Она раздала нам по небольшому пергаменту с фрагментом чернобельной схемы и по набору разноцветной смолы.

— А что это? — озадаченно прогудел тролль.

— Это контурные фрагменты Древесной системы, — пояснила преподавательница. — Ваша задача сейчас — раскрасить свой фрагмент, пользуясь схемами, которые висят на доске. Будьте внимательны! Вам следует обозначить ярус, подписать название Веточки, а также, по возможности, миры на них. Сегодня мы только пробуем, так что не бойтесь ошибиться.

Я воодушевленно принялась за работу. Это оказалось не слишком трудно, а раскрашивать было даже интересно. Я очень старалась.

Жозафина Ринатовна ходила по аудитории, петляя между партами, и помогала тем, кто не мог разобраться. Раскрасив около половины Веточки, я оглянулась посмотреть, как обстоят дела у других. Справа от меня, высунув от усердия язык, дорисовывал первый Листик Гатнир. Ничего себе, как старается. Не то чтобы я делала свою работу тяп-ляп, вовсе нет, но с его усердием это явно не сравниться. Вот что значит гномья работа. Похоже это выражение подходит не только при непредвиденных разрушениях.

Рекос старался не меньше. Он весь перемазался в смоле и стал почти таким же разноцветным, как сидящее рядом с ним существо. Как бы его сосед не решил, что над ним издеваются. Слишком уж забавно это смотрится. А когда он поймет, что засохшую смолу смыть с волос не так уж просто… Может предупредить его, пока не поздно? Хотя вряд ли он послушается — вон как хмурит брови.

А Эрик меня удивил. Он раскрашивает с закрытыми глазами! Медленно и постепенно, но ни разу не выйдя за контур! Как он это делает? Что это за секретный прием? Он может видеть сквозь веки? Не может быть! Он бы тогда не врезался в стены. Надо будет обязательно спросить у него об этом! Но сейчас лучше не буду отвлекать. Вдруг эта техника требует гигантской концентрации от макушки до хвоста? Хм… У него ведь нет хвоста… Ну да ладно…

Ада тоже старается. Вот как все аккуратно. Постойте-ка! Она меня обгоняет! Надо же как я отвлеклась! Все, хватит по сторонам смотреть — пора за работу!

Я едва успела все раскрасить к тому моменту, как Жозафина Ринатовна объявила, что занятие окончено:

— Дорисовать то, что не успели, будет вашим домашним заданием к завтрашнему дню, — успокоила учительница не уложившихся в срок.

Гатнир рядом со мной радостно закивал головой так, что с него едва не слетел шлем. На его контурном фрагменте блестели свежей смолой три Листика.

Моя работа тоже доделана еще не до конца. Раскрасить— то я раскрасила, а вот подписать не успела. Так что и у меня есть домашнее задание.

— Надо же! — воскликнул Рекос, едва мы вышли в коридор.

— Как здоровско-то! — не менее восторженно перебивал его Гатнир.

— Это самый лучший предмет! — вторил ему волкокрыл.

— Это самая лучшая учительница! — не отставал гном.

— Как хорошо оказывается учиться в Древесном!

— Как здорово, что мы живем на Древе!

Ребята окончательно разошлись и делились впечатлениями, перебивая друг друга:

— Ты бы видел, как я старался! — Рекос взлохматил разноцветные волосы.

— А я, смотрите, сколько нарисовал! — Гатнир горделиво продемонстрировал всем свой «шедевр».

— Ага, — согласилась с ним Ада. — И к завтрашнему дню нужно все остальное успеть доделать.

Ребята мгновенно затихли, осознавая эту информацию. Их только что радостные лица сменили выражение и заметно погрустнели. Я переглянулась с вампирессой:

— Мы вам поможем.

— Правда?! — волкокрыл и гном подскочили, мгновенно засверкав улыбками.

— Вы наши спасительницы! — затряс мою руку Рекос.

Я улыбнулась в ответ. Ну а как иначе? Как им не помочь? И если не мы, то кто?

— Кстати, Эрик, — обратилась я к эльфу, — Как ты только что рисовал с закрытыми глазами?

— Если вспомнить… — задумался он. — Когда я заболел пыльцовой ветрорью и меня поместили на лечение в изолятор, единственным моим развлечением были забытые кем-то из предыдущих больных карты Древа и контурные фрагменты. Мне удалось выпросить у врача нектарные краски, так что довольно продолжительное время я самостоятельно изучал листографию.

Я все же не совсем поняла, как он смог до механизма запомнить все это, чтобы не выходить за контуры. Сколько же он болел этой неизвестной мне болезнью?

Занятая разговором и размышлениями, я не заметила, что идущие впереди Ада и Гатнир нехотя посторонились, уступая кому-то дорогу. Будь я внимательнее, сразу заподозрила бы что что-то не так. Ведь где это видано, чтобы гном и вампиресса кого бы то ни было пропускали. Но я не придала этому значения. Поэтому, врезавшись в кого-то и приземлившись на собственный хвост, первой моей мыслью было то, что не помешало бы стукнуть того, кто позволил мне в себя врезаться. Но подняв глаза, я быстро поняла, что сама была недостаточно осторожна:

— Прошу прощения, — смущенно пробормотала я, поднимаясь на ноги не без помощи Рекоса.

Невысокий, едва ли с гнома, незнакомец с отблесками света на коричневой коже, который стоял передо мной, закутанный в длинный темный плащ, недовольно шевелил усиками, на которые был надвинут высокий цилиндр. Все в нем так и говорило моему шестому чувству, что лучше не связываться без жизненной на то необходимости. Я привыкла доверять своей интуиции, тем более даже Гатнир молчит в тряпочку, а это лишь подтверждает мои опасения.

— Ничего страшного, — прошипел в ответ усатый, и от его голоса у меня мурашки побежали по спине.

Он поправил монокль в правом глазу одной из четырех верхних конечностей и огляделся по сторонам. Я проследила за его взглядом. Прямо передо мной на полу лежал большой свиток, скрепленный красивой печатью. Это точно не мое, значит, его обронило это существо. Не задумываясь, я наклонилась и, подняв свиток, протянула его владельцу.

Подсознание отметило, что пергамент отозвался неожиданным теплом в моих пальцах, словно долго лежал на свету. Хотя для пытьного и потемневшего от времени свитка это было бы странно. Но мысль о солнечных ваннах не успела до конца сформироваться в моей голове — незнакомец быстро выхватил свиток из моих рук:

— Важный документ, — пояснил он тут же своим жутковатым голосом и, слегка кивнув на прощание, как ни в чем ни бывало возобновил свой путь по коридору.

— Кто этот тип? — едва дождавшись, пока существо отойдет хоть немного, поинтересовался Гатнир.

Похоже гном еле сдерживался, чтобы не высказать все, что думает, в плоскую физиономию «типа». Я лишь пожала плечами в ответ. А Ада решилась предположить:

— На студента не похож.

Это точно. Не знаю, почему именно так, но из всей массы всевозможных существ, находящихся в Древесном, студенты сразу выделялись своей манерой поведения. Взрослые же, будь они педагогами или нет, вели себя намного сдержанней. Быть может это было негласное правило Древесного — подавать пример подрастающему поколению? Неужели именно так должны вести себя древопасы, и есть ли вообще такие правила поведения? Ясно было совершенно точно только одно — недавний незнакомец абсолютно точно был взрослым.

— Значит преподаватель? — вздохнул волкокрыл.

— Не хочу у него учиться! — категорично покачал головой гном.

— Жуткий он какой-то, — согласилась я.

— Вряд ли нас будут спрашивать, — вампирша поджала губы.

— А мы не слишком задержались? — поинтересовался Эрик.

Он проснулся? Я быстро осмотрела коридор. Неизвестный преподаватель давно ушел, а кроме нас здесь никого не было. Почему? Куда все делись?

— Перемена уже закончилась… — догадался Рекос.

— Значит мы опоздали на лекцию? — не поверил Гатнир.

— Побежали скорее! — воскликнула я, и мы рванули к дрифту.

Но оказалось, что мы зря так спешили: хотя лекция и должна была уже идти полным ходом, в аудитории стоял такой же гвалт, как в столовой на большой перемене. Все занимались своими делами, а некоторые даже собирались уйти.