– Как называется этот артефакт?

– У него много названий. Первое из них – Венец Демиурга.

– Он у вас здесь?

Она покачала головой.

– Такие вещи могут существовать только в самой Системе.

– А вы туда уже двести лет не ходите.

– Не было такой необходимости.

– То есть, вы понятия не имеете, где этот артефакт?

– Но зато мы знаем человека, который долгое время им владел.

– Если он, опять же, жив.

– О, он жив, – заверила она. – Первый Игрок не мог позволить себя убить так просто.

– Может быть, его таки убили сложно и вычурно, – предположил я.

– Ты просто не знаешь, что это за человек, – сказала она.

– Я постараюсь это выяснить, как только вернусь в системные миры, – сказал я. Похоже, у меня наклевывается новый квест, и он опять не из простых. Найти во всем множестве игровых миров Первого Игрока и спросить у него, куда он подевал Венец Демиурга.

Впрочем, говорят, что невыполнимых квестов не бывает. Главное – с нужной стороны к ним подойти.

Селена улыбнулась, на этот раз немного печально.

– Ты не вернешься, – сказала она.

В доках всегда воняло рыбой, но Кабан уже давно привык к этому запаху.

Миновав огромный ангар Восточной Имперской Компании и пройдя между двумя высоченными рядами ящиков, Кабан подошел к небольшому и очень ветхому на вид сараю и постучал условным стуком по косяку грязной, но очень массивной двери.

С той стороны зашуршали многочисленные засовы, и спустя десяток секунд дверь открылась.

Кабан вошел и оказался в типичной конторе средневекового клерка. Стол, заваленный бумагами, коптящие свечи, картотечные шкафа и старые сундуки вдоль стен.

Кабан поморщился. Он не любил этот антураж, и для постоянного проживания с семьей выбрал куда более современный мир, способный обеспечить привычный уровень комфорта.

Здесь же он бывал только по делам.

— У нас проблемы, Фрэнк?

– Определенно можно сказать и так, – согласился торговец триста пятидесятого уровня, одетый в рванье, которое больше подошло бы какому-нибудь средней руки рыбаку. — Три груза доставлены и не оплачены, два – потеряны в пути, от еще нескольких клиенты просто отказались и ничего не хотят слышать о неустойке. Мы теряем людей и корабли, босс. И, что хуже всего, мы теряем контракты.

— Мы теряем деньги, — подытожил Кабан.

— Контрабанда – это бизнес с высокими рисками, — сказал Фрэнк. – Ты помог мне вытащить эту компанию из долговой ямы, но времена процветания оказались совсем недолгими. Мне жаль, босс.

— И что мы сделали не так?

– Не надо было делать ставку на торговлю с топ-кланами, — сказал Фрэнк.

– У них больше всего денег, — заметил Кабан.

– Но их положению слишком многие завидуют, — сказал Фрэнк.

– Я смотрел таблицы, рейтинг стоял незыблемо.

-- Так было до того, как ваша планета стала одним из системных миров, – сказал Фрэнк. – Падение Алмазного Альянса и последовавшая за ним война кланов за передел сфер влияния больнее всего ударила по нашему кошельку, но теперь в Системе появилась новая напасть.

– Как давно? – спросил Кабан. – Что за напасть? Я проводил время с семьей и временно не следил за положением дел.

– А следовало бы, босс.

– Я строю нашу организацию не для того, чтобы контролировать каждого, – сказал Кабан. – Так что стряслось?

– Кто-то сметает топовых игроков одного за другим, – сказал Фрэнк. – Это началось меньше недели назад, но из игры выведены номера со второго по седьмой, и с восьмого по двенадцатый. А поскольку, как правило, топовые игроки являются кланлидерами или, по крайней мере, очень влиятельными игроками в своих кланах, топу ушли в глухую оборону, обрубив почти все внешние контакты.

– Должно быть, это Рейн, – сказал Кабан. – Зачищает поляну. Новоявленные топы частенько так поступают.

– Это не Рейн, – сказал Фрэнк. – Из достоверных источников мне известно, что Рейн залег на дно. К тому же, в нескольких случаях были свидетели. Это совершенно определенно был не Рейн. Это какой-то новый игрок, и действует он с беспредельной жестокостью и эффективностью.

Кабан подумал, какими новыми красками заиграло для него словосочетание "беспредельная жестокость" в системных мирах. Надо очень постараться, чтобы постоянные обитатели Системы признали тебя жестоким.

– Пока наверху царит неразбериха, нужно подбирать крошки со стола, – сказал Кабан. – Минимизируй риски, веди дела только с проверенными людьми, найди контакты в кланах, которые могут войти в новый топ, когда это все закончится. Обычное антикризисное управление, короче говоря. И постоянно держи меня в курсе.

– Будет сделано, босс.

Кабан вышел, спугнув стайку подростков, что-то рисовавших на боку огромного морского контейнера, стоявшего неподалеку от сарая. Кабан подошел поближе и обнаружил, что это большая, начертанная красными красками буква Ф.

***

Говорят, что обнаружить эльфа в лесу можно, лишь только если он сам этого захочет.

Безоговорочный топ номер один личного рейтингового зачета Соломон Рейн, безусловно, слышал об этой поговорке, но рассчитывал, что его способностей все-таки хватит.

Он не стал включать активные поисковые ауры, потому что они могли выдать его самого, не пустил в ход высокотехнологичное сканирующее оборудование, потому что оно тут не работало, и надеялся на свое почти максимально прокачанное восприятие.

Но оказалось, что особых ухищрений и не требовало, потому что Элронд не таился. Он возвращался с охоты легким, размеренным шагом, богатая добыча лежала в инвентаре, и хотя даже травинки не приминались под его ногами, скорость передвижения не давала эльфу шанса остаться незамеченным.

Соломон, в лучшей броне, что можно было найти за деньги на его уровень, и с двумя огромными мечами за спиной, заступил ему дорогу.

Элронд остановился, но ни тени изумления не было на его лице.

– Соломон Рейн, – сказал он. – Маленький человечек с непомерным тщеславием. Отказавшийся от борьбы ради толики сиюминутной славы.

– Я не отказался, – сказал Соломон. – Борьба будет продолжена.

– Пока тебе не предложат кусок поувесистее, – сказал Элронд. – Ты мог лгать тем землянам, можешь лгать самому себе, можешь лгать, кому угодно, но обмануть меня ты больше не сможешь.

– Борьба будет продолжена другими средствами и другими способами, – сказал Соломон.

– Ты жалок, – сообщил ему Элронд. – Ты пришел меня убивать, но зачем-то оправдываешься. Кто, как ты думаешь, услышит твои слова? Эта трава? Деревья в лесу?

– Значит, довольно слов, – сказал Соломон. – Доставай, что там у тебя есть.

Элронд улыбнулся.

Соломон рванул из-за спины меч, но удар не достиг цели. Он был блокирован могучей веткой развесистого дуба, росшего возле тропинки. Лезвие меча вонзилось в нее до середны, но перерубить не смогло. И, прежде чем Соломон успел выдернуть свое оружие, ветка стремительно распрямилась, унося меч вместе с собой.

Он схватился за второй, свободной рукой вытаскивая из инвентаря свиток со смертоносным заклинанием, которое, как считалось, невозможно отразить.

И с все растущим недоумением смотрел, как свиток, за который он когда-то выложил целое состояние, рассыпается в пыль в его руке.

– Жалкий маленький человечек, – сказал Элронд. – Ты, видимо, поверил словам шамана серых орков, который говорил, что убийство моих аватаров сильно меня ослабит. Поэтому ты убил Ричарда и пришел сюда, чтобы убить меня. Ты не хочешь, чтобы я мешал тебе бороться другими средствами или другими способами? Ты боишься, что я не дам тебе достаточно времени, чтобы наслаждаться твоим новым положением?

Соломон взмахнул мечом, и на этот раз ничего не помешало его удару. Только вот меч, ударивший Элронда в плечо, вместо того, чтобы развалить эльфа до бедра, отскочил, словно Соломон ударил скалу.

На плече не осталось даже царапины

– Когда это это было так, – сказал Элронд. – И я прятался и осторожничал, потому что смерть любой из моих основных аватар действительно могла мне повредить. Но информация орков устарела. Теперь я не завишу от своих воплощений. Я – это деревья. Я – это камни. Я – это трава и земля.