Это был Фольтест, личный телохранитель и одновременно советник графа. Несмотря на преклонный возраст, он был крепок внешне, а в глазах светился недюжинный ум.

— Милорд… — девушка почувствовала, как душа уходит в пятки. Она всегда боялась графа, не понаслышке зная о его жестоком характере. Ксеноф был невысок ростом, но обладал на удивление могучими плечами и торсом. На массивной шее сидела большая голова с покатым лбом и гордым орлиным носом. Буйная шевелюра чёрного цвета и презрительная ухмылка довершали образ владыки Криниспана.

— Я слушаю, — ободряюще улыбнулся граф, и девушка немного успокоилась.

— Милорд, Джиневра говорит, что страдания моей госпожи скоро закончатся. С минуты на минуту она должна разрешиться от бремени. Будьте готовы к тому, что скоро возьмёте сына или дочь на руки.

— О, дай Ситас, чтобы это был сын, — нетерпеливо воскликнул Ксеноф.

— Не называйте это имя, милорд. Особенно сейчас, — не сдержалась фрейлина. — Оно может принести Зло вашему дому.

— Что ты себе позволяешь, девчонка! — возмутился Фольтест, — Как ты смеешь в таком тоне разговаривать с господином.

— Оставь её, Фольт, — жестом остановил излияния советника Ксеноф. — Она права. Можешь идти назад, Мила. И позови меня сразу же, как только Это произойдёт.

Девушка испуганно кивнула и быстро покинула зал. Она была зла на себя за то, что дала волю несдержанному языку.

— Господин, — заметил Фольтест, — вы слишком многое позволяете этой фрейлине. Скоро вам начнут перечить даже слуги.

— Не преувеличивай, — отмахнулся граф. — Продолжай лучше думать над именем.

— Мой лорд, я уже не в состоянии ничего придумать. И чем вам не нравятся «Валентин» или «Габриэль»? Эти имена, безусловно, будут свидетельствовать о благородном происхождении вашего сына. Более того, они приятны на слух, в отличие от популярных нынче «Вальхризов» и «Пердамотов». И почему Иранский и Бремарский Дома так любят эти имена, не могу понять. А здесь только послушайте как звучит — Габриэль Арханский, первый принц Криниспана, 7-ой крон-принц Арханского Правящего Дома, ну разве не замечательно?

— Нет, Фольтест, это никуда не годится.

— Но почему?

— Слишком слащаво. А мой отпрыск будет могучим воином, помимо того, что станет наследником моего титула, чтобы с честью нести славу Арханского Дома.

— А если родится девочка?

Ксеноф помрачнел.

— Такое тоже вполне вероятно, — кивнул он. — В этом случае Эйвил сама выберет имя. Но у меня есть предчувствие, что это всё-таки будет сын. Ты не отвлекайся, Фольтест. Я жду твоих предложений.

— Хорошо, господин, — покорно согласился советник и глубоко задумался, перебирая в уме десятки имён, годных для отпрысков благородных семейств и родов.

— Придумал, — вдруг вскинулся он, — придумал, милорд.

— Не тяни, — поторопил старика граф.

— Деймос, что значит «Властелин» на сируанском наречии. Точное написание «Đĕiňmŏus», — на одном дыхании выпалил Фольтест.

— Деймос? — задумчиво склонил голову граф. — Может быть.

В этот момент в комнату вошёл высокий человек в облачении гвардейца, подтянутый и готовый услужить своему хозяину.

— Господин, меня прислал сквайр Трюш. Он велел сообщить Вашей Светлости, что у ворот замка стоят трое посетителей. Они требуют немедленной встречи с вами. Стражи попытались прогнать их, но ничего не вышло.

— Что значит, не вышло? — не понял Ксеноф.

Гвардеец на секунду замялся, а затем по-военному чётко отрапортовал:

— Незнакомцы обезоружили стражу голыми руками.

— Вот как? — удивился граф. — А как они выглядят, эти наглые гости?

— Высокого роста, в чёрных плащах с капюшонами. Вооружены мечами незнакомой мне мануфактуры и марки, но ещё не применяли их в бою. В общем, вид у них довольно внушительный и, я бы даже сказал, серьёзный.

— Хорошо, — кивнул Ксеноф, — пусть их проводят ко мне.

— Но, господин, — вмешался Фольтест, — это неблагоразумно. Они могут оказаться убийцами, которых подослали враги Арханского Дома.

— Ты прав. Вот что, пусть они сперва отдадут своё оружие страже. Затем приставьте к ним отряд охранников и проводите ко мне.

Гвардеец кивнул и, чеканя шаг, вышел из комнаты.

***

В то самое время, когда графиня Эйвил Крезентальская содрогалась от мучительных спазмов в животе, в городе объявились странные гости. Вечером они проехали мимо арочных ворот Тарагофа и углубились в запутанные лабиринты трущоб. Те немногочисленные горожане, что обращали на них внимание, испытывали внезапный ужас и стремились быстрее пройти мимо троих приезжих. Вокруг них, казалось, образовалась незаметная глазу стена, защищавшая их от назойливости обывателей Тарагофа. И троицу этот факт вполне устраивал.

Внешность приезжих была примерно одинаковой. Рост выше среднего, крепкие коренастые фигуры, длинные мечи-паладоры за спинами. Лица были скрыты под глубокими капюшонами, что делало их похожими на выходцев из Харата — огненного Озера Смерти.

Все трое сосредоточенно продвигались вперёд, обходили хибары, гостиницы, конюшни, нигде не останавливаясь. При этом они молчали, словно сговорились заранее производить как можно меньше шума.

Вскоре постороннему наблюдателю, если бы таковой имелся, стало бы ясно, куда именно держат путь мрачные воители. С каждой минутой они всё ближе и ближе подходили к скале в центре города, носившей поэтическое название Клык Дракона.

Высоко в тёмном небе молния прочертила огненную линию. Где-то в отдалении раздался грозный гул зарождающегося ливня. Замок Ксенофа Арханского осветился на мгновение, чтобы затем снова исчезнуть во мраке ночи.

— Говорить с графом буду я, — внезапно сказал один из путников, — вы же молчите, но будьте готовы к любому сценарию. Вполне вероятно, сегодня нам придётся обагрить клинки чужой кровью.

— Как скажете, учитель Агно, — ответил ему второй воин, кутаясь глубже в свой плащ.

Тем временем они подошли к подножию каменной горы, и далее держали свой путь, придерживаясь широкой дороги, ведущей к самому замку. Вскоре впереди замаячила невысокая башня, пристроенная к стене — помещение для стражи, охраняющей ворота.

— Кто идёт? — раздался осипший голос откуда-то сбоку.

— Мы, путники с юга, — ответил человек по имени Агно.

— Вот что, путники, убирайтесь-ка туда, откуда явились.

Человек в капюшоне, казалось, не обратил внимания на столь грубую речь стражника.

— Я требую аудиенции у Его Светлости Ксенофа Арханского, — спокойно сказал он.

— Во, чего захотел, — расхохотался воин и к нему присоединилось несколько других стражников.

— Я не буду повторять дважды. Если вы сейчас же не сообщите о нас Его Светлости, мы сами сделаем это.

Смех грубиянов резко оборвался.

— Смотри, — удивлённо сказал один из них, — этот мужлан нам угрожает. Неужели вы, сержант Хард, спустите это ему с рук.

— Нет, — прорычал сержант, — сейчас мы проучим этих деревенщин. Окружай их, ребята.

И навстречу троим приезжим выступили шесть мужчин, каждый в серой кольчуге и с гладиусом в руке. Сам сержант был вооружён огромным палашом из закалённой стали.

Один из пришельцев потянул руку к эфесу меча-паладора, но Агно остановил его резким движением ладони.

— Нет, ученики, никакого оружия, — рявкнул он, — мы не будем их убивать. Но хорошенько проучим. Техника Ксаи.

Те, кого назвали учениками, молниеносно встали в странную, никогда ранее не виданную в Тарагофе, боевую стойку. Стражники не успели даже удивиться, а в следующий миг для них всё уже закончилось. Сержант Хард, единственный гвардеец, не потерявший сознание от молниеносных ударов, лежал перед огромными воротами замка, окружённый немощными телами своих подчинённых. Доспехи внезапно оказались грудой тяжёлого металла, наваленного сверху. Он не мог даже пошевелиться.

«Но как, — мелькнула паническая мысль, — как они смогли нас одолеть?» Едва заметные глазу движения пришельцев оказались до ужаса эффективными.