И ничего больше. Ни у кого не было потребность сказать что-нибудь еще.

Грейс измождено выдохнула и, не поднимая глаз, взяла в руки салфетку. Она начала ее потихоньку потрошить на мелкие кусочки.

Несколько минут сидели не подвижно. Потом я оперлась подбородком об ладонь и заметила, насколько сильно настроение девушки превратилось в настоящий порох. Глаза стали уже не такими веселыми, улыбка сползла окончательно с ее губ. Даже какой-то двусторонний ветер дунул на наш столик, вынуждая съежиться от холода.

Между нами сквозил невидимый дым серости и грязи. Никто не желал поддержать атмосферу, которая быстрыми темпами закрыла за собой дверь. Со стороны были слышны разговоры, смех и озорство, но мы сидели бесшумно. Каждый был в своих мыслях.

Аккуратно, будто опасаясь чего-то устрашающего, посмотрела вглубь кафе. И утонула вновь в том взгляде, в котором тонула пять дней назад. Гранитные софиты смотрели на меня, они блестели, манили, дразнили и даже пугали. Эрик расслабленно сидел, положив руки на стол, его не волновало все остальное, что происходило вокруг. На одно мгновение мне показалось то же самое. Так вот легко, без трудностей, препятствий, всяких барьеров смотреть друг на друга, забывать про других, когда пульс подымается, давление растет от летающего желания… Это желание всегда рядом со мной.

Не могу точно сказать, но к этому человеку возникают не самые приятные для меня чувства. Я постепенно теряю ту злость, агрессию, зверство, которое хотела да желала вылить на него. Убеждаю себя в том, что парень вовсе не тот, кем себя считает, что есть за его настоящим запретное и ограниченное место в шкафу, о котором хотелось бы когда-либо узнать… Но в то же время не хочется. В то же время хочу себя проклинать. В то же время ненавижу его, терпеть не могу.

― Я сейчас приду. ― Сообщила девочкам, пускай они даже не услышали, подрываясь с места. Надо прийти в себя. Надо быть той, об которую не будут вытирать ноги. О которой не будут шептаться за спиной. О которой забудут навсегда.

Навсегда.

Ноги несли меня в туалет, пока воздуха в легких не оставалось. Во мне разрастался такой пожар, такая сжигающая все живое стихийная опасность. Эти чертовы воспоминания медленно убивали меня…

Вбежала в туалет, быстрей выкручивая на полную мощь кран. Ополоснула лицо холодной водой, чувствуя, как грудь не сдавливает невидимая веревка. Схватилась за раковину, вонзая свои ногти прямо в нее. Сильная боль обрушилась на меня как ядовитый плющ, душила, колола, убивала и воскресала.

Смотрела в одну точку, не мигая. Смотрела и дышала. Как же я запуталась в этом беспорядке своей судьбы. Все вертится на одной нитке, все происходит по одному и тому же сценарию. Каждое мое действие не противодействие другому, а синоним. Все между собой взаимосвязано, а я хожу по кругу, ища в лабиринте выходы. Что же я должна сделать?

Отключила воду, взяла несколько бумаги и вытерла насухо лицо. В зеркале на меня уже смотрела не та Ханна, которую я знала. Сейчас передо мной девушка, закомплексованная в своих чувствах, желаниях и решениях. Противно осознавать такую мелкую глупость. А все началось из-за того человека, который растоптал мою уверенность в себе…

Со стороны скрипнула дверь. Через зеркало заметила входящего парня. Пальцы еще больнее впились в раковину. Нет. Только не это… Снова он.

― Привет, Ханна…

Задрожала всем телом, услышав его басистый голос. Он стоял в двух метрах от меня, смотрел на меня. Обстановка накалилась, стоило ему войти сюда. Кровь бурлила в сосудах, на глаза наворачивались слезы, но кое-как их сдерживала, а сердце…будто вовсе не бьется. Смотрела только на раковину. Не хочу сейчас видеть этого человека, ворвавшийся в жизнь с моим прошлым.

― Ханна, я хотел поговорить…

Поговорить? А нам есть о чем разговаривать? Мне уже давно стало ясно, что выяснять или разговаривать нам не о чем. Вокруг нас вертится одна и та же проблема, от которой в первую очередь хочется навсегда избавиться.

― Скажи честно, что ты ждешь от меня? ― выпалила прежде, чем задумалась над своим вопросом. Я задавалась этим вопросом на протяжении месяца.

― Ты о чем? ― подняла голову и посмотрела на него через зеркало. Эрик нахмурился, от чего на лбу появились две полоски морщин, а губы искривились.

― Зачем тебе все заморочки? Зачем тебе нужна я? ― Ногти впились в край раковины и вместе с ними моя решимость. Пора выяснить до конца нашу недосказанность. ― Мне надоело вся наша вражда. Надоело видеть тебя постоянно, где бы ты ни был, и испытывать смешанные чувства. Я запуталась в этом балагане, который ты устроил. Все к чему я стремилась, готовила с самого лета цели и задачи, рухнули в один момент, стоило нашим кораблям врезаться друг в друга. Я устала быть мишенью для мажора, который ищет в своих поступках достоинство и уважение к себе. Ты слишком эгоистичен, назойлив и…просто бесишь меня! И сколько раз мы сталкивались, оскорбляли друг друга, ничего хорошего не выходило в ситуациях. Я не знала, почему, а теперь в голове вертятся одни и те же вопросы. Зачем я нужна Эрику Россу? Неужели, я одна из тех кукла, которой хочется наиграться вдоволь? Что вообще хочет от меня папенькин сынок, разбрасывающий деньги налево и направо…

Открыла рот от нехватки воздуха. На одном дыхании я выговорила все то, что копилось во мне. Высказала ему прямо в лицо, выплюнула под ноги. И сейчас я готова была вылить еще больше грязи, но сдержалась. Чего-то побоялась.

Резко развернулась к нему и тут же была прижата. Эрик в два счета оказался возле меня, ухватил руками под бедрами и усадил прямо на раковину, устроившись между моих ног и вжимая в зеркало с размеренной силой. Я замерла. Вслушалась в наши сбивчивые дыхания. Внутри все перевернулось, тягучее ощущение отдавалось в низ живота. Что же происходит со мной?

― Мне ничего не нужно от тебя, ― сбивчиво сказала он, дотрагиваясь рукой до моей щеки. Я выпрямилась, хватаясь за это прикосновение всеми возможными нитями. ― И ты не похожа на тех девиц. Ты особенная.

― Я…

Но я не смогла договорить. Его кроткая открытость выбила меня из колеи. Я особенная? Что он имеет виду под этим словом? Что он мне хочет этим сказать?

Он медленно провел большим пальцем по моей скуле, опуская вниз. Шершавая поверхность кожи коснулась моих губ, чем гипнотизируя моей тело. Оно жалко заскулило на его ласки.

― Как же мне хочется прекратить всю эту игру… ― голос притих. Казалось, что язык сам за себя работает, пока я полностью отключилась.

Расстояние от наших лиц было максимально маленькое. Вблизи он был еще красивее: губы были влажные; около носа прослеживались маленькие, еле заметные веснушки; цвет глаз переливался при изменении угла освещения, а черные волосы падали ему на лоб. Одна рука парня медленно сползла с бедер на колени, а вторая подцепила мой подбородок, заставляя смотреть только в глаза.

Рвано задышала, стоило ему опустить руку на шею.

― А ты этого хочешь? Действительно хочешь меня забыть? ― наклонил голову как искусный дьявол, мягко поглаживая самую возбуждаемую точку на шее. Он знал, где моя слабость.

Нет. Я не хочу.

― Да. Хочу вернуть тот день, когда мы столкнулись. Хочу изменить прошлое.

Я и правда сказала это?! В глубине души у меня закрадывалось совсем иное утверждение. Черт.

― Хочешь, значит? ― задумчиво проголосил, откидывая упавшую прядь на спину. ― Так что же тебе мешает?

Он отстранился от меня, положив вторую руку на коленку. Воздух был для меня на свободе.

― Ты.

Если бы мне сказали месяц назад о том, что моя жизнь изменится до такой степени, то я рассмеялась бы этому человеку в лицо. Много раз повторяла про себя, что, строго придерживаясь четкого плана, ты можешь обыграть ход некоторых событий. Ты сможешь не только уйти от них, но и в следующем не подпускать мысль об этом. Но мои сомнения оказались куда реалистичнее, чем эти сказанные слова великого философа.

― Хм…

Росс открыл рот и закрыл. Он встал в ступор. В его взгляде промелькнуло на долю секунду что-то новое, неизвестное и светлое. Как будто крошечный лучик солнца попытался осветить душу Эрика Росса, но не сумел от сильного потока густых туч.