икнул Бузин, хватаясь за стену.

— Не свои, но коллективные! Потом и кровью заработанные! — воскликнул Васильков.

— У тебя какая машина? — спросила я.

— У меня — «мерседес», — гордо сказал Грач.

— А чего ты, Серега, себе «Запорожец» не купил, а? — улыбнулась я.

— Потому что «мерседес» лучше. На фига мне «Запорожец»!

— Вот! Так мы делаем сайты-«мерседесы», а не «Запорожцы», понимаешь? А хочешь «Запорожец» — иди к фриленсерам! Улавливаешь разницу? — ответила я, чувствуя, что последние пара стаканчиков были явно лишними.

— Все, нет вопросов! — ответил Грач, вручил мне пакет с двадцатью бутылками слабоалкоголки и пожал руку. — Завтра договора готовь, работать будем!

— Будем, — ответила я.

Выйдя с завода, я пожалела только об одном: что так и не узнала, где у них туалет. Пришлось мчаться на вокзал и лихорадочно искать дверь с надписью «М и Ж». По дороге сломала каблук. Плюнула и купила себе в киоске тапки, правда, на два размера больше, поскольку моего размера не оказалось. Пришлось подвернуть брюки, чтобы они не волочились по полу. Представляю, что подумали мои бедные попутчики, когда в купе ввалилась пьяная девушка в сером деловом костюме, плюшевых тапках с помпонами и пакетом, полным слабоалкогольных напитков.

— Здравствуйте, товарищи! — сказала я и с горем пополам залезла на верхнюю полку. Последнее, что я помню, это голос проводника:

— Девушка, билет ваш предъявите!

Проснулась от безумной головной боли. На фига было всякую ерунду пить? Что произошло вчера, помню смутно. Что говорить Мимозиной и Мишкину — даже не знаю. Пьянь я позорная, поехала на переговоры и напилась. Как теперь людям в глаза смотреть! Умылась в туалете на вокзале и поехала домой.

— Ну как? — спросила мама.

— Нормально, — буркнула я.

— У нас две новости, — выпалил папа.

Стоило мне уехать из дому на день, как произошло столько событий.

Во-первых, папа сказал хозяйке Лесси, что больше не будет с ней гулять, поскольку это не нравится его жене.

— А давайте тайком? — предложила та.

— Нет, — ответил папа. — Я жену свою люблю.

Хозяйка Лесси фыркнула, обозвала папу эгоистом и предупредила, что у него плохая карма и он своими поступками еще пуще портит себе эту самую карму на астральном уровне. Что такое «карма» и «астральный уровень», ни мама, ни папа не знают и ждут меня, чтобы выяснить значения сих слов.

— Все это ерунда, — успокоила я их. — Какая следующая новость?

Вторая новость еще круче. Братец собрался жениться на своей сорокалетней подруге.

Мама в панике и просит меня поговорить с ним.

— Вечером поговорю, — пообещала я и стала собираться на работу.

— Бедненькая ты моя, — вздохнула мама. — Небось две ночи не спала, переживала — вон круги какие под глазами и лицо осунувшееся.

Знала бы мама, отчего у меня такие круги и лицо, надавала бы по самое не могу.

— Переживала. Сильно, — ответила я и пошла на работу.

Всю дорогу соображала, как рассказать Мишкину и Мимозиной о том, что я завалила проект. Придумала такой сценарий: мы поговорили, клиенты сказали, что очень хотят с нами работать, но буквально за час до моего приезда получили более выгодное предложение от конкурирующей студии, а посему вынуждены отказаться от наших услуг. Вроде складно получается: и съездила не зря — я ж не знала, что они получат другое предложение, — и они лицо сохранят, поскольку тоже не могли предвидеть, что кто-то им предложит более выгодные условия за час до моего приезда. Всю дорогу до офиса я сочиняла наш якобы состоявшийся разговор, и под конец моя бурная фантазия разыгралась так, что я сама искренне поверила в то, что не было никаких переговоров, не было дегустации, было только сухое рукопожатие на проходной и извинения Грача.

Не успела я зайти в офис, как на меня набросилась Мимозина.

— Ну где ты шляешься? Где тебя черти носят? Твой Грач уже телефон оборвал. Звонил пять раз, срочно звони ему.

— Я… это… сейчас, сейчас… — замялась я.

Позвонила Грачу:

— Здравствуйте, Сергей Леонидович. Это Эмиля.

Ну, думаю, сейчас как выскажет мне все, что он о нас думает, буду бегать по студии и искать пятый угол. Еще, не дай бог, руководству моему жалобу напишет, мол, прислали какую-то девочку-пропойцу.

— Срочно хочу сайт-«мерседес», договор и счет — все это до обеда скинуть мне по почте. Оплачиваем сразу всю сумму.

Положила трубку и пошла к коммерческому директору. Специально не закрыла дверь, чтобы все слышали, о чем мы разговариваем.

— Мне договор нужен срочно на сайт и счет. Клиент оплачивает всю сумму сразу!

— Ой! Сейчас! Сейчас сделаю! — обрадовался директор. — Ну ты молодец. Первая командировка — и такой результат. Ну ты даешь! Поздравляю!

— Спасибо, — ответила я и удалилась, гордо подняв голову.

— Отчетик не забудь написать, куда деньги потратила, — напомнил директор.

Вот ведь гадина, я ему привезла контракт на такую крупную сумму, а ему «отчетик» подавай, куда я потратила несчастных сто пятьдесят гривен.

— Напишу, — ответила я.

Мимозина с Мишкиным окружили меня и стали наперебой расспрашивать, что и как.

— Ну, переговоры были сложными. Пришлось долго отстаивать свою позицию. Но я четко дала им понять, что мы профи в своем деле.

— Молодец, — сказал Мишкин.

Села за компьютер и сразу же написала сообщение Липкину.

Я вернулась из Киева.

И как?

Сегодня заключаем договор. Все деньги сразу платят, — написала я.

Ух ты! Поздравляю. А долго длились переговоры?

Четыре часа.

Ну ты даешь, — ответил Липкин. — Я обычно к концу второго часа ломаюсь и понимаю, что дело труба.