Что порой сбивает с толку: общий корень слов «ценность» и «цена». Может показаться, что «ценности имеют цену». А это не так или не всегда (а то и никогда!) так. Во всяком случае, в отношении духовных, моральных и т.  п. ценностей, эта поверхностная ассоциация неверна. Тут к понятию «ценность» гораздо ближе по смыслу – значимость. В английском, например, ценность – value: связи со словом price (цена) нет, есть связь с понятием величина (value). И в греческом такой переклички нет: ценность – αξία (аксиа), что есть «значение». (Отсюда – аксиология.)

В последнее время я несколько раз в разных статьях и выступлениях (да и в этом эссе – тоже) ратовал за «перевод» языка идеологии на язык ценностей. Я утверждал, что на языке ценностей – то есть как бы первичных элементов всех последующих построений типа религий и идеологий – люди скорее поймут друг друга и, как следствие, смогут определить – что в ценностных матрицах каждого совпадает, а что отличается. И это даст основание – зародыш – для взаимопонимания и выработки взаимоприемлемых совместных действий (включая жизни как таковую, модели жизнеустройства). Я и сейчас на это надеюсь, но червь сомнения подтачивает мой ум: похоже, мы пока не умеем достаточно хорошо ни распознавать, ни описывать ценности, а поэтому сравнивать их друг с другом весьма затруднительно. Слова будут одинаковые или похожие, а смыслы – разные. (См. также Значение и смысл.) 

Согласитесь без всяких споров и возражений: чай – очень важное слово! Я каждый день пью чай, вы, читатель, скорее всего, тоже. Мы все любим чай, он нам не надоедает.

Я не стану писать эссе об истории чая, о его сортах и способах заварки: этих рассказов и рекомендаций так много, и они так доступны, что мне не нужно это делать. Позволю себе напомнить лишь одно – полузабытое – слово, связанное с чаем: цыбик. Я еще застал те времена, когда оно было широко в ходу. В те времена (ну, скажем, 40-е – 50-е – 60-е годы XX века) чай у нас в стране расфасовывался в пакеты почти кубической формы, с размером ребра около 4–5  см. Этот пакет, который чаще всего называли «пачка», называли еще и «цыбик». Вмещалось в такой специфический чайный «кубик-цыбик» 50  г чая, но были упаковки и по 75, 100 и более грамм. Делался пакет из специального двуслойного материала: бумага и фольга, соединенные, «спаянные» вместе. В таком пакете чай не впитывал влагу и оставался сухим достаточно долго. Намного раньше, лет за 50-100 до мною описываемых, цыбиком назывались упаковки, содержащие десятки фунтов (обычно 40 или 80) чая, то есть весом в один-два пуда. Ну, а пуд, он, как известно, равен 16,38  кг. Так что бытовой цыбик «моего» времени был раз в триста меньше коммерческого дореволюционного цыбика.

А слово, конечно, ушло из обыденной лексики и живет только в старых книгах и словарях. Но – кто знает?  – может, какой-нибудь мастер рекламного копирайтинга вбросит это слово в информационное пространство, и оно заживет новой жизнью: «Стань успешным! Купи цыбик чая!..»  – и все побегут-побегут покупать новомодный цыбик…

(См. также Бес, Демон, Дьявол, Сатана.) Еще один персонаж народной мифологии – чёрт, или, как его раньше «правописали», чорт: этот вариант мне кажется куда как выразительнее во всех отношениях – и в изобразительном, и в звуковом.

Бес и Чёрт. Упрощенное восприятие ставит между бесом и чёртом знак синонимического равенства: это, мол, одно и то же. Вовсе нет! Чёрт – это явление более серьезное, это существо имеет статус или ранг божества, в то время как бес – мелкий пакостник. Чёрт – чёрный бог. Злое, хитрое и могущественное существо, управляющее многими «тёмными» силами природы. Чёрт занимает очень большое место в сознании не только древних, дохристианских славян, но и в наши дни, сохраняясь в многочисленных «чертыханиях»: «чёрт возьми», «чёрт побери», «иди к чёрту», «чёрт знает, что» и  т.  д. Поскольку считалось, что при произнесении слова «чёрт» он может сам тут же и появиться, произносить его лишний раз вслух считалось предосудительным. Да и борьба христианства с дохристианскими верованиями использовала попытку запрета произнесения «языческих» слов в надежде, что они позабудутся. Не позабылись. И все многочисленные «родственники» чёрта, существующие в мифологии разных народов, тоже никуда не делись: шайтан, джинн, пан, дэв… Подобный персонаж с очень похожими функциями и свойствами есть у всех народов.

Вера в чёрта, как мне кажется, сильнее и влиятельнее веры в  Бога. Может, я и ошибаюсь, но вера в зло, в злое начало и есть фундамент религиозного мировоззрения. Хотя его представляют, излагают иначе. Вроде как Бог, добро – первичны, а дьявол (с ним и чёрт), зло – вторичны: они возникают как антитеза, как борьба с  Богом и добром. (См. Добро и зло.) Как бы то ни было, но религия не сможет выполнять свою важнейшую – управленческую – функцию, если в ней будет только один добрый Бог-Создатель: пугать будет нечем.

Гениально описывает внешность чёрта Н. В. Гоголь в «Ночи перед Рождеством»: «Спереди совершенно немец: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто чёрт, которому последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу».

Среди характерных внешних признаков чертей указываются рожки, небольшой рост, козлиные ноги, хвост. Обитают они на болотах, в лесных чащобах, в глубоких оврагах, а также в заброшенных мельницах и банях. Считается, что слово «чёрт» лучше вообще не произносить, а то он может явиться. Вместо этого принято употреблять такие слова как «нечистый», «лукавый» или высокопарно: «враг рода человеческого». Впрочем, тот пышный «титул» применим скорее к высшей, так сказать, форме мирового зла: к  Дьяволу!

Изображений чёрта существует великое множество. Чаще всего у чёрта есть рога, хвост, козлиные ноги с копытами, частично он бывает покрыт шерстью, но при этом зачастую бывает лысым, на его роже нередко вместо носа свиной пятачок, на пальцах – когти, а крылья наподобие крыльев летучей мыши.

Чёрт носится с мгновенной скоростью. Порывая не только любые расстояния, но и проникая в миры иные. Ему ничего не стоит мгновенно примчаться к  Дьяволу и получить от него указание или же доложить о содеянном.

Чёрт разными способами пытается проникнуть внутрь человека: влететь, например, в открытый рот во время зевка. Поэтому рот надо прикрывать ладошкой, а еще лучше – перекрестить. Не следует также оставлять на ночь непокрытую емкость с водой: чёрт в этой воде может притаиться и проникнуть внутрь. Во многих поверьях чёрт вообще-то постоянно находится рядом с каждым человеком. Это персональный чёрт, который дается человеку с момента рождения. Находится он за левым плечом. Так что надо в ответственные минуты не забывать поплевать через левое плечо, чтобы отогнать его.

Особый – и очень важный – способ проникновения внутрь человека – это совокупления чертей с женщинами. Этим они занимаются регулярно. При этом женщины не обязательно ведьмы или распутницы: чёрт может принять и облик мужа… Жертвы чертей начинает болеть и чахнуть. Могут также родить чертенят.

Крестьянский чёрт – скорее бытовой, нежели религиозный персонаж. Он всегда «где-то тут, рядом». Но, в отличие от библейских «князей мира сего», не нацелен на обман, лицемерие, искушение. Он скорее некий домашний соглядатай, вроде дежурного по дому: следит за соблюдением неких правил. Он – неизбежный спутник по жизни, и стремиться избавиться от него не надо: «Богу молись, а чёрта не гневи».