Граф пожал плечами. Его владения не пожелали выпустить нового властителя из своих границ. Солнце уже завалилось за стену леса, поэтому всадник направил коня к воротам. В столовой дымился ужин, но кот, обычно вертевшийся около рыцаря, на сей раз не появлялся. Поужинав, Торн поспешил в библиотеку. Здесь, к своему изумлению, он обнаружил, что лежащая на отдельном постаменте книга раскрыта. А ведь граф очень хорошо помнил, как защелкивал ее серебряные застежки, убедившись, что не способен прочесть в ней ни единого слова.

Рыцарь подошел к постаменту. Он увидел изображение дерева, странным образом напоминавшего бук, рядом с которым он находился несколько часов назад. Еще более его поразило, что он легко прочитал название главы: «О врачевании земли». Торопливо просматривая текст, граф обнаружил, что совершил магические действия в точности так, как это предписывалось книгой. Вот только указанных в ней заклинаний он вроде бы не произносил… А впрочем… Ему припомнилось, что бродя вдоль реки и поглаживая ствол дерева, он бормотал себе под нос какие-то слова.

С интересом дочитав главу, из которой он почерпнул множество полезных сведений, Торн перевернул страницу и разочарованно вздохнул. Знаки виделись ему те же самые, он даже узнавал облик отдельных слов, но текст следующей главы оставался совершенно непостижимым. Он вернулся к только что прочитанной главе — язык книги опять стал ясным, вразумительным, даже изящным. Рыцарь аккуратно пролистал несколько страниц. Несомненно, вся книга писалась на одном языке, но прочитать графу дозволялось одну-единственную главу. И только эта глава вдруг украсилась рисунками. Торн, закрыв книгу, щелкнул застежками.

— Что ж, — с легким разочарованием пробормотал он, — если у замка есть душа и характер, почему бы ими не обладать этой книге? Возможно, она лучше меня знает, когда и какие сведения следует предоставить в мое распоряжение.

— Еще одно испытание пройдено, — прозвучал в голове графа певучий голос кота.

Торн, повернув голову, увидел, что кот лежит на столе, глядя на него круглыми желтыми глазами.

В последующие дни граф почти целиком объездил свои владения. Он побывал у эльфов, которые приняли его вежливо, но их холодная учтивость мало чем отличалась от грубости гномов. Гоблины встретили нового правителя радостно, а их предводитель по имени Каменный Клык сразу же предложил устроить набег на гномов, чтобы завладеть их сокровищами. Торн лишь грозно посмотрел на гоблина. Тогда тот, понурив голову, попросил зачислить себя вместе с сыновьями в охрану замка.

У нового властелина графства с подданными контакт явно не устанавливался. Нельзя сказать, чтобы это очень огорчало рыцаря. Скорее, он почувствовал облегчение от того, что ему не нужно срочно принимать какие-либо решения, вести переговоры, судить, карать или миловать. Свои владения он объезжал более из чувства долга, а истинное наслаждение испытывал, лишь уединившись в библиотеке, где мог погрузиться в чтение древнего фолианта, трактующего о давних событиях или раскрывающего тайны расположения звезд. Книги увлекали, притягивали графа. Да и кот вроде бы одобрял его поведение. Даже когда Торн целый день проводил среди книг, кот не напоминал ему о необходимости объезжать земли и знакомиться с подданными.

Как-то утором, прогуливаясь по стене замка, граф почувствовал, что его накрывает огромная тень. Это удивило рыцаря, ибо небо, когда он выходил на стену, выглядело абсолютно безоблачным. Подняв голову, Торн увидел могучего черного дракона, парящего над башнями замка. На мгновение взгляды человека и ящера встретились. Плавно заложив вираж, дракон опустился на верхнюю площадку донжона, почти полностью накрыв ее своим телом. Сложив перепончатые крылья и вытянув длинную, чешуйчатую шею, чудовище смотрело на человека, застывшего на стене. Граф не мог пошевелиться, но сковал его не страх, а изумление перед мощью, величием и какой-то особой грацией ящера. Дракон тоже замер, слегка склонив набок голову, а затем, словно услышав мысли владельца замка, переполненные восхищением, насмешливо фыркнул, приподнялся на могучих лапах, расправил черные, как смоль, крылья и взмыл в воздух, стремительно уносясь прочь.

Ошеломленный этой встречей Торн спустился со стены, спеша в библиотеку. По дороге ему встретился кот, явно поджидавший хозяина замка.

— Ну, что? Познакомились? — поинтересовался зверь.

— Вряд ли это можно назвать знакомством, — посетовал граф.

— Вижу, Шелест Ночи произвел на вас впечатление.

— Его зовут Шелест Ночи?

— О, да! Он предводитель драконов, самый огромный, самый мудрый и самый капризный из них. Будьте осторожны! Один раз посетив замок, он теперь начнет регулярно наносить визиты.

Распушив хвост, кот отправился по своим делам, а Торн поспешил в библиотеку, где в первую очередь распахнул лежащую на пюпитре книгу. Увы! Ее язык по-прежнему оставался недоступным его пониманию, хотя на одной из страниц он обнаружил прекрасную гравюру, изображавшую парящего дракона, удивительно похожего на Шелест Ночи.

Вздохнув, граф прошел вдоль полок, тянувшихся по стенам библиотеки. Он распахивал сундуки, подбирая все, что могло содержать хоть какие-то сведения о летающих ящерах. Книг на эту тему нашлось достаточно много, но имевшиеся в них сведения разочаровали рыцаря. Он с неудовольствием обнаружил, что подавляющее большинство авторов называет драконов сказочными персонажами, созданными буйной фантазией необразованных людей. В иных сочинениях утверждалось, будто драконы являются материальными воплощениями богов, прилетающих на землю, дабы покарать людей за их прегрешения. Встречались тексты, в которых драконы описывались как древние злобные хищники, нападавшие на все живое, но к счастью, истребленные древними героями.

Наконец, в руках Торна оказалась небольшая книжица, содержащая несколько тонких, тщательно выделанных листков пергамента, любовно переплетенных в кожаную обложку с золотым тиснением. Автор не пожелал указать своего имени, но утверждал, что ему довелось провести некоторое время в логове драконов, и даже разговаривать с ними. Откровения неведомого писателя казались фантастичнее самых невероятных сказок, несмотря на обилие подробностей и уверения в подлинности зафиксированных им фактов.

Рыцарь, отложив книжку, задумался. Что-то подсказывало ему — это совершенно невероятное описание драконов наиболее точно передает их подлинную сущность. Теперь ему захотелось, чтобы Шелест Ночи как можно скорее вновь прилетел в замок. Однако дни проходили за днями, но ни один дракон не появился в небе над графом Ад’Берт.

Пришла зима. Непогода все чаще заставляла Торна оставаться в стенах замка, чтобы коротать время в библиотеке у весело потрескивающего камина с книгой на коленях и кубком подогретого вина в руке. Как-то раз, собираясь покинуть библиотеку, рыцарь бросил взгляд на книгу, лежащую на пюпитре. Она оказалась распахнутой. Граф поспешил к ней и с замиранием сердца обнаружил, что ему открывается очередная тайна. Он принялся читать, изумляясь в который раз тому, как бессмысленные прежде знаки вдруг обретают смысл, глубину и поэтичность.

Глава содержала описание дуэргаров, а также предлагала заклинания и ритуалы, призванные подчинить чародею это племя эльфов-убийц, ненавидящих как людей, так и своих родичей — лесных и морских эльфов. Гномов, впрочем, дуэргары ненавидят не менее сильно, хотя успешно соперничают с ними в обработке металлов, не опасаясь, в отличие от других эльфов «холодного железа». Могучие, безжалостные воины, дуэргары страшны не столько коварством, сколько познаниями в магии. Именно они обладают подлинным искусством боевого колдовства, которое с таким трудом дается даже самым одаренным в чародействе людям.

Граф бережно закрыл Книгу. Он воспринял ее откровения как предостережение. Проговорив про себя заклинание, призванное защитить его от дуэргаров, он отправился ужинать, пребывая в твердой уверенности, что следующий выезд из замка неизбежно приведет его к встрече с темными эльфами. А ночью ему снились безжалостно холодные серые глаза выходящих из холмов убийц, охотящихся на повелителя Берта.