Встаю и направляюсь вслед за ним.

Леша говорит что-то бармену, а затем проводит меня через служебные помещения к выходу. Сдергивает куртку с вешалки, одевается и поворачивает замок, выпуская нас на задний двор.

— Родители в курсе про колледж? — внимательно на него смотрю.

— Нет, ты что! Мать Кондратий хватит, если узнает.

— Твоя учительница…

— Полина мне больше не учительница, — перебивает раздраженно.

— Очень радикально ты решил проблему, — не могу не сострить. — Твоя Полина считает, что это нормально?

— Только не начинай меня воспитывать, ладно? — убирает руки в карманы брюк. — Я уже не в том возрасте, чтобы слушать нотации.

— Ну да, взрослый с недавних пор, совершеннолетний. Все можно, — не могу контролировать интонацию. Возмущена его бестолковостью.

— Я целый год ее добивался, — заявляет горделиво.

— Мм… Завоеватель.

— Это сарказм? — мрачнеет тут же.

— Ты мог бы поделиться со мной, посоветоваться, — отчитываю его обиженно.

— Ты сейчас серьезно, Дарин? Поделиться? Посоветоваться? — повторяет за мной и фыркает. — Вспомни себя ту. Тебе не до чего было. Суды, потом сессия…

— Алеш, — подхожу ближе и смотрю ему прямо в глаза. — Ты ничего не хочешь мне рассказать?

Секунда.

Замечаю, как меняется в лице и тут же старательно гасит эту вспышку.

— После того, как ушли родители, ты произнес одну фразу, и я только сейчас понимаю, насколько странно она прозвучала.

Молчит, рассматривает ботинки, но от меня не укрывается тот факт, что он очень нервничает.

— Ты сказал: «Я буду с тобой, как и обещал ему». Что это значит?

— То и значит, — отмахивается небрежно.

— С чего бы тебе что-то обещать Абрамову? Посмотри на меня, пожалуйста! — требую, непроизвольно повышая голос, потому что внутри меня творится что-то нехорошее. Дурное предчувствие будто шилом точит и точит.

— Дарин…

— Я вспомнила, тебя не было ни на одном заседании суда по Каримову. То ты болел, то якобы сдавал экзамен, то работал.

И почему я не придала этому значения?

— Спрашивай уже напрямую, — орет и он тоже.

— В ту ночь… ты тоже был там? — трясущимися руками цепляюсь за его куртку. — Был? Отвечай!

Сжимает челюсти и отводит взгляд, тем самым подтверждая мои догадки.

— Леш…

— Мы оба его поджидали. Друг друга заметили уже когда Каримов показался у дома. Ну и пошло поехало. Оттащили обдолбанную мразь в темный закоулок и вдвоем ему как следует наваляли, — рассказывает, уставившись в одну точку. — Остальное вышло случайно, — проводит ладонью по лицу. — Ян отошел за тачкой, я остался с этой гнидой. Не заметил сразу, что он достал нож. А когда заметил, уже лежал на лопатках. Между нами завязалась борьба и я пыранул его. Не нарочно, понимаешь? Веришь мне, Даш?

Пальцы соскальзывают и выпускают ткань его куртки.

— Я чертовски испугался! — Лешкин голос плывет и вибрирует. — Этому совсем поплохело. Кровищи столько… На снегу, на моей одежде.

Господи.

— Ян отпустил меня. Но перед этим потребовал, чтобы я молчал. Слово с меня взял, — шумно тянет носом ледяной воздух. Трясется так, что зуб на зуб не попадает. — Кто-то вызвал полицию. Когда я убегал оттуда, сам видел машину с мигалками.

Прислоняюсь спиной к стене, прикрываю глаза, ощущая неприятную, мелкую дрожь в теле.

— Меня бы точно посадили! В колонию бы упекли. За групповые преступления сроки дают немалые! Ему отец все равно помог бы, а мне? Кто помог бы мне? И как пережила бы это наша мать?

«Буду оберегать и защищать тебя. Как ему и обещал».

— Леш…

— Все ведь относительно неплохо вышло, да? — будто через вакуум доносятся до меня его слова. — Он ведь не в тюрьме.

Кто знает, что хуже: тюрьма или психбольница.

— Думаешь, меня не мучает совесть? — хватает за руку. Резко и больно. — Я спать не мог первое время. Хотел признаться тебе. Хотел, но смелости не хватило. Даш… Осуждаешь меня? — легонько встряхивает за плечи, вынуждая посмотреть на него. — Но по большому счету ведь из-за него все, да? Из-за него? Те фотографии…

— Не надо, Леш.

Хлопает дверь.

— Арсеньев, долго еще обжиматься планируешь? Там парни зашиваются вдвоем! Живо в зал! — командует высокая, тучная женщина.

— Сейчас приду.

— Оставлю без зарплаты. Ты до хрена себе позволяешь!

Дальше не слушаю.

Бреду по двору в неизвестном направлении. Под ботинками скрипит снег, мороз кусает за мокрые щеки.

Кажется, Леша зовет меня, но я только прибавляю шагу.

Не могу сейчас говорить.

Не понимаю, как принять эту правду…

В столовой геронтологического центра «В кругу друзей» царит суетливая атмосфера. Совершаются последние приготовления и за большим праздничным столом собираются все те, кто волею решения родственников оказался в этих стенах. Но не только они…

Появление Аркадия Семеновича и Марии Сергеевны вызывает самую настоящую бурю. Встречают их хорошо. Все-таки здорово, что они отозвались на мою просьбу и согласились прийти.

Заводит наш стихоплет.

— Здравствуйте, Аркадий Семенович, присаживайтесь, пожалуйста, — улыбаюсь и по привычке краснею, потому что он в эту самую минуту принимается целовать мою руку.

Вторит ему Мария Сергеевна.

Удивленно на нее смотрю.

Вот это да!

— С кем поведешься… — поясняет женщина, приближаясь ко мне. — Заразил меня рифмой наш доморощенный Байрон. Вирус, не иначе.

— У вас отлично получается.

— Теперь на пару донимать стихами нас собираетесь? Интеллигенты хреновы, — ворчит Агриппина.

— Мы тоже скучали по тебе, брюзга.

Та в ответ закатывает глаза.

— Как ты, девочка? — осторожно интересуется Мария Сергеевна, понижая голос.

— Держусь, — отзываюсь тихо.

Она понимающе кивает и в знак поддержки легонько касается моего плеча.

Я была в гостях у Марии Сергеевны совсем недавно, и она в курсе того, что происходит в моей жизни. Так уж случилось, что мы сблизились на фоне громкого скандала, развернувшегося в нашем центре.

Тогда, чуть менее года назад, моя коллега стала соучастницей преступления. Поддавшись чарам Лавриновича, на протяжении месяца осуществляла жуткий план: подменяла таблетки его бабушке, хладнокровно наблюдая за тем, как она день за днем угасает и превращается в растение.

Насколько понимаю, ее роль изначально должна была достаться мне. Это через меня он собирался травить Марию Сергеевну. Думал, что внимание преподавателя престижного столичного вуза польстит провинциальной студентке и полагал, что проблем со мной не возникнет. Да вот только просчитался…

Вообще, как выяснилось, причина банальна — завещание. Все затевалось большого наследства ради. Денису Андреевичу, у которого, к слову, была невеста, не терпелось его заполучить. Выбранный способ скорого достижения цели ничуть его не смущал. Скорее даже наоборот.

Благо, мне хватило ума заподозрить неладное и обратиться к Абрамову-старшему. Не случись его помощи, все закончилось бы совсем иначе. Жаль только, что Филатова так и не позволила ему выбить должное наказание для внука. Когда оправилась, переписала завещание и вернулась в свою квартиру, махнув рукой на столь низкое предательство внука. А вот Жанне избежать ответственности не удалось, здесь уже клиника свое честное имя защищала…