Тюр рассказывает молодым викингам, что здесь, в Дании, многие отступаются от богов своих предков — Одина, Тора и прочих — и поклоняются Иисусу Христу, богу, распятому на кресте. Не мудрено, что даны терпят такие бедствия, — как может их защитить бог, который не смог защитить самого себя!

Рассказывает Тюр и о том, как иные даны, мурманы или свей делают вид, что переходят в новую, христианскую веру, чтобы получить подарки, положенные при крещении.

— Один император франков, — говорит Тюр, — это у них самонабольший конунг, требовал, чтобы все люди, которые прибывают к нему, принимали крещение, то есть отрекались от своих богов и начинали веровать в распятого. Как-то являются к нему с полсотни викингов и говорят: «Окрести нас. Мы желаем отныне веровать в твоего бога». Императора долго упрашивать не надо. Викингов тут же крестят и, по франкскому обычаю, раздают крещеным белые одежды и разные подарки — деньги, украшения и всякую снедь. Случилось так, что одежд на всех не хватило. Викинги, понятно, начинают рвать их на части — делить как положено, чтобы было поровну. А самый старый швырнул императору полученное одеяние и говорит: «Я принимал крещение двадцать раз и всегда получал хорошую одежду, а ныне мне дали мешок, больше подходящий пастуху, нежели воину».

Викинги смеются. Конечно, что это за бог, если он позволяет такие шутки со своей верой! Впрочем, они знают, что и их могучие боги часто прощают людям святотатство. Знаменитый воитель Фритьоф Смелый осквернил и сжег храм бога Вальдра, любимца богов и людей, и не только не поплатился за это, но, напротив, вознесся на вершину славы и удачи.

Есть среди викингов двое или трое таких, что на всякий случай приняли христианство, но поклоняются и своим богам. Они рассудили: пусть им помогает и распятый бог, и боги предков! Кто-то из них говорит Тюру:

— Бог Один сам повесился на дереве, чтобы обрести мудрость. Откуда мы знаем, зачем дал себя распять Иисус Христос?

Кончаются датские берега, корабли плывут вдоль островов, населенных фризами. Фризы — знаменитые суконщики, их цветные сукна скупают разноплеменные купцы и везут во все страны, даже далеко на Восток. Викинги, возвращаясь с запада, стараются купить в здешних землях побольше сукон, если не удается добыть их грабежом.

Впереди показываются два лесистых острова. Чтобы спрямить путь, Хаскульд направляет корабль в пролив между ними. Справа и слева проплывают уютные зеленые берега, изрезанные удобными бухтами.

Вскоре викинги обнаруживают, что входить в пролив не следовало — на их пути появляются четыре боевых корабля, два идут от одного острова, два — от другого. Видно, они прятались до поры в укромных бухтах.

Можно еще попытаться удрать, викингскому кораблю не нужно разворачиваться, чтобы плыть назад, достаточно гребцам пересесть на сундучках, заменяющих им лавки, таким образом, чтобы оказаться лицом к вражеским кораблям.

Однако викинги стыдятся удирать. К тому же, несмотря на совершенство викингского корабля, остановка и начало движения назад сопряжены с потерей времени, выгодной для преследователей.

Но самая страшная потеря заключается в другом. Опытные воины хорошо знают: у тех, кто спасается бегством, неизбежно падает боевой дух, у тех же, кто преследует, он, напротив, неуклонно нарастает.

— Это даны, — говорит Хаскульд. — Приготовимся к бою и будем продолжать свой путь. Но если они не нападут на нас, мы тоже не будем их трогать.

На кораблях Хринга и Хравна согласны с мнением Хаскульда.

Все надевают доспехи и проверяют оружие. Кукша тоже надевает свой сарацинский шлем и разматывает пращу. Он искоса поглядывает на Свавильда — ведь это та самая праща, с которой Кукша когда-то охотился за ним! Но Свавильд не обращает на Кукшу и его пращу никакого внимания. Ноздри его раздуваются, и ветер шевелит рыжую гриву.

Корабли сближаются настолько, что уже можно переговариваться. На самом большом из встречных кораблей возле мачты стоит человек в синем шелковом плаще. Он кричит:

— Как зовут старших на ваших кораблях?

Хаскульд кричит ему в ответ:

— Меня зовут Хаскульд, а еще со мной братья Хринг и Хравн. А как твое имя?

— Мое имя Атли, — отвечает человек в синем плаще, — со мной мой брат Ацур! У вас есть выбор: либо вы сойдете на берег, а мы заберем ваше добро, либо мы нападем на вас и перебьем всех до единого.

Слыша его речь, Хаскульд и прочие викинги убеждаются, что перед ними действительно даны, ибо только даны говорят так неразборчиво, будто у них во рту горячая каша.

Хаскульд оглядывается на корабли Хринга и Хравна и видит, что гребцы на них стараются изо всех сил, чтобы вовремя поспеть к месту боя, а Хринг, Хравн и остальные стоят в полной боевой готовности.

Тогда Хаскульд спрашивает у своих товарищей, что они думают насчет предложения Атли. Викинги отвечают, что, по их мнению, надо как можно скорее начать битву. И Хаскульд кричит предводителю данов:

— Не спеши делить добычу, Атли! Мне кажется, что победа пока еще у судьбы!

Корабли, оскалив хищные звериные пасти и ощетинившись копьями, устремляются навстречу друг другу. Атли хватает тяжелое копье и мечет его в корабль Хаскульда. Оно насмерть поражает воина, стоящего впереди В следующее мгновение один из воинов Атли забрасывает крюк на корабль Хаскульда и начинает притягивать его к себе.

Не дожидаясь, пока корабли сойдутся бортами, Свавильд перепрыгивает еще весьма широкую полосу воды и оказывается на корабле Атли. Вслед за ним прыгают другие.

Атли поднимает секиру и наносит страшный удар по щиту Свавильда. Щит расщепляется пополам, но в следующий миг Свавильд отсекает руку врага, сжимающую секиру. Атли отбрасывает щит за спину и левой рукой поднимает секиру. Но в нем уже нет прежнего проворства, Свавильд отсекает ему вторую руку прежде, чем Атли успевает занести секиру для удара. Атли спотыкается, падает на колени и куда-то уползает. Вскоре он появляется у борта корабля, держа обрубками рук черный ларец. Сделав последнее усилие, он прыгает за борт Атли отправился в Вальгаллу вместе со своим золотом, как велит воинам Один.

Оставшись без щита, Свавильд берет меч обеими руками и рубит направо и налево. Он рычит, как дикий зверь, с губ его падает пена. Некоторые из тех, что последовали за ним на корабль Атли, заражаются его неистовством, и звон боевой стали смешивается с диким рычанием и поем бойцов.

Люди погибшего Атли падают один за другим, натиск слишком силен. Оставшиеся в живых не выдерживают и начинают прыгать за борт, кто не тонет сразу, тот плывет к берегу.

Тем временем с другой стороны к «Дракону» подходит еще один вражеский корабль, и людям Хаскульда приходится туго. Даны наводняют носовую часть «Дракона». Хаскульд вынужден вернуться с корабля Атли на выручку своим.

Хаскульд — искусный воин. Несколько данов безуспешно пытаются одолеть его. С третьего вражеского корабля кто-то метнул в него копье. Хаскульд успел отскочить в сторону, и копье поразило дана, который зашел сзади и хотел нанести удар Хаскульду в спину.

Хаскульд пронзает мечом двоих, а третьего сталкивает щитом в воду. Неожиданно на его пути вырастает могучий воин, это Ацур, брат убитого Атли. Его меч уже обагрен кровью многих людей Хаскульда. Ацур зловеще улыбается и не спеша идет на Хаскульда.

— Мне жаль тебя, — насмешливо говорит Ацур, — ты уже не сможешь никому рассказать об этой славной битве.

Хаскульд отступает, потом, изловчившись, наносит сильный удар. Меч глубоко вонзается в щит Ацура. Тот отводит щит в сторону, и меч Хаскульда переламывается у самой рукоятки.

Безоружный Хаскульд пятится перед нарочито медленно надвигающимся на него противником. Но тут в правую руку Ацура попадает камень. Ацур роняет меч, Хаскульд подхватывает его и недолго думая закалывает врага.

Камень, попавший в руку Ацура, пущен Кукшей. Битва на «Драконе» кипит в носовой части судна, а в кормовой нет никого, кроме Кукши. От глаз сражающихся его отчасти заслоняет мачта, на которой косо висит рея со свернутым парусом. Кукша не теряет времени даром — возле него большой запас камней, и он мечет их туда, где, по его мнению, они нужнее всего.