— «За кого меня держишь, паскуда? Думаешь, разыграете слезоточивую сценку, авось разжалобит? Ну и какую роль велели ей сыграть? Может, братец её силой из замка уволок? Или затмение какое на разум нашло? Хотя, она сама многое насочинять сможет, раз знает, что с неё вот-вот шкуру спустят».

— «Сыном клянусь, она не ведает! Ни о чем её не предупреждали, и что именно произошло — сами не знаем! Всего один разговор! Последнее слово...»

Сет улегся рядом с братом на спину, подложив руки под голову. Виски начало ощутимо покалывать. Отражение оповещало, что времени осталось совсем мало. Ломить голову ему будет в любом случае… А так хоть отвлечься. Да и была вероятность, что в рассказе всплывут подробности, благодаря которым появится шанс на спасение брата.

— «Ладно. Приму ваше приглашение на спектакль».

После воодушевленных кивков от Октавио, Ластиэль легонько потряс за плечо Есению. Та встрепенулась, испуганно втянула в себя воздух, будто ждала нападения всё это время и отскочила с бешено колотившемся сердцем, налетев на Ярца. Тот охнул от боли и согнулся, прижимая руки к потревоженной ране, и тоже проснулся.

— Простите! Не хотел испугать. Приснилось что?

— Не помню сна. Тревожно мне, вот и всё. Зачем будил-то?

— Не спится. Сомнения терзают сердце. Ярец тебе ведь брат старший?

— Ну да, старший брат ей буду. Что с того? — проурчал недовольный пробуждением Ярек.

— Родные старшие есть ещё?

— Есть дядька, но он… Да что за странные вопросы серед ночи? — Есения, уже перестав сердиться, села и стала потирать поврежденную веревкой шею. Сон все равно как рукой сняло.

— Хочу дозволения спросить поехать с нами в эльфийские земли. Там дамнар не властен.

Есения приоткрыла было рот, но замешкалась, покрылась румянцем и опустила глаза в пол. Ярек же сильно воодушевился.

— Конечно да! Спасибо! Только я недалеко провожу. Вы за ней присмотрите? Пристроите куда-то? Она работящая и умелая. Хоть к хозяйству, хоть на кухню — с любой работой справится!

— Ярек?! — воскликнула Еся, задохнувшись от возмущения.

— Ну что? Это же здорово! Вы же спасли нас, значит вам можно доверять.

— Благодарю. Несомненно, я позабочусь о твоей сестрице, и без дела её не оставим. Разве что, не знаю, смогу ли обеспечить… привычные удобства.

— Ну, она не прихотлива. Во всяком случае, была до… Но ты не подумай, она точно не неженка! И тихая. Аккуратная и старательная.

— Братец?!

Видя, что девушка становится пунцовой и готова выйти из себя, Ластиэль продолжал.

— Я рад слышать. Усердие и кротость — женские добродетели. Но вижу, вы же явно бежите… Что произошло? И зачем вам зачарованный кувшин?

— Ну так сестрица у меня ещё и умная, раз зачарованный кувшин умыкнула. Он наверняка столько денег стоит! Как жареным запахло, выкинула его в траву, а я подобрал. Только вы не подумайте! Украла-то она не по злому умыслу, а от безысходности. От гнева князя бежать пришлось. Ручаюсь, такого не повториться боле.

— Замолчи уже!

— Да что ты в самом деле?! Я же тебя пристроить к хорошему человеку пытаюсь, как и собирались. Ты не гляди, что нелюдь! Вон, только уши и бледноват. Да и спас тебя от петли. Неужто благодарностью не ответишь? А вы не смотрите, что брату перечит. Это она от усталости и страху пережитого. Как успокоится, до безопасного города дойдет — не будет такого!

— Никуда я не пойду! Как кувшин наполню, вернусь в замок!

Дар речи потеряли все присутствующие. Гробовую тишину нарушали лишь стрекот костра, да шелестение листьев.

— «Признаться, это было довольно неожиданно… » — прежде чем Октавио успел ответить на реплику князя, перепалка продолжилась.

— Да ты с ума сошла! Ты как себе это представляешь? И чем наполнить собралась?

— Кровью, чем ещё? Забыл, что мы по этой дороге к лесному озеру с пещерой ездили? Кровь дракайны может Джастину помочь. Мне в книге давно ещё князь пометки сделал, да и я в его записях как-то прочитала, как она на него подействовала.

Ярек быстро затряс головой, будто пытаясь выкинуть последние сказанные сестрицей фразы.

— Вы её не слушайте! С утра же развернемся и поедет с тобой, куда скажешь.

— Уверен? Кажется, не люб я ей, раз так артачится, — Ластиэль намеренно проигнорировал возражение девушки, стараясь вывести её на эмоции.

— Да как же не люб? Старшие всегда говорили, стерпится, слюбится. Главное, заботой её окружить. Авось забудется князь. Может просто, как с той водной накидкой, отойти подальше надо. Я всё думаю, что околдовал он её.

Ластиэль нарочито озабоченно приподнял брови, стараясь не рассмеяться. Желание паренька пристроить сестру в хорошие руки было понятно. Предположение, что девица неравнодушна к князю кольнула, но подобное влечение он прекрасно понимал. Обаяние подобных, власть имущих мужчин легко притягивало девиц в свои сети. Паучьи сети — ничего нового. И неважно было при этом, попалась добыча из-за своей наивности или корысти — итог всегда был один, как бы в сказках не пытались воспеть положительный исход для жертвы. Видя, что девица уже, откровенно говоря, злится, подлил масла в огонь.

— Может и околдовал. А может и сама очарована. Девичье сердце просто пленить. Но ты, вижу, не рад её… выбору… И желаешь для сестрицы лучшего. Раз так… Для её же блага, вероятно, стоит прибегнуть к этой мере… Если чары сильны, может даже придется связать и повести.

— Я человек, а не… к-коза, чтоб меня на поводке вести!

— Ну разумеется! Ты не думай! Я тебя же не в качестве прислуги увести желаю. Мила ты мне. Своим скажу, что это традиция людская — с кражей невесты. И что приличием положено девице рыдать и сопротивляться. Подивятся, но поймут.

— Сестрица, не бойся! У эльфов же маги ещё. Расколдуют тебя. Уверен, для тебя это добром обернется! Да ещё и невеста!

— Как же иначе?! Тем более, что, как ты верно заметил, может, будет достаточно и подальше уйти — колдовство само и рассеется. Да и если магия ни при чем, сердце поплачет, да душевные раны вскоре затянутся.

Есения переводила взгляд с одного воодушевленно обсуждающего её судьбу мужчины на другого и не выдержала. Они оба словно нарочно её не замечали. Разве что не торговались — сразу договорились. И она понимала, что если они действительно решат её скрутить, то сопротивляться не выйдет. И слушать её тем более никто не станет.

— Да как вы… Вы же меня не слышите. Ни слова вставить не даете!

Ярец открыл было рот, чтобы вновь возразить, но Ластиэль жестом остановил его. Есения, не заметив, путано продолжала, стараясь подавить всхлипы, от чего стала заикаться, пока её снова не начали затыкать.

— Я ж-же потому и уб-бежала! Вилфред ск-казал, что дядька мой в-видел… А князь ис-спуган был за б-брата и зол, что слушать б-бы не стал! А к-когда записку х-хотела оставить увидала, ч-что дядьку кадавр вед-дет, а тот идет на меня д-донести. Не успела — совсем перепугалась. А я же не вин-новата ни в чем! Да к-кто бы меня с-слушать стал, как и в-вы сейчас! Слова д-девки против м-мужа. Да и в-волка. Л-люди же д-для них к-корм. А Джастин т-тогда из-за меня п-пострад-дал.

— А Джастин, это… — протянул несколько запутавшийся эльф.

— Как раз брат князя, — ответил за Есю изо всех сил удерживающий себя на месте Октавио. — Так не виновата, или пострадал?

— Я н-ничего не подсыпала, чтобы он н-начал превращаться! Он тог-гда ещё от рук князя п-пострадал, когда за меня п-перед ним заступился. Я ещё тогда под-думала, что же он со м-мной-то сделать может, если Джастина за т-такую мелочь чуть не убил. А его же он л-любит! А я ему — н-никто. А как уверился бы, что я в-виновата? Он же как в-вспылит! А думать н-начинает, только как ост-тынет и успокоится. А Джастин т-тоже раны залечивает б-быстро. А я же ч-человек — мое тело не т-такое крепкое, чтобы его в-вспышку п-пережить.

«Видать, девка все-таки не совсем очарована, раз видит, что никто… Но зачем тогда возвращаться-то?» — Ластиэль несколько приободрился и продолжил давить: