Даниил Яковлевич махнул рукой:

— Знаю я твои мелочи и примеры. Вот, жаль, Анны не было, когда ты завел свою лекцию.

— Какую лекцию?..

— Ведь я, однажды, не то, чтобы не поверил, — засмеялся Даниил Яковлевич, — а так, просто высказал сомнение… А он как налетит на меня, как начнет сыпать научными словами, как из мешка… я едва смог убежать от него. Заговорит, ей-право, заговорит он тебя, Анна.

— Ничего я не боюсь, — Анна весело улыбнулась, — оно мне кажется очень интересным. Правда, Мистер Питерс?

— Да, — отозвался тот, — я надеюсь. А если мне повезет построить генератор с приемником, чтобы принимать изображение, вот тогда посмотрим, что запоет Даниил Яковлевич. Видимо, сам первый прибежит просить: пожалуйста, мол, ликвидируйте мою безграмотность!..

Даниил Яковлевич задумался. Он потер себе нос, потом ухо, осмотрел Мистера Питерса с ног до головы, словно прицениваясь к нему. Далее, он посмотрел на Рому, который молча прислушивался к разговору. И, наконец, ответил, теперь уже вполне серьезно:

— Относительно техники, то мне пока этого не надо. Я люблю, чтобы все шло по порядку. Ты вот лучше расскажи нам, что всякие там ученые, ну, научные работники, или как там, что они успели сделать до сих пор.

— Да мы лучше сделаем, — засмеялся Мистер Питерс.

— Э, нет, то, что ты с ребятами сделаешь, мы увидим. А вот интересно знать, что именно до тебя сделано. Вот что. А мы тогда сравним все. Понимаешь — чтобы было чем его контролировать, — подмигнул Даниил Яковлевич Анне, — а то он сделает здесь то же самое, что до него делали, а нам скажет, что это он изобрел, хе-хе!..

Мистер Питерс совсем уже готов был обидеться и вспыхнуть, разразиться гневом. Но, увидев веселую улыбку Анны и лукавое лицо Даниила Яковлевича, он решил принять это оскорбление как шутку. Поэтому он повернулся к Роме:

— Ишь, как в работу берут. Ты не думай, что это только меня одного. Это и к тебе относится, и к Олесю, и к Рае.

— А что? — переспросил Рома.

— Нечто вроде социалистического соревнования хотим устроить. Получается, что мы будем работать бригадами. Олесь вокруг зерна, ты с товарищем Татьяной…

Рома закашлялся так сильно, что аж покраснел. С Татьяной… С Татьяной Гарбузенковой… С этой крупной женщиной — будет работать Рома… Вот, когда не везет, то и вправду ничего не получается!

Но Мистер Питерс спокойно говорил дальше:

— Ты с товарищем Татьяной — с коровами. Она здесь главная начальница в этом деле. А ты, ведь, как раз любишь сметану, а?

— Ты попроси, — засмеялся Даниил Яковлевич, — наша Татьяна Гавриловна такое тебе даст, чего ты еще никогда не ел…

Что Роме оставалось делать, как не попытаться выжать из себя какое-то подобие слабенькой улыбки? Он так и сделал.

— Рая будет работать с кроликами. И ей найдется помощник. Я лично берусь за кур вместе с Анной…

— Хм… — попытался выразить свое отношение к этому Рома.

— Ты не хмыкай — строго оборвал его Мистер Питерс, — а слушай, вот эти бригады и выходят на соцсоревнование — кто достигнет наилучших результатов. Понимаешь, андерстенд-ю?.. А для начала, чтобы все для всех стало ясно, мы устроим небольшую лекцию, беседу, или как там…

— О влиянии ультракоротких волн на живых существ, — добавила Анна.

— Правильно, — подтвердил Даниил Яковлевич. — Вот, собирайтесь все после обеда у меня. Только приходите вовремя, не опаздывайте. Пусть все ваши приходят, а я своих соберу.

Во так и было достигнуто соглашение о соцсоревновании в работе с ультракороткими волнами в совхозе «Победа». Все разворачивалось, как следует. И только Рома тоскливо думал:

«Соцсоревнование… это, конечно, очень хорошо… Но… но… насколько лучше и приятнее было бы соревноваться в одной бригаде с девушкой, которой, в момент победы, можно было бы сказать эти замечательные слова „ай-лов-ю“…»

Кого именно Рома понимал под словом «девушка» — нам неизвестно. Но мы уверены, что не Татьяну Гавриловну. Нет. Однако, и в этом случае можно было увидеть влияние Мистера Питерса даже на Рому. Ведь — почему бы Роме не употребить простое «я люблю вас» вместо заморского — «ай-лов-ю»? Как видно, с этой точки зрения дело сильно осложнялось…

— Уважаемые товарищи! Сегодня мы с вами остановимся вкратце на одной из областей использования ультракоротких волн, лишь на одной, повторяю. А именно — использовании УКВ для воздействия на живых существ.

Мистер Питерс сделал паузу и оглядел аудиторию. И во время этого он так мотнул головой, что старый Андрей Антонович аж хмыкнул: по его мнению, невежливо было до такой степени копировать профессора Терещенко. Тем временем, Мистер Питерс сунул левую руку в карман, а правой оперся на стол.

— Ну и лектор из него, — прошептал Анне Даниил Яковлевич.

— Прошу внимания, товарищи, — строго продолжал Мистер Питерс. — Скажем так. Ультракороткие волны вышли теперь окончательно из лабораторий радиотехники, лабораторий связи и заняли почетное место в биологии. Это не значит, что они потеряли свой вес в отрасли связи; наоборот, их использование для связи все время увеличивается. Однако, мы будем говорить сегодня, как я уже сказал, об УКВ в биологии. Собственно говоря, до открытия современных УКВ ученые мало обращали внимания на высокочастотные токи, на их влияние…

— Простите, а д’Арсонваль?.. — не выдержала Рая, что давно уже с неудовольствием наблюдала обмен дружескими взглядами между уважаемым лектором и неизвестной ей черноокой девушкой по имени Анна.

— Что же д’Арсонваль? — вспыхнул Мистер Питерс. — Он делал не совсем то. Конечно, д’Арсонваль еще в 1891-го года объявил результаты своих опытов по воздействию высокочастотными токами на организм человека. Однако — какие это были волны, я вас спрашиваю?.. Это были почти длинные волны. С таким же успехом, можно вспомнить и диатермию. Нет, уважаемая товарищ, это были не УКВ. Здесь надо сказать, что впервые влияние УКВ на живые организмы было замечено лишь тогда, когда генераторы ультракоротких волн уже стояли в лабораториях радиотехников-связистов. И замечено был это влияние на собственных организмах. Вот что. Разве я не помню сам, как у меня во время работы с УКВ появлялась головная боль, как у меня повышалась температура, и прочее?.. А я тогда еще не знал ничего о влиянии УКВ на живые организмы. Итак — все это родилось в радиотехнических лабораториях. И д'Арсонваля нечего здесь вспоминать.

Сокрушив попытку вмешаться в сферу, которая была сейчас исключительно в его компетенции, Мистер Питерс успокоился.

— Наука зарегистрировала, в первую очередь, те явления, о которых я упомянул. Лица, работавшие рядом с генераторами УКВ, систематически испытывали головные боли, у них повышалась температура тела. Это были первые признаки долгого воздействия ультракоротких волн. Далее, у экспериментаторов замечены были такие последствия влияния УКВ, как: повышенная сонливость, или, в зависимости от индивидуальных свойств человека, наоборот, состояние повышенной возбужденности. Все это заставило биологов заинтересоваться ультракороткими волнами. И вот, впервые настоящие научные опыты в этой области поставил в Вене ученый Шлифаке; он пользовался генератором УКВ, который специально для этого построил венский профессор физики Эзау. Вот кто — Шлифаке и Эзау, а не д’Арсонваль, уважаемая товарищ! — строго закончил свой исторический экскурс Мистер Питерс.

Аудитория сосредоточенно слушала. И наивнимательнейшими слушателями были, безусловно, неофиты этого дела — Анна, Татьяна и Даниил Яковлевич.

— Мощность генератора Шлифаке и Эзау была очень небольшая. Но результатов они достигли, на то время — чрезвычайных. Мухи, внесенные в поле конденсатора колебательного контура, сразу же, как только включали генератор, падали замертво, словно сраженные молнией. Мыши, внесенные в поле, погибали за несколько секунд, а крысы — за четыре-пять минут…