– Ему можно помочь.

– Можно, – согласилась белоснежка, – только болезнь его темной магией вызвана, а значит, и снимать её темным ритуалом нужно.

Лия знала: темные ритуалы самые страшные. Нужно обладать большой колдовской силой, чтобы эти ритуалы проводить. Вот бы испытать себя с этим человеком. Словно прочитавшая её мысли блондинка схватила Лию за руку и притянула к себе:

– Не вздумай никому рассказывать, что ведьма, пока не придёт время. Не смей к нему сейчас со своим колдовством лезть, поняла?

Лия и не собиралась к нему со своим колдовством лезть – еще из коридора почувствовала, а потом и собственными глазами увидела на его шее амулет, защищающий от колдовства. Ни одна ведьма в здравом уме на человека с подобной безделицей не полезет. Она еле сдержалась не зашипеть – настолько сильна подвеска. Странное дело – отравленный магией человек носит оберег от колдунов и в сознание не приходит.

– А когда это время придет?

– Скоро. Главное, сейчас ничего не испортить.

– Чего не испортить? – будто вмиг отупевший болванчик вторила за ведьмой ничего не понимающая княжна.

Ведьма усмехнулась и протянула тонкую кисть к Лииному лицу:

– Того, чего не миновать, солнышко.

– Чего не миновать?

Ведьма улыбнулась, обвела пальцем с острым, покрытым черной краской ногтем, солнечные брызги на её лице, и запечатала теплой пучкой губы. Совсем рядом был охотник – она чувствовала действие защитного амулета. Обернувшись, она заметила метрах в двадцати от них огромного тролля, силящегося сорвать спелый персик. С нижних ветвей уже оборвали урожай, оставив с десяток краснобоких фруктов у самой макушки. Охотник довольно ловко подпрыгивал и шумно приземлялся, взметая мелкие фонтанчики земли широкими подошвами сапожищ, но никак не мог дотянуться до вожделенного плода – искореженная спина мешала вытянуть руку высоко вверх и этих нескольких сантиметров как раз не доставало. Пальцы скользили по мягкой пушистой кожице и возвращались ни с чем. Ведьма вытолкнула Лию вперед.

– Иди, помоги.

Лия метнулась обратно, словно тонкий ствол абрикоса мог скрыть их возню, отвлекись тролль на секунду от своего занятия, и вцепилась в тонкие плечи предательницы.

– Ты что? – Зашипела Лия, – сама иди. Что ты делаешь?

– Ты ведь хотела помочь, – усмехнулась ведьма.

– Я не так хотела…

– Начни с малого, – ведьма с силой вытолкнула её на дорожку.

Лия обернулась, чтобы вцепиться девушке в волосы, но её уже и след простыл. Оглядевшись, и нигде не обнаружив блондинку, Лия гневно вздохнула. Тролль упорно продолжал свои мучения: схватив тонкую ветку за самый краешек, тянул её на себя. Он почти достал переливающий красно-желтым боком персик, когда тонкий молодой побег с хлопком оторвался, и ветка взметнулась в небо, хлестнув обидчика по лицу. Тролль глухо выругался и с досадой бросил оставшуюся в руках часть с узкими листочками в пыль. Сердце Лии жалостливо заныло. Вернув на плечо непослушную лямку, она решительно направилась к троллю. Он снова, подпрыгнув, ухватился за краешек ветви и тянул её на себя, выгибая опасной дугой. Подпрыгнув позади него, Лия ловко сорвала два персика. От неожиданности, Илья выпустил ветку, и она со всхлипом взметнулась вверх, не задев чудом уклонившихся варваров. Илья обернулся и густо покраснел, обнаружив перед собой княжну. Лямка с её плеча снова съехала, и девушка поправила её, протягивая ему персики.

– Извините. Увидела, как Вы мучаетесь, и решила помочь.

– Спасибо, – он неуверенно принял фрукты из её рук, смущенно отводя глаза.

– Их лучше помыть. Вон там, – он проследил за тонкими пальцами, указующими на кадку с водой, стоящую среди абрикосовых деревьев, – там чистая вода. Специально для этого.

Илья молча покивал. Два черных глаза с будто бы отсутствующей радужкой – огромный черный зрачок заменил её на отливающем голубизной белке – вцепились в неё из-под сдвинутых бровей. Она инстинктивно отступила на шаг, попав под сноп света, падающий сквозь листву, и теперь казалось, будто светится изнутри. Теперь он был уверен – веснушки, ни что иное, как сочащееся сквозь её кожу солнце, спрятанное в ней. Безотчетно он потянулся пальцами к её щеке. Загрубевшая, покрытая многочисленными мелкими шрамами кожа почти ничего не ощутила. Испугавшись его шершавых, словно искусственных, пальцев на своем лице, княжна всхлипнула и отпрыгнула, широко распахнув изумрудные глаза. Черный зрачок сделался крошечной точкой и тут же расползся широко, как только смог. Из огромного кулака тролля струйками сползала на землю смешанная с соком мякоть раздавленных персиков. Его взгляд сделался странным, словно стеклянным, подернулся поволокой. О, она знала эти взгляды. Её нареченный, Елисей, с трудом дожидающийся их свадьбы, в последнее время только так на неё и смотрит, стоит им остаться наедине дольше пары минут. Лия попятилась, на ходу подбирая длинную юбку. Его взгляд хищной птицей спикировал на её оголившиеся лодыжки. Крутнувшись на месте, княжна бросилась в терем.

– Вскружила тебе княжна голову, Илюшенька?

Охотник обернулся. Под сенью персикового дерева облокотилась на изогнутый ствол северная ведьма. Своими черными когтями она крепко сжимала огромный багровый персик с редкими желтыми прожилками. Ведьма впилась в круглый бок острыми желтеющими зубами и с хлюпаньем вырвала внушительный кусок спелой плоти. Из зияющей рваной раны на Илью уставилась морщинистая косточка, словно ошметок окровавленного мозга. Рыжий сок побежал по тонкому бледному запястью и закапал на расшитый золотой нитью сарафан.

– Собирайся, – процедил он сквозь зубы, отряхивая ладони от размозженной липкой мякоти, – на рассвете уезжаем.

Наваждение, накатившее в присутствии Лии, лениво отступало, будто многотонная волна откатывалась в море. Что оставит на его берегах этот отлив? Не спуская глаз с ведьмы, он дошел до пузатой деревянной бочки под высокими абрикосами, стянутой насквозь проржавевшими обручами. Вода в ней казалось черной. От размокшего дерева пахло свежей смолой и киснущими опилками.

– Жаль, зазноба твоя замуж в следующее воскресенье выходит, – вздохнула ведьма,– говорят, женишок её безродный совсем. Занес в казну золотца, князь ему титул и пожаловал.

Стараясь плескать водой как можно громче, Илья тщательно вымыл ладони и грозно взглянул на ведьму.

– Тебе какое дело до её женихов?

– Счастья я ей хочу, Илюшенька. Вон, она какая красавица. И сердце у нее золотое. Ко всем добра, всех жалеет. Даже о тебе, живодере, и то сердце заболело.

От ведьминых слов дыхание перехватило, и он выдал возникшее волнение громким сапом. Безразлично обсасывающая фрукт ведьма, казалось, ничего и не заметила.

– О чём это ты?

Стараясь не выдавать себя дальше, безразлично поинтересовался Илья, пиная бочку тупым носом сапога.

– Человека она в тебе разглядела, представляешь.

– Представляешь, она и в тебе разглядела.

Ведьма усмехнулась, причмокнув блестящими от сока губами.

– Вот, почему, одним – всё, а другим – ничего? Одни рождаются в семье безродного торгаша, а им и титул, и княжеская дочь на блюдечке. Чистенькая, хорошенькая девочка. У тебя таких, поди, и не было никогда? – Ведьма стрельнула в Илью испытующим взглядом. – А другие по чужой прихоти довольствуются медвежьей шкурой, да продуваемой берлогой. Хоть они по происхождению своему и выше зарвавшегося юнца…

– Ты чего несешь?

– Послушала я княжну, Илюшенька, и жалко мне тебя стало. Всё у тебя отняли.

Илья нахмурился. Он абсолютно ничего не понимал из того, что говорила ведьма. Кроме того, что княжна не осталась к нему равнодушной. Эта мысль настойчиво бурилась в его мозгу, заползая глубже, вытесняя остальные думы.

– Всё моё при мне, – осадил он ведьму, осматривая сад. На глаза снова попались дразнящие с высоты птичьих гнезд персики. Так он и не попробует, похоже, этот проклятый плод.

– Всё твоё – у тебя под носом, но не в руках, – улыбнулась ведьма, проследившая за его голодным взглядом, – хочешь, помогу тебе сорвать персик?