— Шарлотта! — нервно крикнул я в очередной раз.

И только после этого внутри началось какое-то шевеление. Раздался тихий шум, карета пару раз ощутимо качнулась и из кокона неожиданно высунулось чёрное загнутое острие. Одним движением оно распороло кокон до самого порога и я тут же опасливо отскочил от открытой дверцы кареты.

Лони не наврала. Чудовищное зелье гномов действительно поставило меня на ноги к утру, хотя Аллегри предрекала два дня лежачего режима. В чём заключался секрет я не знал, но, само собой, на результаты не жаловался. Хотя всё утро приходилось терпеть подколки рыжей язвы. Зато к карете, чтобы узнать как там Шарлотта, я пришёл на своих двоих. И, пускай организм всё ещё чувствовал жуткую слабость, его сил хватило на то, чтобы отскочить на безопасное расстояние.

Из разреза показались две мощных чёрных лапы, покрытых короткой шерстью. Кончики лап венчали маленькие и блестящие серповидные когти, которых у Шарлотты точно не было, и именно это заставило меня напрячься. Вслед за лапами из кокона выглянули жвалы и крупная голова, мерцающая россыпью рубиновых глаз. Очень знакомая голова, крайне похожая на Шарли… Вот только не великоват ли размер?!

С ощутимыми затруднениями, Шарлотта выбралась наружу и застенчиво потупилась.

— Шарли, это ты?.. — осторожно спросил я.

На что паучиха пару раз утвердительно кивнула.

— Но почему ты стала такая большая? И цвет… стал другим?

Когда я видел Шарлотту в последний раз, она была на треть меньше, но теперь… Если она залезет к нам в карету, то там станет явно тесно. Хотя её брюшко теперь выглядело не таким массивным относительно остального тела, головогрудь значительно увеличилась, а лапы стали мощней и выше. Шерсть тоже немного изменилась. Стала чуть гуще и, вместо прежнего тускло-чёрного, приобрела очень глубокий, почти незаметный вишнёвый отлив и блеск.

Услышав мой вопрос, паучиха встрепенулась и повернулась обратно к карете. Запустив внутрь передние лапы, она вытащила ещё одну Шарли, поменьше! И лишь пару секунд спустя я осознал, что смотрю на пустую оболочку.

— Шарли, девочка, так ты шкурку сбросила! — облегчённо выдохнул я.

По пути сюда я перебрал с десяток причин, из-за которых она могла вести себя так странно, но до самой очевидной так и не додумался. Но теперь всё встало на свои места. Заодно я понял, как арахнида умудрилась так вырасти за один-единственный день.

Паучиха, тем временем, подтащила свой старый экзувий поближе и отошла в сторонку, предоставив мне право решить его судьбу. И я погрузился в сомнения. С одной стороны, на кой мне её старая шкурка? С другой — а вдруг у неё какие-то свойства есть и прямо передо мной сейчас лежит уникальный артефакт или ресурс? Да и вообще, жалко как-то было выкидывать. Всё ж таки, память.

На всякий случай, я сконцентрировал внимание на сброшенной оболочке и оказался в замешательстве. С ощутимым запозданием и неохотой, но «Взор мудреца» всё таки отреагировал на экзоскелет, вот только вообще ничего не прояснил!!!

Потому что везде, включая название предмета и его свойства стояли лишь вопросительные знаки.

Исходя из этого, я твёрдо понял лишь одно — старую шкурку Шарли нужно сохранить.

— Эй, оболтусы! Сложите аккуратно в ящик и погрузите в телегу!

Поручив гоблинам упаковку и погрузку, я кинул взгляд на Шарли и задумчиво спросил у стоявшего рядом Горта:

— Старче, ты вообще видел таких больших пауков раньше?

Шаман задумчиво почесал подбородок, прежде чем ответить.

— Видывал и побольше размером, Владыка. Вот только чтобы, кхм, домашних — никогда.

— Шарли, — повернулся я к питомице. — А ты домашняя или нет?

Паучиха замерла на несколько мгновений, словно задумавшись, а потом растерянно развела передними лапками. После чего подбежала ко мне и прижалась к ноге, словно кошка.

— Понятно, — вздохнул я и потрепал её по макушке. — Ладно, бандиты! Готовимся в путь-дорогу! И уберите кто-нибудь паутину из кареты.

Гоблины, услышав это, тут же бросились выполнять команду.

Как я и надеялся, эта ночь прошла совершенно спокойно. Никто более не пытался прорваться в деревню или хотя бы побиться головой в защитную стену. А значит, у нас больше не было причин тут оставаться.

Проводить нас собралась практически вся деревня. И, что невероятно радовало моё апостольское сердце, среди одежды селян регулярно мелькали «обереги». Время от времени из толпы доносились пожелания удачи. Те, кто посмелее, вроде старосты или моих недавних пациентов, подходили попрощаться лично. Само собой, девочка-эали была в их числе.

Когда приготовления оказались закончены, гоблины расселись по своим местам. Лони хлопнула меня по плечу и поднялась в карету. А я, оглядев окружающую нас толпу, ненадолго замешкался и решил сказать пару слов на прощание:

— Жители Брулхи! — крикнул я. — Нам выпало жить в тёмные и непростые времена! Но вы теперь знаете, что даже в самой отчаянной ситуации впереди может показаться свет! Помните об этом, никогда не сдавайтесь и верьте, что Богиня направит вас по верному пути! И тогда она обязательно поможет детям своим, что пытаются выбраться из тьмы!

— Да хорош, уже, поехали! — раздался голос из кареты.

— ААААСТАНОВКА! — раздался снаружи голос Горта и наш караван постепенно перестал двигаться.

— Чего это там опять? — проворчала Лони, лениво развалившись на своём сиденье.

В ответ на её вопрос в стенке кареты открылась заслонка, отделяющая салон от козел, и в окошке появилось лицо Горта.

— Почти прибыли, Владыка! — радостно объявил он. — Вход в ущелье Бар-Гаота прямо перед нами. Лони, иди проверь своим взглядом повозки и крепления. Если нужно что-то чинить, лучше сделать это сейчас.

— Ладно, ладно… — проворчала гномка, поднимаясь с явной неохотой.

Потянувшись, она выскочила из кареты и бодрым шагом направилась к повозкам. И, раз уж наметился технический перерыв, я решил воспользоваться моментом и размять косточки, а заодно немного оглядеться.

Чем больше мы углублялись на восток, тем меньше становилось сочной травы и лесов, на смену которым приходила каменистая почва и желтоватые кустарники. Лес, окружавший Брулху, был одним из последних на нашем пути. Населённых пунктов тоже становилось меньше, так как тракт, по которому мы передвигались, ушёл на север. В данный момент мы передвигались по весьма непопулярным местам. Настолько непопулярным, что сегодня утром, вдали от дороги, заметили группу не то бандитов, не то дезертиров, не то всех вместе. И те настолько не ожидали кого-нибудь тут встретить, что даже не попытались нас нагнать. А может тому виной была Шарли, весело нарезающая круги вокруг повозок.

Пейзаж вокруг обоза сейчас радовал ещё меньше. Жёлтая короткая трава, растущая среди камней, выглядела так, словно всю свою жизнь готовилась к тому, чтобы проткнуть тебе ногу. Из намёка на живность поблизости обнаружились только ящерицы, гревшиеся на камнях. А выглядели они настолько сурово, словно были готовы отобедать залётным гоблином или Владыкой демонов, ежели те посмотрят в их сторону недостаточно уважительно. На горизонте не виднелось ни одного дерева, а единственным источником тени были высокие горы на востоке, к которым мы и держали путь.

Входом в ущелье оказалась здоровенная отвесная гора, которую словно рассекли наискось исполинским клинком до самой земли. Косой шрам прохода выглядел мрачно и негостеприимно, однако дорога вела именно в эту щель. И от мысли, что когда мы там поедем, то над головой будут просто так висеть тысячи тонн камня, становилось не по себе.

Никого из иных представителей фауны, что были бы крупнее ящериц, да пару раз пролетевших в вышине птиц, в округе особо не наблюдалось. Разве что по одной из скал, левее прохода в ущелье, лениво ползла крупная змея. Через пару секунд наблюдения за ней меня посетило смутное чувство тревоги. Я посмотрел на неё, потом на расстояние до горной гряды, потом ещё раз на неё. После этого спросил у Горта на всякий случай: