Сначала я рассмеялась, невольно трогая свою грудь, проверяя правда ли она увеличилась, и пытаясь вспомнить когда у меня должны быть месячные. Грудь отозвалась тягучим болезненным спазмом, а месячные должны были быть неделю назад. Еще и обморок. Неужели? Мне стало страшно…

— Что это?

Я вывалилась из машины, пытаясь устоять на непослушных ногах, которые отказали после слов Луки о моей беременности. Завтра нужно будет съездить к врачу в больнице Алана, провериться.

Мы стояли у огромного особняка, куда огромнее того, куда меня он привёз впервые. Стиль и архитектура дома были такие же, как и у взорванного: сплошные окна от потолка до пола и облицовка из серого камня. Светлый и прекрасный, в таком можно вырастить много детей, идеальный дом.

Ландшафт вокруг дома еще был в работе, это было видно по материалам разложенным по территории.

Из дома вышла Илух в футболке и джинсах, радостно раскидывая руки в разные стороны, встречая нас. Я даже взвизгнула на эмоциях, не ожидая увидеть ее. На Бали я так сблизилась с ней, что не хотела даже расставаться.

— Илух! — я хотела сначала побежать к ней, но вместо этого глупо кинулась на шею к Луке, его решение и его сюрприз, как всегда все продумал и ничего не упустил. Он прижал меня к себе одной рукой, смеясь, а затем подталкивая к балийке.

Со стороны мы смотрелись как счастливая, самая обыкновенная пара. Ханзи, пожалуй, было приятно смотреть на нас со стороны, таких милых, если бы он знал все подробности — испугался бы.

Майлз.

— Летишь к Вам, бросаешь все, трясешься, а потом это мелочи — здоров он, как бык. Домой хочет. Чувствую себя медсестрой на подхвате.

Алан всегда очень болезненно реагировал когда мы игнорировали постельный режим и вставали на ноги раньше положенного времени. А делали мы это постоянно, Лука его не соблюдал вовсе никогда. И теперь другу нужно было выговориться, чтобы успокоиться. Делал вид, что слушал, а самому невыносимо хотелось спать.

Голубки наши помирились, а значит Лука успокоился и стал добрее. Даже его движения стали более плавные и размеренные.

До сих пор глядя на их отношения не перестаю удивляться, никак не могу разгадать загадку. Как друг мог из бара выкрасть девушку, посадить ее под замок и потом добиться от неё чувств? В волшебную палочку между ног я не верю, должно быть что-то еще.

На самом деле я был рад за него, он заслужил человеческого счастья. Надеюсь, что наш образ жизни не разрушит его…

Сейчас меня беспокоило больше утреннее происшествие, кто-то пытался со снайперской винтовки в аэропорту снять нас. Если бы не случайность, то везли бы нас в чёрных гробах, а не гелеках. Снайпер уже своё отстрелял, сидит в подвале, ждёт решения Гроссерия.

Поэтому счастливые семейные посиделки меня не воодушевляли, когда где-то затаился враг. Есть у меня предчувствие, что мы поймали не всех, кто был причастен к взрыву дома.

— Меня Алиса зовут, кстати. — сказала я мальчику, заводя его в его новую комнату. Мне показалась что ему здесь должно понравится. — Думаю, ты потом сможешь обставить все как тебе нравится…

— Да пофиг. — мальчик с Вульфом на руках зашёл в комнату, недоверчиво рассматривая ее. Судя по его одежде и голодному взгляду он никогда не был в таких домах. Я и сама до сих пор не привыкла к таким хоромам.

— Одежда тебе на первое время. — Лука зашёл в комнату властно, по-хозяйски, держа в руке пакет с одеждой. Если я чувствовала себя неуверенно и не знала как разговаривать с ним, то Лука говорил с ним на равных, как со взрослым. — Помойся и переоденься. Если хочешь, то спускайся есть со всеми, если нет на кухне всегда есть продукты, что найдёшь в холодильнике — все твоё.

Макс кивнул, продолжая стоять у окна. Решив, что им нужно поговорить по-мужски, я решила не мешать, медленно удаляясь и подслушивая часть разговора.

— Не смотри так на меня…

— Как?

— Как на блондиночку.

Я улыбнулась, прижимаясь к стене и понимая почему Лука взял этого мальчика, колючего ежика, не подпускающего никого к себе.

— Для начала, блондиночку зовут Алиса и я бы настоятельно рекомендовал более уважительно к ней относиться. Мне очень не нравится, когда ее оскорбляют. И поверь мне, я на тебя не смотрю как неё, ты не девушка, чтобы на тебя так смотреть. — он сделал паузу, голос Дьявола не был злым, просто очень серьезным. — Я не держу тебя тут, если ты хочешь и дальше перебиваться от притона к притону, ненавидя все на чем Земля держится, то пожалуйста. Но если ты хочешь вырасти, стать взрослым и образованным человеком за которого твоим родителям не будет стыдно — я готов помочь тебе. Все зависит только от тебя самого, Макс.

Это слишком. Слишком хорошо, не похоже на правду. Не может в один день вся твоя жизнь превратиться в сказку, в окончание счастливой истории, где концовка «И жили они долго и счастливо». Так не бывает.

Я сидела, закутавшись в плед на открытом балконе. Мне захотелось уединиться, а заодно оставить Луку с Ханзи вдвоём, дать им возможность пообщаться. Мне нравилась эта тёплая домашняя атмосфера. Все равно Дьявол всю ночь будет только моим.

— Иди в дом, на улице прохладно. — даже не слышала как он подкрался сзади.

— Сопротивление бесполезно?

Послушно встала, оборачиваясь к нему. Расслабленный и сытый хищник сегодня больше походил на кота, чем на тигра. Было приятно просто растворяться в нем, зарываясь носом в его бороду. Рука Луки забралась под мою кофту, пробираясь под лифчик и опуская его так низко, чтобы грудь выскочила из него. Его ловкие пальцы тут же нашли заветные горошины.

— Хотел ее потрогать с самого утра. — прошептал мне в ухо, наслаждаясь мои тихим всхлипом. — Я безумно соскучился, Мониша. У меня штаны сейчас лопнут от натяжения.

— Ты скучала, малышка? — его голос проникал в самое сердце, такой знакомый и невероятно родной. Лука содрал с меня кружевную ткань, бросая ее на пол, как ненужную, лишнюю вещь. Из его груди вырывалось животное рычание, так сильно Дьявол скучал. Иногда слова ни уместны, ни нужны.

Даже имея одну руку, он ловко справлялся с одеждой, снимая ее с меня, нетерпеливо, злясь, разрывая в клочья, делая непригодной. Я помогала ему освободить меня, оказаться голой, доступной для него. Его.

Он это чувствовал, не торопился, наслаждался моментом, упивался моей покорностью. Поставив меня напротив окна, так чтобы блики лунного света падали на голое тело, он скользил взглядом по коже покрытой мурашками. Его мозолистая ладонь легла на моё тонкое плечо, опаляя своим жаром. Медленно он повёл грубой рукой по бархатной коже, всматриваясь в каждый изгиб тела.

— Мониша… Помоги мне раздеться. — почему меня сводит с ума просто его голос, заводит до дрожжи в ногах, заставляет стать влажной.

Непослушными пальцами медленно растягиваю его рубашку, пуговицу за пуговицей, запуская холодные руки в волосы, согреваясь его теплом. От него исходит дикая сила, чувствую ее подушечками пальцев, как и мелкие шероховатые шрамы, не видные глазом. Развожу руки, распахиваю рубашку, наслаждаясь его идеальным телом, накаченным торсом. Дьявол не из тех кто проводит дни и ночи в спортзале, заливаясь химией, он закалён боем, как дикий первобытный человек, спартанец.

Целую его в живот, аккуратно скидывая повязку, а затем рубашку на пол, не церемонясь. На нем остаётся только бинт, закрывающий рану, но это только придаёт ему сексуальности, необузданности, опасности. Вдыхаю его запах кожи, пота и парфюма, это афродизиак для меня, запах моего мужчины. Расстегиваю его брюки, чувствую как они натянуты каменным членом. Он хочет меня, он скучал. Он мой.

Лука стоит ровно, не двигается и не мешает мне раздевать его, только грудь поднимается часто, выдавая его волнение.

Голый Дьявол похож на скульптуру, вылитую из бронзы, в нем почти нет изъянов или я просто не замечаю их, одурманенная желанием. Касаюсь губами его руки, провожу дорожку из поцелуев вдоль его татуировки.

Он властно запускает руку в мои волосы, притягивает к себе, впивается губами, пожирая меня, трахая языком так сильно, что перестаю думать, почти теряю сознание. Мне мало кислорода и поцелуя мало, хочу его. Прижимаюсь, вдавливая себя в него, пытаюсь потереться зудящим местечком…