А уходить ох как не хочется! Это же почти единственные люди, не считая Лолы, кого я знаю! Только-только вроде бы начали появляться зачатки дружеских отношений. Ну и, конечно, Анна! Эта девушка будоражит мысли, заставляет сердце биться быстрее, разгоняет кровь по жилам! А ее недоступность и холодность только подливают масла в огонь…

Итак — покидать Сопротивление пока что рано, но и быть безвольной марионеткой я не согласен. Значит, нужно серьезно поговорить с Нэшем. Расставить, так сказать, все точки над «ё»! И, обязательно — держать ухо востро!

Вспоминаю, как Виктор Семенович пенял меня необразованностью, прямо как несмышленого щеночка в лужу рожицей макал! Это тоже нужно исправить. Как там? Меритократия, Совет Архонтов, еще что-то? Архиважная информация, как и политическое устройство Системы вообще. Обязательно все выяснить! Если не у Нимфы, так у того же Нэша и выспросить!

И, кстати, сам Виктор Семенович — та еще тайна! Впрочем, эта загадка явно не моего уровня. Мне ее не постичь, да и не охватить даже. И все-таки… Зачем я ему? Дружба? Бред! Если уж так не терпится узнать, кто моя матрица — помог бы вернуть воспоминания! Неужто это не в его силах? Есть ли вообще что-то, недоступное могуществу главы Комитета?

Задумчиво смотрю на сидящего рядом Джона. Он молчит, бесстрастно глядя прямо перед собой. Попробовать что ли у него выспросить? Попытка не пытка…

— Джон… — голос получается настолько хриплым, что я вынужден прокашляться, — Ты ведь давно работаешь с Виктором Семеновичем. Скажи, какой у него ранг?

Комитетчик снисходительно улыбается. Ничего такого он не скажет. А вполне возможно, что и сам не знает. Не ровня Джон своему начальнику, совсем не ровня.

— Он вроде неплохой человек, — мягко добавляю я, — Крайне незаурядная личность.

Улыбка собеседника становится холоднее; он долго молчит, подбирая слова.

— Я удивлен, что Виктор Семенович проявил к тебе интерес, — заявляет, наконец, мужчина.

Как ни странно, это довольно ценная информация. Значит, ранее глава Комитета не утруждал себя подобными встречами. Да и то — не по рангу ему общаться с подобной шелупонью. Раз уж даже Джон удивлен, то, получается, и вправду произошло нечто из ряда вон? Черт! Вот так вот глядишь — и поверишь в собственную избранность!

— Почему тогда он просто не поможет? — разочарованно замечаю я, — К чему эти разговоры?

— С чего ты взял, что он не помог?

Улыбка Джона становится шире; кажется, я впервые вижу на его лице искренние эмоции. Непонимающе смотрю на конвоира, на мелькающие за окном облака; потом все же догадываюсь заглянуть внутрь собственной нейросети.

[Тей Козловский, эпсилон-9++]

Вчитываюсь в логи — так и есть! Уровень заметно вырос только потому, что до общения со мной снизошел некто крайне высокого ранга. Вот тебе и Виктор Семенович! Вот и манипуляции с Индексом! Говорил-говорил, а когда понял, что больше меня уже не подтянуть — резко закруглил разговор. Наверное, мне еще и спасибо нужно сказать?

Остаток пути провожу в глубокой задумчивости. А вернее сказать — в полной прострации. Расслабился, растекся по сиденью, только что слюнку изо рта не пустил.

Флаер приземляется на ту же площадку, с которой стартовал изначально. Я выбираюсь из кабины вслед за Джоном; чувствую, как мужская ладонь слегка сдавливает нерв где-то у основания шеи. Не успеваю среагировать, не могу даже удивляться; на какое-то мгновение сознание помутняется, зрение гаснет и тут же включается вновь.

Оглядываюсь — я в лифте, совершенно один! Еду вниз, от бесстрастных конвоиров не осталось и следа. Трогаю шею — боли нет; сработано очень профессионально. Только вот зачем подобные фокусы? Я бы и сам дошел, добровольно. Или им обязательно нужно было театрально исчезнуть?

Лифт останавливается, двери открываются нараспашку. Выхожу в холл, автоматически шагаю дальше — на улицу. По ушам ударяет гомон и шум разношерстной братии праздношатающихся прохожих. Глаза слезятся от серости окружения, рекламные билборды безжалостно слепят, стоит только повернуться в их сторону. На душе — тоскливо и гадостно, будто побывал в гостях у небожителя, а теперь снова вернулся в родную помойку.

Запахнув руками отвороты куртки, шагаю прочь. Вскоре общий спальный блок со всеми его обитателями остается далеко позади.

— Привет, — Нэш открывает дверь, пропуская меня внутрь базы, — Заходи.

Протискиваюсь в холл. Август, как радушный хозяин, ведет в гостиную, где уже поджидает порция еды и ароматного чая. Похоже, мое приближение замечено загодя, раз лидер Сопротивления успел так подготовиться. Подступы к базе контролируются? Защитные системы? А почему бы и нет! В конце концов, собственная безопасность на первом месте.

Впрочем, главной защитой для убежища, насколько я понимаю, является незаметность. Этого места на стандартных картах просто не существует. Было ли так изначально, или об этом позаботился Нэш — не знаю, но Нимфа упорно отказывается признавать наличие неизведанной территории. Для того, чтобы вернуться на базу, мне пришлось в буквальном смысле идти назад по собственным следам, что, кстати, отнюдь не сократило путь. Но иначе попасть сюда просто-напросто невозможно. Если, конечно, не надеяться набрести на дверь случайно.

Как бы то ни было, проложить маршрут к базе ИскИн не смог. Единственное, что выручило — в памяти сохранились данные о предыдущем посещении. Вот уж точно: найти это место может лишь тот, кто тут уже побывал, и не иначе!

Пришлось поплутать, но, так или иначе, я добрался без посторонней помощи. Писать Мари или Нэшу только для того, чтобы выслали проводника, показалось слишком нелепым. Надо ведь продемонстрировать самостоятельность и все такое…

Насыщаюсь, не торопясь начинать разговор. Искоса поглядываю на Августа, а он и вовсе не обращает на меня особого внимания, погрузившись в собственные мысли. Неужели ему не любопытно, где я ночевал, как добрался? Или он умело скрывает эмоции?

Никого больше в гостиной не видно; похоже, сегодня база пустует. У всех собственные дела, хотя Франко, может быть, и торчит в спортзале. Хочется увидеть Анну, но до моих желаний никому нет дела. Просторная комната пустует, завтрак закончен, а до обеда еще далеко.

Стоит мне управиться с трапезой, как Нэш выныривает из раздумий. В несколько быстрых приемов грязная посуда отправляется в моечную машину, по столу пролетает тряпка, по полу — метла. Наведя чистоту, Август как ни в чем не бывало садится напротив, испытующий взгляд устремляется мне в глаза.

— Поговорим? — приглашающе произносит Нэш.

Киваю. Начинать первому не хочется, да и не пойму, с чего зайти. Стоит ли рассказывать о встрече с Виктором Семеновичем или придержать информацию? Насколько искренним можно быть с Августом?

— Побывал в Комитете? — с невинным видом спрашивает Нэш.

Шах и мат. Все мои потуги на сохранение интриги рушатся, как песочный замок. Скрыть удивление не получается, на губах собеседника появляется довольная усмешка.

— Как ты понял? — подозрительно прищуриваюсь.

— Да уж немудрено догадаться, — Август качает головой, — Молодой перспективный новичок после окончания операции вдруг — бац! — исчезает. Пропадает из спального блока, сбегает от прекрасной подруги, — на лице парня блуждает завистливая улыбка, — Мало того, судя по косвенным признакам — покидает пределы сектора! Не выходит на связь, айди просто заблокирован. Такое, уж поверь, под силу только комитетчикам; их стиль работы.

Вроде бы все логично. Только вот зачем было оставлять меня одного, а потом преследовать?

— Не переживай, за тобой не следят, — Нэш будто читает мысли, — Так… слегка приглядывают. Должен же я заботиться о сотрудниках! Тем более, таких беспомощных.

Ну, насчет беспомощности — это он зря. Как-никак именно я выручил Мари, да и Анну сумел защитить, что бы она там себе не воображала.