Примечание переводчика: Швабская песня: Die arme Seele (Бедная душа): «im himmel, im himmel seynd der freuden so viel, da singen die engel und haben ihr spiel» – «на небесах, на небесах столько радостей, ангелы поют и играют». – «Im Himmel, im Himmel ist Freude so viel, da tanzen die Englein und haben ihr Spiel». Deutscher Liederhort (Hrsg.): Ludwig Erk 1856. Из немецкой библиотеки песен Людвига Эрка, 1856. Wiesenwind / Ветер в лугах Когда летним полднем, нигде не задерживаясь, прошествует внезапный беспричинный вихорь сквозь дружные травы и злаки, волны взыграются ласково и заскользят немного быстрей, потолкутся суетливо, наскоро сияние скроется, и вновь озарятся луга, — в тот миг ничто ни с чем не прощается, нет никакого существования, едва ли что-либо проявится, только полное растворение. 1946 Из Софокла Aias / Аякс Эльфриде на Рождество, 1946 Однажды низко склонись и снова подними все человеческие вещи. Всё же боги любят тех, кто думает о благе и уберегает их от бед. Так что на будущее мы узнали, отступив перед богами, мы научились, как почитать Атриды. Изначально царствуют они; так что остается нам отступить. Даже самые страшные, самые могущественные отступают. Вот и снежно-суровая зима покоряется перед нежным летом; также в мучительный час ночи является светозарный день, воспламеняющий сияние; и ветра ужасные вихри стихают, и нежится ревущее море. Даже всемогущий сон распускает то, что связал; пусть поймал не навеки, лишь крепко держится нас. Как мы не можем понять, как мы не можем постичь это благо? (Фрагменты: 131–133, 666–677) Winke / Знаки Das andere Denken / Другое мышление Остатки пыла благодати прими у тёмного очага бытия, что воспламеняется в ответ: божеское и человечное в едином. Как песнопенье всех вещей, отбрось заботу о просвете дерзком между мирозданьем и землёй, где творятся мифы радостного очага. В слове сокрой тихую весть постижений о великом и малом и отбрось пустые открытия в просвете внезапном на пути к бытию. 1938 Der Sprung / Скачок Схвати, брось, утаи — пусть будет скачок из окраин памяти дальней в область никем не застолблённую. Вопрошай о том «Кто»: «Кто этот человек?» Говори неумолчно о нечто «Что»: «Что есть бытие?» Не пренебрегай неким «Как»: «Как связаны они?» Человек, истина, бытие — откликаются на разрастание их сущности, готовой к отречению, которым сами себя одаривают. Die Erde/Земля Нежного цветения земля не пораненная, о, стань неистового рвения сиянием пламенным! Das Wort / Слово Ничто, нигде, никогда, пред каждым «что-то», пред «потом» и «там», выдвигается из бездны словом, как дар, злополучный для всякого основания, поскольку единство укрепляется только тем, что будет сказано каждой вещью друг другу, и схвачено чувством, смущённым безумством, и будет запросто снова уловлено смыслом, уж больше не ускользающим в никуда. Die Wächter / Стражники Катится подземельное грохотанье, не слышное для множества множеств, в мировых пространствах разносится… Зрится далёкий отблеск бытия. Давно сошлись мирозданье и земля, в состязании меж ним нет уступок. Число, свирепствующее в пустом множестве, не пожертвует ни количеством, ни образом. То, что живёт, зовётся бытием, а «жизнь» проживается в восклицании шумливого домысла, что приходит с запозданием. Однако они не дремлют, эти тайные стражники ещё не зародившегося сдвига: далёкий отблеск бытия в разломах между смутным деянием и жалким созданием. Das Streitgesetz / Судебный спор Земля стережёт начало. Мир-страж, будь созвучен. Благодари землю, мир! Земля, благодари мирозданье. Unterwegs / В пути Нам неведомы цели, Мы всего лишь в пути. Нам много не нужно, Давно уже жаждем страстно Мощи к творению. Взять хотя бы одно — Сердце для голоса бытия, что безмолвно. Пусть бьётся тревогой В святилище древнем, Пусть станет отвагою нашей. Der Augenblick / Мгновение Чародейные долго звучали сердцу твоему колокольные звуки… Молви слово благословенное и голосом нежным благодари: О, ты! А затем забери, что выбрал себе, и преклонись отрешённо бытию. |
