Выпив воды, я смогла перестать икать, но слезы продолжали катиться по щекам под пристальным взглядом тюремщика. Удостоверившись, что мне стало лучше, он ушел обратно в ванну. А я осталась сидеть со стаканом. Ниже уже нельзя упасть.

Глаза были натерты и горели словно от песка.

Лука стал одеваться, игнорируя моё присутствие.

— Ты уезжаешь? — не выдержала я. Он посмотрел на меня своими холодными глазами, изучая опухшее от слез лицо и красные глаза. Ничего не ответив, поправляя воротник белой рубашки, он вышел. А я поняла, что у меня дергается уголок рта.

Его не было весь день. А я ходила по дому, изучив каждую деталь этого места. За мной не следили и не ограничивали действия. Наверное, если бы я захотела выйти с виллы, меня бы не остановили. Первая мысль такая и была, но потом мне стало страшно, в прошлый раз ничем хорошим это не закончилось.

Мы немного поболтали с Илух о Бали. Девушка очень любила свой остров и с воодушевлением рассказывала о всех его особенностях и традициях местных жителей. Но как бы я не хотела узнать о нем побольше, все мои мысли занимал Лука. И информация не усваивалась.

Я ему больше не была нужна. Игрушка надоела.

Уже наступила ночь и мои нервы были на пределе. Иголки бесконечно бегали по всему телу, я была истощена. Я делала несколько попыток, чтобы заснуть, но сон не приходил, хотя глаза слипались.

К трем утра машины вернулись, возвращая Дьявола домой… и не одного… Рядом с ним стояло две девушки в купальниках. Они хохотали и дразняще прижимались к нему. Лука хлопнул одну из них по попе. Они, огибая дом, направились к бассейну, который я видела утром. Сам же Дьявол подозвав Илух, давая ей какие-то распоряжения.

Где их одежда, черт возьми!

Я стояла в темной комнате и, как сумасшедшая, следила за ними в окно. Глаза щепало от сухости.

Сглотнув, я отправилась в комнату, не включая свет. Наверное, Илух будет готовить для них выпивку и закуски, и мне не хотелось на это смотреть. Глядя на комод, я вспоминала жаркие прикосновения, доставляющие безграничное удовольствие… Тогда он хотел меня, целовал. А я сказала, что не хочу его прикосновений… И он снова наказал меня?

Алиса, разве ты не хотела чтобы он оставил тебя впокое? Хотелось больше всего на свете, а что потом? А потом тебя стало к нему тянуть магнитом вопреки здравой логике!

Я наяву чувствовала его уверенные прикосновения, он трогал меня как никто и никогда. Его поцелуи, невыносимо сладкие, пробуждающие во мне тайные желания, которые всегда подавляла в себе.

На мне был легкий сарафан на тонких бретельках золотого цвета. Я посмотрела на себя в зеркало. Я выглядела хорошо, но лицо было изможденным с опухшими красными глазами.

Продолжать отсиживаться пока он тискает их.

Распахнув двустворчатые двери на террасу, я сделала глубокий вздох, до моих ушей стала доноситься музыка с бассейна. Тихо ступая, я направилась прямо к ним, желая увидеть все своими глазами.

Девушки уже в одних трусах без лифчиков эротично плавали в бассейне, демонстрируя всю свою грацию и прелести Дьяволу, который говорил по телефону в стороне, оглядывая их. Его рубашка была расстегнута до середины. Он сразу же увидел меня и недовольно скривился. На миг я остановилась, чувствуя себя отвратительно и глупо. Утром он просто использовал меня…

Положив телефон, Лука направился к девушкам, садясь на корточки у бассейна и что-то шепча им. Они весело засмеялись и одна из них поцеловала его в шею, притягивая его руку к своей груди. Я решительно направилась к ним, чувствуя как во мне распаляется гнев ревности.

Поравнявшись с ними, я скрестила руки. Девушки вопросительно посмотрели на меня, а Лука встал, глядя на меня, как на мошку. Ничего доброго в его взгляде не обещалось.

— Алиса. — четко проговорил он моё имя. И я впервые заскучала по Монише. — Если ты не уйдешь спать сама, то тебя унесут и если будет нужно пристегнут к кровати. Так что, пошла отсюда.

Я растерялась. Сердцу стало больно от его грубости.

— Я…

— Считаю до трех…

— Ты хочешь заставить меня ревновать, как тогда с Габи? — выпалила я, не понимая зачем. А Лука наклонив голову на бок, насмешливо оскалился, от чего я почувствовала себя дурой. — Давай поговорим…

Он сделал вздох, делая кому-то знак и я уловила движение у дома. Из тени вышел индонезиец и направился к нам. Меня снова затрясло. Чем меньше становилось расстояние между мной и охранником, тем сильнее меня трясло. Девушки продолжали эротично резвиться, не обращая на нас внимание, чем раздражали меня больше.

Когда охранник уже шел вдоль бассейна, я зашептала:

— Я погорячилась, признаю… Я не могу заснуть без тебя. — я говорила очень быстро, ощущая что конвоир все ближе и у меня мало времени. — Мне не противны твои проникновения, напротив… Поговори со мной…

Индонезиец жестко взял меня за руку, оттаскивая, но Лука оставил его.

— Ну давай поговорим. — сказал он, направляясь обратно в дом. — В кабинете. Можешь идти, Ваян.

Я поспешила за ним, радуясь как ребенок своей удачи. Он пропустил меня первой и закрыл дверь за нами. У меня дрожали ноги под его пристальным взглядом. Он сел на диван, размещая свою татуированную руку вдоль спинки дивана, широко расставляя ноги и заполняя все пространство своим присутствием, рассматривая меня в этом сарафане.

Я села рядом, поджимая босые ноги под себя, пальцы на которых замерзли под кондиционером. Уже два дня он игнорировал моё существование. Я ломала себе пальцы, не решаясь начать разговор, снова начиная отрывать кожу.

— Ты хотела поговорить. — напомнил он безразличным тоном, рассматривая мои голые коленки рядом с его бедром.

— Мне больно — начала я, подыскивая слова. — Мне трудно объяснить свои чувства. Я не хочу врать и говорить, что не ревную, когда вижу рядом с тобой женщин, тем более голых по пояс. Я с ума схожу… Не могу спать, когда тебя нет — мне снится, что они приходят за мной и пытаются изнасиловать снова… Я сгоряча соврала, когда сказала, что мне противно, когда ты касаешься меня… От обиды…

Слова застревали в горле, было стыдно говорить такое, признавать свою слабость. Вручать себя, как трофей, прося быть рядом с собой. По щекам снова потекли горячие слезы.

— Скажи, что-нибудь…

— Я такой, какой есть, Алиса. И мои руки, действительно, в крови, не просто по локоть — по плечо. Я не терплю, когда люди перечат мне… Все, кто ослушивался — рыли себе могилу зубами! Если я говорю, то нужно подчиняться и выполнять. — Лука стал спокойнее и говорил, глядя мне в глаза, но мне все равно было страшно. Ты моя. И тебе придется жить по моим правилам. Хватит играться, мне надоел детский сад. Моя женщина не общается с чужими мужчинами, не компрометирует меня, слушается и не своевольничает. Хочешь нежности, будь хорошей девочкой.

— Я не хочу быть домашней шлюхой, пока ты трахаешь других в клубах! Сидеть на привязи, ожидая, когда господин снизойдет до меня.

Глаза Дьявола довольно заблестели, он придвинулся так близко, что я ощутила запах виски и сигарет, исходивший от него:

— Алиса, как только ты перестанешь ебать мне мозг и строить из себя украденку, то перестанешь чувствовать себя шлюхой. — он погладил мою щеку, проведя большим пальцем по губам. — Я устал от твоих метаний, от нежности до "отойди от меня". Давай ты уже перестанешь терзаться и станешь той, кто ты есть…

— А кто я?

— Ты моя женщина. — его рука замерла, спуская одну тесемку сарафана. — Сильная и смелая, нежная, страстная и веселая. Только моя…

Я выдохнула, прижимаясь к его огромной ладони.

— Ты спал с ними, да? — я закрыла глаза, не хотелось смотреть ему в глаза. Но для меня это важно. Лука взял меня за волосы, вынуждая открыть глаза и потянуться к нему.

— Вчера я поехал в бар и бухал в нем до самого утра, одна официантка терлась об меня и поцеловала за чаевые, но ничего больше. Сегодня я планировал на зло тебе трахнуть двух телочек в бассейне, но моя малышка одумалась и пришла ко мне вовремя. — его голос был очень теплым, почти нежным. И я млела от его слов. — Но обещаю, Мониша, еще раз ты будешь разбрасываться словами сгоряча и я трахну кого-нибудь при тебе.