На экране высвечивается входящее сообщение.
«Ян, ты где? Все нормально? Дарина с тобой?»
«Со мной».
«Возвращайтесь, уже поздно!»
«Прикроешь. В первый раз, что ли?»
«Не буду! Немедленно приезжайте в гостиницу!»
«Ты прикроешь, Ковальцова. Сама знаешь почему!»
Одна фраза — и она больше мне не пишет. Дюже дорожит своим местом в Гимназии.
Замечаю «Мерс» прямо по курсу и сверяюсь с номером.
— Арсеньева, загружаемся.
— Я думала, мы поедем на автобусе, — недовольно хмурится она.
Открываю заднюю дверь.
— А сколько стоит? — спрашивает настороженно. — Напополам тогда, ладно?
Вскидываю бровь.
— Садись давай.
— Я серьезно, — забирается в тачку и продолжает тарахтеть без умолку.
— Двигайся.
— Добрый вечер, — приветствует нас водитель. — Поездка займет восемнадцать минут. Какие-нибудь предпочтения?
— Нет.
Машина трогается с места.
— Ян, сумму разделим поровну. Потому что я не собираюсь раскатывать по Петербургу за твой счет. Еще и на дорогущей машине! — никак не уймется девчонка.
«Не собираюсь раскатывать по Петербургу за твой счет».
Придушил бы…
— Сделай одолжение, перестань нести ахинею, — цежу сквозь зубы.
И откуда такие, как она, вообще берутся? Тащите красную книгу. Обнаружен вымирающий вид.
В салоне звучит какая-то тупая примитивщина. Я зову это музыкой для деградантов. Минимум смысла, незатейливая рифма и мотив. Еще и голос у певицы премерзкий. Уши вянут.
— Сменить радиостанцию? — интересуется парень, замечая мою кислую морду.
— Пусть тишина поиграет.
Выключает эту жесть.
Массирую висок и закрываю на пару секунд глаза. Голова болит просто адски и, как назло, с собой нет колес.
Арсеньева всю дорогу, как приклеенная, пялится в окно. Небось боится пропустить что-нибудь важное. Хотя оно и понятно, город толком так и не увидела. Сегодняшняя пешая прогулка не в счет.
В мозг врывается абсолютно неуместная идея. Дикая и странная.
Как там она говорила? Надо отвечать добром на добро?
Где я и где добро.
И все-таки. Этот ее благородный жест с походом в аптеку и навязчивая забота о моих обгоревших руках… вызывают внутренний резонанс и толкают к весьма сомнительному решению.
Усмехаюсь собственным рассуждениям. Еще раз смотрю на девчонку. Вообще, я планировал закинуть прилипалу в гостиницу и зависнуть где-нибудь на крыше в одиночестве.
Но черт с тобой…
Меняю в приложении адрес на Адмиралтейскую набережную, 2 и сообщаю водителю.
Эта дурочка вообще никак не реагирует на происходящее, сидит себе наслаждается красотами исторического центра. Хоть бы спросила, куда везу. Инстинкт самосохранения отсутствует напрочь.
Доверяет. И это озадачивает. Ситуация со шкафом, к сожалению, ничему ее не научила.
Нельзя быть такой мягкосердечной, Арсеньева, нельзя! Но у тебя все впереди. Опыт — лучший учитель. Дорого берет, зато доходчиво объясняет.
— Приехали.
Выходим из машины, и она наконец-то начинает подозревать неладное.
— Мы не у гостиницы. Я что-то совсем не могу сориентироваться, — крутит головой. — Стоп.
— Пристань «Спуск со львами». Здание Адмиралтейства.
— Дворцовый мост! — восклицает восторженно.
Подходим ближе к воде.
— На Питер, Арсеньева, надо смотреть ночью. Либо с крыши, либо с Невы.
— Я видела фотографии в поисковике.
— Свои сделаешь, пошли.
Спускаюсь по ступенькам, поворачиваю налево.
— Тут постой.
Не хватало, чтобы она и здесь меня опозорила, начав производить эти свои бухгалтерские вычеты.
«Напополам». Кадр ходячий…
Направляюсь в сторону касс и покупаю два билета.
Решил покатать Арсеньеву на теплоходе. Абрамов, серьезно? Уму непостижимо! Сказочный идиот.
— Придется немного подождать, — сообщаю я, вернувшись.
— Ян, я не очень понимаю, что происходит…
Можно подумать я понимаю.
— «Добро на добро» происходит, — поворачиваюсь, и мы с ней с минуту просто смотрим друг на друга.
— Ты купил билет на кораблик?
Ее удивление настолько велико, что скрыть его не представляется возможным.
— Считай, что тебе повезло, — равнодушно жму плечом. — Сезон навигации заканчивается совсем скоро…
— Что и разводку мостов увижу? — пищит она.
— Естественно.
Матерь Божья, сколько радостного предвкушения во взгляде.
— А в чем подвох? — улыбаясь, прищуривается.
Ну хоть изредка извилины срабатывают.
— Не люблю чувствовать себя должником. Ты потратилась на подарок, так что будем в расчете.
— Ясно, — тут же сникает.
— Ты что-то другое ожидала услышать? — интересуюсь холодно.
Машинально убираю ее с прохода. Потому что толпа туристов надвигается прямо на нас.
— Хочу услышать, понравился ли тебе мой подарок? Ты так и не сказал.
Преодолевая смущение, пристально на меня смотрит. В глазах мерцает проблеск надежды. Знаю, что для нее важен мой ответ.
Дура, куда ты лезешь… Зачем тебе это?
— Не стоило тратить свои деньги и время.
Грустно усмехается. Вздергивает вверх подбородок, и в какой-то момент кажется, что мне сейчас снова «прилетит» по щам. Как тогда.
— Знаешь, Ян, не нужны мне никакие мосты, — произносит обиженно.
Разворачивается и уходит.
Смотрю ей в спину.
Отлично. Изначально дерьмовая была затея.
Стискиваю челюсти до хруста. Несколько секунд изучаю черную гладь воды.
Ты ее сюда привез. А если заблудится? Или чего похуже? Ночь уже.
— Мать твою… — смачно выругавшись, иду следом.
Преодолев ступеньки, ищу ее. Выхватываю взглядом знакомый пуховик.
— Арсеньева!
Нарочно ускоряет шаг.
— Арсеньева!
Ору как полоумный на всю набережную. Нагоняю.
— Слышишь?!
Вскидывает руку и, не оборачиваясь, показывает средний палец.
Сокращаю расстояние между нами. Дергаю ее за капюшон на себя, и она от неожиданности едва не падает.
— Притормози-ка. Далеко собралась?
— Отстань! Все! — пыхтит, пытается выбраться из захвата.
— Что все? — смеюсь, прижимая к себе.
Эта девчонка в гневе — просто нечто.
— Не могу больше! — отчаянно шипит. — Не могу! Ты просто… чудовище какое-то!
Дошло наконец.
— Даже не представляешь, насколько права, — непроизвольно стискиваю ее крепче.
Тяжело дыша, замирает. Как и я, подвиснув от нечаянной близости.
— Отпусти меня! Яяя… ухожу!
— Куда одна, — спрашиваю прямо в ухо, нарочно задевая его губами.
— Да куда угодно! — нервно сглотнув, зажмуривается. Разволновалась. Вспыхнула. Пытается оттолкнуть. — Лишь бы подальше от тебя, скотина ты бесчувственная!
Скотина — да.
Бесчувственная — уже не уверен. Эпизод у раковины заставил усомниться.
Вспоминаю наши водные процедуры. Ее дрожащие ладони на моей шее. Нежные, ласковые касания пальцев на горящей коже.
Казалось бы, смешно… Так невинно и по-детски. Но меня, испорченного во всех отношениях, накрыло конкретно. И самое страшное в том, что не только физически. Внутри в груди зашевелилось нечто незнакомое и болезненно-щемящее.
И какого дьявола ты вообще появилась в моей жизни? До тебя все было предельно просто…
Глава 20. Магия Питера
Ян
Арсеньева сперва делает вид, что дуется, но стоит только теплоходу отправиться в плавание, и ее настроение кардинально меняется.
Внимательно слушая рассказ аудиогида, рассматривает здания, мимо которых мы проплываем, и уже не пытается скрыть этот свой щенячий восторг. Особенно когда начинается разводка мостов.
Дворцовый, Троицкий, Литейный…
— А этот как называется? — интересуется восхищенно.
— Большеохтинский.
— Красивый. Очень… — поднимает голову, завороженно глядя на внушительное инженерное сооружение.
