— Что скажешь, Гедаш? — обращает он свой взор на застывшего статуей старшего сына. — Сохранишь честь рода?

— Скажу… Что мне вонзил нож в спину родной отец, — цедит сквозь зубы тот. — Я услышал много обвинений, но не увидел ни одного доказательства. Всё это выглядит, как ловко подстроенная комбинация, задуманная тобою, чтобы отдать трон Кориму. Ты ведь этого хотел всегда? И породниться с Сэйнарами всегда было твоим заветным желанием. Ты принимаешь помощь этой… коронованной ведьмы, — с ненавистью выплёвывает он, бросая взгляд на застывшую позади Ардораша Анэллию. Та смотрит на него в ответ и на её лице не дёргается ни один мускул. А между ними что?

— Отец принимает помощь сильнейшего целителя Сэйнара, потому что больше никто ему не может помочь. Или твоя гордость настолько уязвлена, что тебе плевать и на это, брат? — холодно интересуется Корим. — Доказательства, я тебе предоставлю в полном объёме, протоколы допросов, факты, сведения. Твоя дочь Сольхиаль по твоей воле была замужем за магом крови и больным садистом, который измывался над ней всю их супружескую жизнь. А когда её убила его наложница, захотел получить и Мирэнхаш. Ты хотя бы потрудился спросить у дочери согласия, или просто поставил её в известность, что продал этому извращенцу?

— А ты, смотрю, потрудился вместо меня, брат? И компромат на неугодного тебе миразу собрал. Небось уже и приказ арестовать отдал, от имени отца.

— Нет. Рифат был убит вчера, когда с отрядом яншаров напал на принца Тайрэна Сэйнара, его жену и спутников, — добивает Гедаша Корим. — Все клятвы, которые он принимал, стали недействительны. Так что за достоверность информации можешь не беспокоиться…

Он ещё что-то говорит, но я уже совершенно не вслушиваюсь. Мне даже плевать, верит ли ему Гедаш. Гнетущее чувство разливается в груди, словно туда кто-то обжигающе-ледяной воды плеснул. Мой взгляд находит Ардораша. Тяжело опираясь кулаками об стол, он внезапно начинает крениться. Измождённый и бледный, как смерть.

Мы с королевой Анэллией бросаемся к нему первыми. Но успевает подхватить отца Корим. Усаживает в кресло. К нему тут же склоняется моя свекровь, накрывая лоб и солнечное сплетение светящимися ладонями. А я подбегаю и осторожно беру морщинистую ладонь в свои руки. Ох. Страшно.

Свернувшийся вокруг короля матово-чёрный кокон проклятия пульсирует, поглощает последние силы старого мага, сжигает его, иссушая. Что я могу сделать? Как? Помоги, Праматерь! Научи!

— Мирэн… — сжимает он мои пальцы. — Прости, девочка.

— Прощаю, — шепчу и заглядываю ему в глаза. Ловлю угасающий взгляд. — Боритесь. Ваше величество, отпустите его.

— Хочу забрать с собой, — едва шевелятся бледные губы. И я уже вижу, что он пытается сделать. Даже понимая, что это безнадёжно, старый король всё равно надеется спасти свой род, забрав всё на себя. Тем самым укорачивая себе жизнь. А после его срыва… отсчёт уже идёт на минуты.

— Не надо. Я сниму. Дайте мне время.

Его глаза сужаются, разглядывая меня. Сейчас, находясь на грани между жизнью и смертью, он видит гораздо больше, чем кто-либо из присутствующих. Сейчас для меня не существует больше никого. Только тот, кому я обязана помочь. Это — моя истинная плата.

— Кто ты, девочка?

— Я — та, кого Богиня привела к вам, чтобы спасти ваш род. И я сделаю это, даже если придётся отдать все силы. Просто дайте мне время. Отпустите проклятие. Пожалуйста.

— Ведьма… Круг замкнулся… — потрясённо выдыхает, отпуская клубящуюся вокруг него воронку. Чёрные гнилые нити тут же устремляются к его сыновьям, оплетая их своей мерзостью, присасываясь к аурам магов.

— Да. Ведьма, — склоняю я голову. — Тай, короля нужно погрузить в воду. Проточную. Срочно. Помоги мне.

Мой муж возникает рядом и склоняется чтобы поднять Ардораша.

— Что происходит, Мирэн? — слышу я над головой голос Корима. Гедаш тоже маячит рядом. Стоит ли мой секрет их жизней?

— Мирэн умерла. Я за неё.

То, что происходило в следующие несколько часов, я не смогла бы связно описать, даже если бы меня пытали. Стоило королю Ардорашу позволить проклятию частично перетечь на сыновей, я все силы бросила на то, чтобы выбороть его жизнь у этой мерзости, отключилась от реальности и окружающих. Сообщив Тайрэну, что мне необходимо, я просто доверилась ему, зная, что он сделает, как нужно. Паническую мысль о том, сколько новых проблем я организовала своему мужу и его семье, тоже отодвинула на задний план. Потом подумаю, и может даже истерику себе позволю.

Вокруг меня что-то говорили, кто-то опять ругался, кто-то что-то объяснял. Голоса доносились, как сквозь толщу воды. Короля подняли и понесли, а я как привязанная поплелась следом, натыкаясь на всё подряд, пока меня не подхватили сильные руки, родные, не нарушающие моё с трудом удерживаемое внутреннее равновесие. Потом появилась вода. Много. Вынырнув на секунду из своего странного транса, я увидела огромный бассейн с фонтаном посредине. И Корима с Гедашем, которые вдвоём несли отца.

— Усадите его под поток воды… и держите… оба. Вы нужны ему… — потребовала я у босварийских принцев, вкладывая силу в каждое слово. Не таясь больше. — Тай, пусти меня к нему. И будь рядом, пожалуйста.

Потому, что ты нужен мне. Очень нужен.

А дальше была борьба. Я стягивала с короля гниль проклятия, сдирала её слой за слоем, вырывала с клочьями из его ауры, оплакивая вместо него всех Босвари, судьбы которым поломала эта мерзость. Я прощала его! Я прощала его предка, от имени той ведьмы, которая прокляла своего возлюбленного, умирая в родовых муках! Я прощала за то, что тот предал её любовь, уничтожил и растоптал, оставив с растерзанной душой и в горьком одиночестве. Я прощала весь его род за то, что гнобили моё племя. И я отчаянно желала дать им второй шанс. Снять проклятие. Чтобы любовь мужчин из этого рода больше не губила их и их возлюбленных. Я отчаянно хотела исправить, всё что наворотила одна из последних ведьм этого мира, проклиная этот род на много поколений вперёд и усугубляя вражду между магами и ведьмами. Дети не в ответе за деяния отцов! Я так считаю!!!

Не знаю, сколько времени прошло. Мои руки уже онемели. Тело ломит нестерпимой болью, пульсирующей в висках. А сердце истекает болью от того, сколько всего пришлось через себя пропустить, сколько силы отдать. Почти до дна. Но это не страшно. Откуда-то знаю, что прибудет ещё больше.

Обморок короля уже давно перешёл в крепкий исцеляющий сон. Шатаясь, я ещё нахожу силы взглянуть в лицо Кориму, снимая остатки тьмы с его ауры. Этому Босвари почти не досталось. Он и не любил ещё по-настоящему. Детей хотел очень сильно. Но его жена теряла одного за другим, пока отчаявшись стать матерью не приняла решение принять служение Праматери. Он отпустил её. Свою женщину встретил лишь сейчас и пока даже не осознал этого в полной мере.

А потом я шагнула к Гедашу. Почувствовала, как напрягся за моей спиной Тайрэн, но всё равно потянулась к его голове. Под пристальным немигающим взглядом пронзительных тёмных глаз.

— Она выпила яд, — прошептала я, комкая чёрные нити. Смотря в эти глаза, вбивая это понимание в его сознание. Заставляя почувствовать правду. Намеренно причиняя боль. — Боялась его. И вас боялась. Так боялась. Бедная несчастная девочка. Слишком слабая, чтобы противиться вашей воле. Чтобы бороться. Вы убили её, и Сольхиаль тоже убили вы. Я не вам сейчас спасаю жизнь, а вашему сыну и его детям. У него ещё есть шанс стать лучше, не утонуть в своей ненависти, как это сделали вы, ваше высочество.

— Откуда бы ты не пришла… Ты ничего не знаешь обо мне, ведьма, — цедит он сквозь зубы.

— Знаю. Вы любили. И она вас любила. Так сильно. Её обещали вам в жёны. А потом отдали другому против воли.

— Нет! Она сама пошла. Предала, выбрала его… Яргарда Сэйнара. Пожелала стать королевой, а не женой принца, — шипит Гедаш с ненавистью, взлелеянной годами. Сломленный сейчас ею и тем, к чему она привела. Ни один Босвари не удержал любимую рядом за все эти столетия. Ни одна любовь не обернулась счастьем. Только болью. И смертью.