— Ну, теперь, — говорит, — может, даст Бог, наше хозяйство и получшает.
Прошло с полгода, а может, и больше, и пошло у него хозяйство в гору, стали ему и богачи завидовать. Что ни сделает — все ему удается, что ни купит — на всем зарабатывает; посеет на поле рожь или пшеницу, и такая уродится она колосистая, что так к земле и клонится. Вот и стали все люди уже удивляться, что был-де сначала такой бедняк — детей нечем было прокормить, а теперь так хорошо живет.
Одолела богача зависть, приходит он к нему и спрашивает:
— Как случилось, что стала тебе во всем по хозяйству удача?
— А потому удача, что злыдней не стало.
— А куда ж они делись?
— Загнал я их в бочку, отвез на поле и бросил.
— Где?
— Да вон там, под оврагом.
Вот богач и побежал туда поскорей, а там и вправду бочка.
Выбил он днище, а оттуда злыдни так валом и повалили.
И говорит он злыдням:
— Да вы лучше к брату моему ступайте, он забогател уже.
А злыдни:
— Ой, нет, он недобрый, вишь, куда нас запроторил! А ты человек добрый, вот мы к тебе и пойдем.
Богач от них наутек, а злыдни за ним как уцепились и пришли к нему в хату. И уж как разгнездились у него в хате, что совсем обеднял богач — еще бедней стал того брата, что бедняком был. Каялся уж тогда, да поздно было!
Золотоволосая Ялена
Бродил раз мужик по свету, невесту себе искал. Пришел к одной ворожке, а она ему и сказала:
— Ступай поищи золотоволосую Ялену!
И пошел он искать.
Искал, искал, а найти не мог. Пошел тогда к солнцу — спросить, не видало ли оно где золотоволосую Ялену? А солнце и говорит:
— Я освещаю горы и долы, но такой Ялены и не встречало!
Но дало ему солнце золотой клубочек и говорит:
— Как будет тебе что нужно, кинь тот клубочек позади себя.
Пошел он потом к месяцу. А месяц и говорит:
— Я свечу мало, только по ночам, и не везде досвечиваю. Такой Ялены не находил я нигде!
Дал ему месяц щеточку и говорит:
— Коль случится с тобою такая беда, кинь ее позади себя.
Пошел он потом к ветру.
Говорит ветер:
— Ступай, твою золотоволосую Ялену тридцать баб с железными языками держат. Но ты ее, — говорит, — от тех баб не получишь. А поступи ты здесь к одной ворожее на работу, она даст тебе такого коня, что будет летать по воздуху, вот ты на нем с Яленой и умчишься!
И дал ему ветер метлу и сказал:
— Если случится какая беда, ты махни той метлой позади себя.
Пошел он тогда к ворожке, а она и говорит:
— Если выпасешь мою кобылу, дам я тебе такого коня!
И погнал он пасти кобылу в лес. Вдруг поднялся в ночи большой шум, и кобыла враз исчезла... Явилось тогда много лисиц, и пошли они с ним к ворожке. А сидела там в корзине наседка на яйцах, а лисы вытащили ее из корзины, яйца разбили, и вылетела из тех яиц кобыла с тремя жеребятами. Вот тогда дала ему ворожея одного жеребеночка и говорит:
— Золотоволосая Ялена у тех баб в стеклянном жбане находится. Ты бери ее вместе со жбаном, но жбан не открывай, пока домой не доедешь!
И приехал он к тем тридцати бабам. Приезжает туда, а бабы все спят. Увидал он в большом жбане золотоволосую Ялену, схватил ее, сел на коня и умчался. А бабы с железными языками спали целых двадцать четыре часа; потом встают, а Ялены — нету. Бросились за молодцем в погоню. Слышит он шум — бабы за ним летят. Кинул он тогда позади себя щеточку, и вырос вмиг лес густой кругом на сто миль. Начали бабы тот лес грызть и перегрызли; погнались за ним дальше.
Слышит он шум, бросил тогда позади себя золотой клубочек — выросла каменная гора. Но бабы ту гору прогрызли и опять за ним гонятся. А он уже к морю домчался. Ударил метлой по морю — расступилося перед ним море, проехал он посуху, а потом обернулся, ударил опять метлой по морю — и море сошлось снова. А бабы все в нем утонули.
Но ездил тоже по тем краям какой-то царь на коне, догнал он мужика и начал с ним бороться, отымать у него золотоволосую Ялену.
А конь у царя был той же самой ворожеи, вот кони между собой о чем-то посоветовались, и сбросил конь царя наземь, и царь убился. А мужик с золотоволосой Яленой счастливо домой воротился.
Про богатыря Сверхдуба
Жил себе богатый мужик. Было у него три сына, двое — умные, третий — дурак. Было у отца несколько пар волов, вот и послал он двух умных сыновей в степь пахать, а этот дома остался. Поехали они на три дня. Приезжают домой, а меньшой и говорит:
— Что ж, тату, они пахали, а я сеять поеду.
Отец и говорит:
— Ты, сын, еще и по свету ходить не способен, как же ты сможешь хлеб сеять?
А тот как пристал, как начал, вот и уговорил отца. Набрал себе три мешка пшеницы, поехал на то самое место сеять. Посеял. Едет домой, попадается ему навстречу старик, спрашивает:
— Куда, земляк, едешь?
— Домой еду, — говорит.
— А где ты был?
— Ездил в степь пшеницу сеять.
А старик ему и говорит:
— Как приедешь домой, скажи отцу, матери и братьям, чтобы шли пшеницу жать.
Сел парубок на подводу и задумался: "Как же оно так, не успел я и посеять, а она уж и уродила? Дай-ка пойду погляжу",
Поехал назад, посмотрел. Сорвал несколько колосков на показ домой, а пшеница-то уродилась такая, что лучше и не надо. Воротился домой, отцу ее показывает, чтобы жать ехал. А отец сидит за столом и думает.
— Что оно, — говорит. — сын, счастье ли нам такое иль несчастье? Только ты поехал сеять, а уж и пшеница поспела?
Взяли они косы, поехали косить, а люда дивуются, — ведь только сеют, а они уже косят, а дело было осенью. Скосили они пшеницу: сложили, обмолотили и стали продавать. Жили они бедно, а как начали продавать пшеницу, вот и построили себе дом. Отец женил всех сыновей. Самого старшего женил на крестьянской дочке, среднего — на поповской, а самого маленького —- на генеральской.
Умерли отец с матерью, остались сыновья одни на хозяйстве, и деток уже дождались. Родился у самого меньшого сын — ему уже семь лет, а он все в люльке лежит. Ходит дурень, гуляет, и начали его разные господа срамить, что богатый он, это, мол, верно, а дитя такое, что семь лет ему уже, а все в люльке лежит! Идет он от стыда домой и плачет. Думает: "Господи Боже ты мои, что оно такое — несчастный я, что ли, что дитя у меня такое?"
Вдруг попадается ему навстречу старая старуха. (А он, мальчонка-то этот, прикидывается, на самом деле он — богатырь).
— О чем, — окликает его, — ты, купеческий сын, плачешь? (А старуха эта, она тоже знает, о чем он плачет, да не признается).
Начал он рассказывать:
— Да вот дате у меня такое неудалое...
А она спрашивает:
— А ты хотел бы, купеческий сын, чтоб его на свете не было?
— Хотел бы, — говорит.
— Так ступай, — говорит она, — на базар, купи семь пудов канату да еще тележку железную. Как приедешь домой, положишь в нее подушку и его положишь туда, возьмешь веревку потолще и отвезешь его, спящего, в лес.
И сказала она ему:
— Как придешь в лес, найдешь толстый дуб поразвесистей. Выберешь ветку, чтоб не обломалась, привяжешь в четыре ряда этот канат (как люльку веревкой подвязывают) и положишь на него доску, а на доску положишь подушку, потом положишь его и поколыхаешь (а был он сонный, он спал, залег спать на семеро суток). А как положишь его на подушку, то сразу поколыхай, а сам беги без оглядки.
Если б отец оглянулся, то Семилеток весь бы тот лес на нем обломал.
Спал он не спал, а семеро суток проспал. Если б эти семеро суток дома проспал, то было б ему, пожалуй, двадцать лет. И была бы у него вся сила богатырская.
Проснулся он и говорит:
— Что оно такое, то я дома спал, а теперь в лесу?
Вот встряхнулся он и упал наземь, да и загруз по самые колена в землю. Ходит теперь, раздумывает: "Дороги не знаю, летать не умею". Ходит, сам с собой разговаривает. Нашел он дуб толстый и высокий, потрогал, чтоб не обломался. (А он уже хорошо знает, что есть в нем сила, — так весь лес и зажал бы в обхват, но!..)