— Добрый вечер, мадам, — игриво произнес он, растягивая слова и подходя ко мне. Его удлиненные гласные, которые он протяжно произносил между быстрыми согласными, заставили меня остановиться и послали волну дрожи по моему позвоночнику. Его тон заставил меня задуматься о сильном, высоком и великолепном мужчине, которого я видела всего несколько ночей назад в темном грязном переулке.

Шейн, мужчина из прачечной, которого я едва знала, засел в моих мыслях сильнее, чем я хотела это признать. То, как он посмотрел на меня той ночью, было по-другому: загадочно, особенно, так, словно он знал, кем я была, и все равно смотрел и видел ту, кем я была не снаружи, а внутри. Он видел во мне больше, чем кусок задницы, которую он может поиметь, оплатив пару счетов. То, как он разговаривал с Кристал той ночью, и его слова, казалось, предлагали освободить ее от той женщины, которой она могла стать, пока продает свое тело. Его теплая манера говорить была мне чужда настолько же, насколько чуждым был секс как выражение любви к кому-то.

Не знаю, почему я решила, что искать его было хорошей идеей. Я направлялась в ту прачечную, неся свою грязную одежду в руках, и в глубине души надеялась, ухватившись за эту глупую идею, что он тоже там будет.

Я заехала на парковку, расположенную в полутора кварталах от той самой прачечной. Как правило, было несколько свободных парковочных мест, но сегодня парковка почему-то была переполнена. Люди сыпались из своих машин, чтобы потолкаться в изысканных магазинах и модных ресторанах. Они приезжали сюда, потому что им обещали счастливые часы специальных увлажняющих процедур с экзотическими маслами. Верхняя часть квартала Ван Несс всегда пульсировала энергетикой странных мудаков. Именно это таилось на следующей улице, и глухие переулки позади фасада портили вены общества имущих с неимущими. Счет был бесконечен, чистые и незапятнаные души, которые нашли волшебный дверной проем, ведущий в грязный мир проституции.

Для большинства людей переполненная парковка была неудобством, слишком много людей, которые пытались вписаться в тесное пространство и без того переполненного городского квартала. Единственное, что я видела, — упущенная возможность. Возможно, проблема была со столпотворением людей в паре кварталов от места, где я работала. Все, что я видела — это лишь знаки доллара, разгуливающие через воображаемые возможности, что таяли на глазах. Новые свидания, Джонсы (прим. пер. двадцатидолларовые купюры), клиенты, премудрости, которые означали новую деятельность, новые деньги и, в конечном итоге, больший спрос.

Я оставила машину в не самом лучшем месте — на третьем этаже парковки. Схватила сумочку, убедилась, что у меня была горсть четвертаков, и закинула пакет с грязным бельем за плечи. К тому времени, как я спустилась вниз и проделала путь в полтора квартала, почувствовала, что мои руки были готовы отвалиться.

Я толкнула стеклянную дверь задницей, пока пыталась сгрузить здоровенный мешок с плеч в тележку с бельем. Я думала, что это должно было быть хорошей идеей, но когда забросила сумку в тележку и споткнулась, то упала прямо в нее. Это был не самый блестящий момент моей жизни.

Тележка с бельем плыла вместе со мной и всем моим грязным бельем прямо на работающие стиральные машины. Я просто закрыла глаза и надеялась, что не переломаю кости, когда тележка врежется в громадную стиральную машину в другом конце зала. Когда я резко затормозила, то увидела, что именно стало преградой между мной и болью, которая должна была последовать далее.

— Эй, вы в порядке? — спросил Шейн. Его голос обволакивал, а от легкой хрипотцы в стиле Гарри Конника Младшего[1] по моей спине пробежала дрожь.

Вся кровь, что была в теле, прильнула к щекам, прежде чем схлынуть и остаться пятнами на шее. Какого черта я собираюсь сказать? Святое дерьмо, это же Шейн, мужчина, который воплощал спасение в моей голове, с тех пор как я увидела его в переулке.

— Ах, да. Я и творящая беспредел тележка из прачечной — ничего нового, все как обычно.

Он усмехнулся на мой глупый ответ и беспорядочные, безуспешные попытки выбраться из тележки.

— Держитесь. Позвольте помочь, — сказал он, его голос был низким и источал мужественность. Его длинные быстрые пальцы запутались между металлическими прутьями тележки, когда он кружил вокруг меня. — Не каждый день выпадает шанс спасти неуклюжую красивую женщину от творящей беспредел тележки в прачечной…

Я одарила его быстрой улыбкой, прежде чем его рука скользнула с моих плеч и зависла в районе локтя согнутой руки. Все волоски, которые обычно спокойно лежали вдоль кожи, внезапно приподнялись. Он удерживал тележку, чтобы та не двигалась, пока я выбиралась из нее и встала на ноги. Его рука была вблизи, и он подхватил бы меня на случай, если бы я падала. Выражение его лица, когда я выбралась без происшествий, сменилось от озадаченного с закусыванием губы до расслабленной успокаивающей улыбки.

— Ну, это было довольно неловко. Как вы думаете, кто-нибудь видел меня?

Мы оба осмотрелись вокруг прачечной и все, кроме маленького мальчика с каштановыми волосами, казалось, были заняты своими делами. Уткнулись в смартфоны, потрепанные романы в мягкой обложке, большинство из них были полностью погружены в свои дела, делясь новостями в соцсетях.

— Конечно, — запинаясь, проговорил он. — Видите пожилую даму возле большой сушилки? — спросил он, указывая на седовласую женщину, которой было явно за семьдесят.

Я кивнула.

— Она записала все это на айфон. Поверьте мне, вы и ваша тележка, набитая бельем, разбегутся по всему «Ютуб» и «Фейсбук» прежде, чем вы об этом узнаете. — Он моргнул карими глазами с вкраплениями цвета ржавчины, когда его лучистая улыбка коснулась их.

— Ой, лучше не надо! Вам придется изъять у нее телефон для меня, — произнесла я и шлепнула его по руке, потеряв самообладание.

— Хм, а зачем мне это делать? Я даже не знаю вашего имени.

Ухватившись за комфорт, который он установил между нами, я не сразу поняла, что никогда не называла ему свое имя. Было бы странно сказать ему, что мы встречались ранее? Конечно, это было не более чем то, что он опознает меня как кого-то из того глухого переулка, но все-таки, что если я лишь обнадеживаю себя, что если связь, которую я возвела у себя в голове, были ничем иным, как обычной одержимостью.

— О, ну что ж, я Роуз. Так что теперь вы знаете мое имя, — ответила я.

— Ну, Роуз, Я Шейн и почему-то ты кажешься мне очень знакомой. Мы встречались раньше?

Мое сердце разорвалось на части и стало выскакивать из груди, попав в круговорот бушующего шторма у меня в животе. Ты что, издеваешься надо мной? В самом деле? Ладно, часть меня, и довольно приличная, хотела рассказать ему, кто я. Что да, мы действительно видели друг друга раньше, и что проститутка, которую он спас, была вместе со мной. Но была и другая часть меня, которая хотела продолжить путь, по которому мы следовали, я хотела, чтобы наша бешено-ненормальная ночка в переулке оставалась именно там, где мы ее оставили.

— Эм, не думаю, — спокойно ответила я, когда подтащила тележку с бельем к стиральному автомату, наполнив его порошком и кондиционером для белья.

— Нет, я думаю, что мы уже встречались раньше, ты кажешься мне знакомой.

Он последовал за мной к торговому автомату, остановившись у черной ламинированной стойки, где тонна ярких разноцветных леденцов вываливались через край прозрачной пластиковой миски. Он вытащил из миски зеленый леденец и сунул в рот. Уверена, в голове он прокручивал воспоминания. Черт, он ведь даже не представлял, что делал со мной, когда держал во рту этот ярко-зеленый леденец. Я была словно под гипнозом его действий, когда он втянул леденец в рот и стал играть им языком… Вперед и назад, вперед и назад, нарушая мой транс, когда крутил палочку между пальцами, одновременно держа сладкий конец во рту и прижимая его к языку. Я смотрела, как он покрутил палочку, повернул, и, наконец, оставил ее в покое в уголке своих полных губ.