О творце в смысле Создатель, Бог, Демиург – в статьях Бог и  Вера, Религия, Тьма, Эзотерика. Здесь о человеке-творце и о творчестве.

Мы все время что-то придумываем, представляем, моделируем… Даже в собственных воспоминаниях мы не просто прокручиваем одну и ту же кинопленку, а каждый раз заново снимаем кино. Мы не тупо воспроизводим события и образы, а делаем это раз от раза по-разному. Так что каждый человек – творец и занят этим всю жизнь. Творить – естественное и неотъемлемое свойство каждого человека. Но называют, признают творцами только тех, кто закрепил свои фантазии в виде картин, текстов, музыки, разговоров… И это правильно, потому что одно дело – процесс, другое – результат. Искусство созидания состоит не только в наличии ярких и талантливых фантазий, но и в умении поделиться ими с другими людьми, перевести их «в материал». Во времена моей юности-молодости часто повторялось назидание о творческом характере всякого труда. Я с этим не спорил, но интуитивно что-то мне казалось неверным в провозглашении труда, скажем, дворника не менее творческим, чем труд писателя. Прожив уже довольно долгую и, несомненно, разнообразную и насыщенную жизнь могу по этому поводу сказать вот что. Я работал дворником и согласен с тем, что уборка мусора, подметание дворов и улиц содержит немало творческих моментов и ярких переживаний. Результат этого творческого труда – выметенный двор или улица – полезен, ценим, но как таковой не является произведением искусства. Это рутинный, наперед заданный, соответствующий нормам, правилам и утвержденным инструкциям результат. Процесс уборки может быть сколь угодно наполнен творчеством, результат – нет. Разумеется, если в результате уборки квартиры вы переставили мебель, покрасили стены и т.  п., то полученный результат может быть именно творческим, а не рутинным приведением комнаты к стандартному образцу.

Творческий труд – степень «творческости»,  – скажем, писателя, видна по результату. Если я пишу, охваченный всеохватным творческим порывом, а в результате получилось «Муму», написанное давным-давно Тургеневым, то все мои переживания и творческие находки не более чем личный опыт. А творческого результата нет. Потому что нет новизны, нет индивидуальности. Потому и совпадают эти слова: Творец – в смысле Бог и творец – автор,  – что оба они создают новые миры, причем по образу и подобию своему, из собственного материала и по своему фасону. Не только «мадам Бовари – Флобер», но и  Муму и  Герасим – Тургеневы.

Телевидение – не просто элемент картины мира или одно из «главных» слов. ТВ само и формирует нам всем общую картину мира. Это беспрецедентный, ни с чем не сравнимый по своей мощи, глубине и скрытности (да-да!) воздействия инструмент наполнения жизни и смыслами и бессмыслицами, формирования мировоззрения и идеологии.

Я в его власти с 1965 года – именно тогда в нашей семье появился телевизор (модель – «Сигнал»). Но покорен им был еще раньше, когда стал ходить «на телевизор» к  соседям. Была такая практика в добрые советские времена. Мир узнал телевидение в начале XX века. Сперва было так называемое механическое телевидение, а в 1907 году русский инженер, профессор Петербургского технологического института Борис Львович Розинг запатентовал «Способ электрической передачи изображения», а в 1911 году продемонстрировал передачу на расстояние изображения в виде решётки из четырёх светлых полос на тёмном фоне. Но до настоящего прорыва области передачи изображений было еще далеко. Только в 1931 году ученик Розинга, Владимир Кузьмич Зворыкин, находящийся в эмиграции в  Америке, создал иконоскоп – передающую телевизионную трубку, позволившую организовать электронное телевещание. Но первыми в этом деле оказались не американцы, а немцы: Великая депрессия, охватившая США, затормозила процесс. Первый в мире телеканал, регулярно вещающий по электронной технологии DFR («Deutscher Fernseh-Rundfunk»  – «Немецкое телевизионное радиовещание»), был запущен в 1934 году и в 1936 году уже транслировал Берлинскую Олимпиаду 1936 года.

В СССР регулярное электронное телевещание было начато 1 сентября 1938 года в  Ленинграде, а с 1939 года – в  Москве. Первый массовый электронный телевизор «КВН-49» появился в 1949 году. С тех пор вся страна оказалась во власти телевидения, и ничего плохого это не предвещало. Это была настоящая радость: и  кино, и театральные постановки, и новости, и концерты – все было интересно и полезно. Позднее стали появляться познавательные, развивающие. Учебные программы. Количество дней и часов вещания возрастало – я еще помню времена, когда по четвергам телевидение было выходным и в городских банях в эти дни возрастал поток клиентов. Массовое цветное телевидение у нас в стране началось с 1967 года. Возрастало количество программ, и мы уже стали «капризничать»: раньше просто смотрели телевизор, независимо от того, что там показывают. Когда всего стало много, появился выбор, появились и «капризы»: «хорошие» передачи и «плохие», скучные и интересные. Стала чувствоваться идеологическая обработка, возник политический официоз…

Вся политическая мощь ТВ-вещания явила себя обществу в период «перестройки». Вот уж промыли мозги, так промыли… экспериментально было подтверждено, что ТВ способно превратить общество в толпу, подчинить ее своей воле, навязать какие-угодно ценности, вынудить отказаться от своих ценностей и вовлечь в прямые политические действия разрушительного характера. То, что выражение «четвертая власть» не метафора, стало ясно именно тогда. И до сих пор ТВ – огромной силы власть. Уже давно у каждого из нас дома не один-два и даже не 10–20, а сотни каналов вещания, работающие круглосуточно. Мы живем в пространстве смыслов, сформированном телевидением.

Единственный, кто бросил ТВ вызов,  – Интернет. Он отвоевывает у телевещания аудиторию. Уже видно, что Интернет, как средство доставки звука и изображения, станет основным. ТВ останется как фабрика по производству передач, но способ доставки изменяется. Одновременно с этим меняется и информационное поле: в  Интернете может участвовать любой человек. «Фабрика» по производству ТВ-картинки не нужна. Видеблогерам достаточно смартфона, чтобы получить миллионную аудиторию своих зрителей, поклонников. Что произойдет с производством и целенаправленным внедрением в общественное сознание нужных власти смыслов, пока неясно. Сможет ли власть удержать контроль или как-то сохранить за собой столь важную функцию – жреческую?

Посмотрим. Все происходит так быстро… 

См. также Холод. «Россия – единственная в мире страна, где на протяжении 9 месяцев в году человек без применения специальных средств погибает в течение 15–20 минут»  – эта мысль почерпнута, кажется, из книги А. Паршева: «Почему Россия не Америка». Расшифровка этой грозной мысли сводится к тому, что «спецсредства»  – это теплая одежда и отапливаемые дома. Думаю, что мы все-таки не единственные. Может, у других не 9 месяцев в году оставаться голым холодно, а поменьше, но одежда им все равно нужна. А вот дома отапливать и вправду во многих странах не приходится.

Да, у русских понятие «тепло» несет в себе много позитивных эмоций. Отношения между людьми могут быть теплыми и холодными, слова, которые мы говорим и пишем, тоже. Образ счастливой жизни у многих из нас связан с теплом: теплой погодой, теплым домом, теплыми отношениями… При этом холод мы тоже по-своему любим. И Пушкин тут с нами (вернее, мы – с  Пушкиным): «Здоровью моему полезен русский холод», «Мороз и солнце, день чудесный!» Я думаю, что любим мы не столько холод как таковой, как зиму: красоту снега, чистоту льда… Да, бывает приятно вдохнуть утренний свежий, морозный (но не слишком!) воздух, но при всей поэтической любви к холоду мы все-таки ждем весны, весеннего тепла. И радуемся ему как пробуждению всего живого, как началу новой жизни! И страны «вечного лета» мы тоже и воспеваем, и включаем в свои образы счастливой, беззаботной жизни. Даже на религиозном – христианском – уровне: тепло – это хорошо. В  Раю – тепло, это вечно цветущий сад, а в  Аду либо нестерпимый жар, либо леденящий холод. Летом живется легче: и  отопление не нужно, и одежда легкая и обувь, и много важных дел, которые зимой просто невозможны или затруднены, можно переделать. Тепло – это все-таки настоящее благо: тепла вам, в том числе душевного!