— Скорость, мощь, выносливость, — размеренно произносит Рамирес, отступая на шаг, — Все это не только достояние физических упражнений. Если ты желаешь выйти за пределы возможностей тела, придется развивать дух!

Таким образом начинаются мои тренировки с Рамиресом. Как и обещал, наставник посещает убежище раз в неделю. Приходит, демонстрирует нечто новое, проверяет мои успехи и критикует неудачи. Под конец занятия самое интересное — выдается домашнее задание, что предстоит выполнять самостоятельно следующие шесть дней. В целом, наши встречи редко когда длятся больше двух часов, однако за это время я успеваю вымотаться полностью.

Самостоятельная работа — это что-то с чем-то! И сложно, и увлекательно, и одновременно довольно монотонно. Требуется по-настоящему заставлять себя взяться за ум, чтобы не профилонить очередное поручение.

На первой неделе Хуан показывал простейший способ медитации. Казалось бы — чего сложного? Сиди себе с закрытыми глазами, да считай вдохи-выдохи. Однако, на деле все не так просто. Непривыкший ум мгновенно утомляется, начинает клонить в сон; внимание улетучивается, лезут непрошенные и абсолютно бессвязные мысли, счет сбивается, упражнение идет насмарку. Приходится делать перерыв; умывшись и взбодрившись — приступать к выполнению заново. И так — раз за разом, снова и снова.

Злую шутку со мной играет всегдашняя целеустремленность, активность. Становится неимоверно сложно просто сидеть, ничего не делая. Кажется, что бесценное время утекает сквозь пальцы, не принося никакой пользы. Первые дни с трудом высиживаю несколько минут к ряду. Потом, в конце концов, довожу время непрерывной медитации до пяти минут.

Бесит и раздражает то, что я не замечаю никаких изменений; не вижу в таком времяпровождении никакой практической пользы. Занимаюсь и не могу понять смысла выполняемых упражнений.

— Ты должен научиться очищать разум, выбросив оттуда все лишнее, — пытается объяснить Рамирес, — Чтобы использовать навыки, нужно утихомирить поток сознания, заглушить внутренний диалог, освободить ум от бесполезных мечтаний и раздумий. Сосредоточься на чем-нибудь одном, сфокусируйся! Вспомни, в те редкие моменты, когда тебе удавалось использовать латентные умения, в голове наверняка гудела абсолютная пустота. Именно это, а не резкий всплеск адреналина, как считают некоторые, подстегнул способности прототипа. И только путем постепенного контроля над разумом можно прийти к управлению собственными способностями…

Не успеваю привыкнуть к постоянным медитациям, как Хуан выдает новое задание. На этот раз цель — удержание статических поз. Первая из них — «поза всадника» — сразу вгоняет меня в ступор.

Нужно встать прямо, а потом раздвинуть ноги примерно в два раза шире плеч, держа стопы носками вперед. А теперь — опустить бедра до параллели с полом. И — стоять.

После многочисленных приседаний и выпадов мне казалось, что ноги уже вряд ли способны удивляться хоть каким-то упражнениям. Однако же, спустя всего минуту «всадника», ляжки затряслись, как на вибростенде. Больше двух минут выдержать не сумел; рухнул, как подкошенный. Рамирес не скрывает разочарования.

— Пока не сможешь держать стойку хотя бы пять минут, нам вообще больше не о чем разговаривать, — жестко комментирует он, прохаживаясь вокруг.

— Никак! — отвечаю со злостью, — Мышцы не справляются!

— А ты медитируй, — ехидно советует наставник, — Держи руки у пояса, глаза прикрой и считай вдохи. Дойдешь до десяти — начинай заново, и так по кругу, снова и снова…

Не знаю, то ли это шутка, то ли он действительно хочет помочь. В любом случае, поднимаюсь на ноги, чтобы повторить попытку.

— Хорошо хоть не стойка на голове, — бормочу, вспомнив рассказ Нэша о странных причудах эволюционистов.

— Хм… — задумчиво отвечает Рамирес, — Вообще-то это довольно продвинутая техника. Но раз уж напомнил — будь по-твоему! Добавим стойку на голове в список необходимых упражнений.

Проклинаю свой длинный язык и сумбурные мысли, но сказанного не воротишь. После позы всадника приходится переключиться на перевернутую стойку, с упором на лоб и расставленные локти. Ощущения те еще… Кровь приливает к голове, ноги дрожат, в висках стучат молотки. Главное, пока стоишь — еще вроде ничего, терпимо. Но стоит кувырнуться обратно, как наваливается целый букет неприятных последствий.

Теперь «домашнее задание» включает не только бесконечную медитацию, но и две статические стойки — на голове и «всадник», которые мне нужно довести до пятиминутного отрезка. Практикую все это в свободное время, ибо Франко отнюдь не настроен давать послаблений из-за побочных нагрузок. Три тренировки в день никто не отменял, а дополнительные занятия умещай, как хочешь и куда хочешь.

На очередной встрече с Хуаном, не дотянув до пятиминутки всего несколько секунд, осмеливаюсь спросить у наставника о смысле этих поз.

— Рамирес, зачем все это? Какая разница, выстою я на голове пять секунд или десять минут? Разве это поможет зажигать огонь по щелчку пальцев или становиться сверхбыстрым?

Тренер долго не отвечает. Он стоит, хитро прищурив глаза и задумчиво поглаживая ладонью седеющую бороденку.

— А как, по-твоему, человеческое тело должно совершать эти чудеса? — преспокойно вопрошает Хуан, — Разве организм хомо-сапиенса приспособлен для создания огня из воздуха?

— Да нет… наверное, — недоуменно качаю головой.

С одной стороны, строение человека не подразумевает ничего сверхъестественного. С другой — я же сам видел! Факты — вещь упрямая!

— То-то и оно, Тей, — подтверждает мужчина, — Тело само по себе — всего лишь совокупность костей и мяса, довольно слабая и хрупкая. Ничто в нас не рассчитано на то, чтобы летать или пробивать стены кулаком. Но, высокоразвитые адепты способны и не на такое!

— Импланты? — выдаю самую очевидную версию.

— В том числе, — соглашается Рамирес, — Импланты, генная инженерия, синтетические тела и органы, киборгизация… Способов множество, но все они требуют определенных затрат — как денежных, так и социальных. Так, например, если захочешь себе титановый протез, придется как минимум достичь класса «гамма». А уж стоимость…

— Но если все так, то в чем вообще смысл наших занятий?

— Все просто! Дело в том, что, в известном смысле, мы уже не совсем люди… Если сравнить тебя и обычного десятилетнего ребенка доисторической эпохи, разница будет разительной!

— Нимфа! — восклицаю, озаренный догадкой, — Вживленная нейросеть!

— Именно так. Но ты должен понять еще кое-что: нейросеть, встроенная в тело, адаптированная в мозговую деятельность человека, дает гораздо больше, чем обычное чтение книжек, да подглядывание за голыми девушками! Возможности ИскИна безграничны! Почти… Нужно только уметь ими правильно пользоваться. А для этого — становись в позу всадника!

Послушно выполняю указание, занимаю осточертевшее положение с широко расставленными ногами. Но удержаться от дальнейших расспросов не получается.

— Учитель, — спрашиваю с почтительным придыханием, — Так куда я смогу подняться?

Рамирес тяжело вздыхает. Кажется, он сам недоволен ответом.

— К сожалению, с моей помощью — не слишком высоко. Я сам знаю лишь азы, а могу научить и того меньшему: только лишь контролировать тело и разум. Твои способности получат толчок к развитию, но уже не за горами тот миг, когда понадобится более продвинутый наставник… Что же касается границ развития — для простоты можешь считать, что их и вовсе нет!

На этой мотивирующей ноте Хуан резко закругляет разговор, заставляя меня продолжать занятие. Сосредоточение не терпит суеты; медитация не приемлет разговоров, по крайней мере у меня — точно. Продолжаю стоять, покуда ноги держат; в голове одна за другой перещелкиваются цифры вдохов. Тренировка идет своим чередом, хоть я так и не осознаю глубинного смысла производимых действий.

Еще один месяц пролетает со скоростью пули. Череда однообразных дней, среди которых трудно выделить нечто особенное. Пожалуй, оглядываясь назад, могу вспомнить только одну встречу, что надолго выбивает меня из колеи. И, конечно, тут оказалась замешана Анна.