– Но почему она не взяла меня? Меня она не любила? Поэтому ты все от меня скрывал?

Как просто было бы кивнуть, но ответа и не требовалось. Франческо смотрел на свою девочку и вспоминал ту милую малышку, что каждый вечер бежала ему навстречу, когда он открывал дверь, и забиралась на колени, забалтывая его разговорами о цветах и демонстрируя многочисленные горшки, где расцвели ее любимцы. В глазах ее было столько света. Франческо было так жаль, что приходилось оставлять дочку одну чуть ли не на целый день. Он вспоминал ночи, когда он сидел у ее кровати, а Айрис металась от жара, вспоминал ее улыбки и дни рождения, которые они проводили вдвоем, не считая прислуги. У него перехватило дыхание, но он все же решился. Нет, он не сможет этого сделать. Пусть Айрис сохранит иллюзии о собственной матери.

– Нет, милая, мать тебя обожала, она очень любила вас обеих.

– Но тогда почему ты никогда не рассказывал мне о сестре? Что произошло?

– Все очень сложно. Я думал, что так будет лучше. Мы оба так думали.

– Но что стало с сестрой, когда наша мать умерла?

Франческо почувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Как он объяснит дочери, почему лишил ее матери?

– Клаудия… Она не умерла, милая.

Айрис точно окаменела. Голову раздуло, точно ватный шар. В ужасе она посмотрела на Йонаса:

– Ты… Ты все это знал?

Хотя она уже сама знала ответ. И все же ждала, что он скажет, потому что очень надеялась, что все-таки ошибается.

– Да, знал.

Айрис не стала спрашивать, почему он ей не рассказал, почему столько раз она слушала историю, в которой не было ни слова правды. Нет, это было бы ошибкой. Ведь они с отцом старые друзья, было очевидно, что они все знали друг о друге. Это легко понять. Вот только как унять ощущение, что ее жестоко предали, распирающее изнутри?

Как они могли так долго ее обманывать?

Когда Франческо протянул руку, Айрис невольно отодвинулась в сторону. Она вскочила на ноги и побежала прочь, пока в глазах у нее не поплыло. Только тогда она остановилась. Горло горело, она не могла выдавить из себя ни звука, мысли проносились в голове.

Единственное, что было ясно как день, – так это то, что у нее есть мать, есть сестра. Не в силах справиться с собой, Айрис расхохоталась, в то время как по лицу ее катились слезы.

Слова, слова, не складывающиеся в образы. Как запомнить слова, если даже не понимаешь, что они значат? Если их не рассмотреть? Бьянка подняла глаза и прикусила губу. Она сидела одна в комнате, здесь никто ее не побеспокоит. Так сказал отец: «Ей нужно сосредоточиться и побыть в тишине».

Но это не помогло. В саду она могла запомнить хоть что-то, потому что запоминала растения и цветы, но здесь…

Локон упал ей на лоб, Бьянка вытянула губы и дунула на него, это ее рассмешило. Затем она стала смотреть на тени, которые скользили по деревянным стенам и сползали на мягкие ковры. Она развалилась на ковре и скинула туфельки. Нет, здесь ей не место. На стуле, за столом, куда более пригодное место для учебы. Однако здесь гораздо приятнее. Бьянка присела у камина и принялась смотреть на фигуры, возникающие из огня поленьев. Огонь танцевал, словно нежно поглаживая дерево. Бьянка вновь вернулась к тяжеленной и ненавистной книге, лежащей у нее на коленях. Достаточно одного движения, и ее не станет. Секунда – и она изжарится в камине вместе с поленьями. Через минуту она уже тянула руки к огню, стараясь выхватить рассыпающиеся в прах искрящиеся страницы.

«Папа совсем не обрадуется», – с ужасом подумала Бьянка. Сестра никогда бы не выкинула ничего подобного. Почему она не может быть как сестра?

Пламя пожирало бумагу, золотые цветы распускались и обращались в черные лоскуты, а затем становились золой. В комнате повис едкий запах дыма, от которого на глаза наворачивались слезы. Искры бежали за ней, забирались за ворот платья, касались кожи. Бьянка закричала. Когда распахнулась дверь, она едва не упала. Сильная мужская рука подхватила ее, прежде чем она оказалась в камине. Отец постучал по ее платью и погасил огонь. Запах стал еще сильнее, терпеть его не было мочи. Бьянка расплакалась, но отец крепко обнял ее, он тяжело дышал, сердце бешено колотилось.

– Все хорошо? С тобой все хорошо?

Бьянка кинулась к нему на шею, слова так и летели с губ:

– Прости меня, я не хотела.

Но отец уже отстранился и потряс ее за плечи:

– Ты понимаешь, что наделала? Ты могла погибнуть, могла поджечь весь дом! Что ты задумала?

Ответа он ждать не стал. Передав Бьянку матери, отец быстро вышел и закрылся в библиотеке. Высокая и толстая дверь отгородила его от внешнего мира. Глаза отца были суровы и неприступны, как и эта дверь. Однажды мать сказала, что дверь эта стара, как и сам дом, в нем пахло стоячей водой и затхлыми листьями. Так что Бьянка старалась проводить время в саду, но сегодня шел дождь, играть тоже было не с кем.

Она любила лишь этот сад да свою розу. Однако она быстро вспомнила, что и в самом доме немало цветов. Сестра показала ей зимний сад. Когда сестры оставались вдвоем, они часто бродили по старому дому. Дом был огромен – самое то для игры в прятки. С сестрой было весело. Она знала так много интересных игр.

Бьянка кинулась за ней в секретный сад, стуча ножками по полу. Услышав скрип, она радостно улыбнулась. Тонкие пальчики толкнули дверь, и вот уже она на месте. Длинные виноградные лозы ползли по стеклянным стенам до самого потолка. В комнате стояли кресла, здесь мама разводила прекрасные орхидеи.

Бьянка гордилась тем, что запомнила их название. Достаточно вспомнить о бабочках, и оно само приходило на ум – фаленопсис. Тут были и другие растения с очень длинными листьями. Она помнила и имя желто-розового цветка – катлея и еще цимбидиум. Когда она проводила рукою по нежным листьям, Бьянке казалось, что между лепестков вот-вот покажется улыбающаяся фея.

Внезапно хлопнула дверь. Удивленная Бьянка спряталась за огромной вазой.

– Ты не можешь так поступить. Это всего лишь ребенок.

Почему мать была так взволнована? Бьянка хотела кинуться к ней, но строгий тон отца точно парализовал ее.

– Думаешь, мне это приятно? Но ей надо повзрослеть и понять. Она не может вечно оставаться ребенком, жизнь – не игра. Ей нужно научиться дисциплине. В школе ее обучат всему, что требуется. Ты подумала о том, что она может устроить в следующий раз? Инес, если бы я не услышал крика, она бы спалила весь дом, а сама… Ты понимаешь, что с ней могло случиться?

Мать расплакалась. Бьянка ненавидела, когда она плакала. Так сильно, что затыкала уши, чтобы не слышать этих звуков.

– Ты не можешь вынуждать ее делать то, к чему она не готова. С ней нужны терпение и ласка. Ты требуешь слишком многого. Бьянка не похожа на сестру.

– Думаешь, я не понимаю? Но ведь это ничего не меняет. Запомни, Инес. В нашей семье так принято, и я сделаю все, чтобы так и продолжалось впредь. Чтобы заниматься поместьем, обеим девочкам понадобятся знания, твердость и исключительные качества. Я обучаю их только необходимому.

– Они еще слишком малы. Времени для учебы еще много!

– А если со мной что-то случится?

– Не нужно вспоминать то, что случилось много лет назад. Это нехорошо.

– А вот и нет. Смерть Матильды показала мне, что нельзя воспринимать все как должное. Чем скорее они обучатся всему, что нужно, тем лучше.

– Война закончилась, Лоренцо, – вздохнула мать. – Всем было нелегко, но теперь она позади. Не стоит жить старой болью и старыми страхами.

– Разговор окончен. Моя дочь из семьи Донати, а потому она будет делать то, что следует.