Риордан осознал это вдруг и сам ужаснулся собственной слепоте. Как он мог не подумать об этом раньше? Скилленгар изначально являлся его человеком, поэтому он к нему и обратился. Но для противоположной стороны конфликта все выглядело иначе. Они приняли Скилленгара в свою семью, доверились ему, а потом выяснилось, что он за их спиной стакнулся с человеком из службы Накнийра. Никакие оправдания не помогут! Скилленгар виновен, а значит должен умереть.

Риордан представил, как его под благовидным предлогом выманили в район городского рынка. Скорее всего дали поручение что-нибудь купить. От того в кармане покойника и валялся кошелек с пятьюдесятью рейсами. Но на пути к торговым рядам Скилленгара остановили сотоварищи. И предъявили бедняге обвинение в предательстве. Сам бывший каторжанин, Скилленгар игру судьбы принял безропотно. И стоял, как вкопанный перед кинжалом палача. Не сопротивлялся, не ныл, не пытался оправдаться, а умер, как мужчина.

Риордан скрипнул зубами от бессильного гнева. Интересно, Кармарлок присутствовал при расправе? Или поручил казнь одному из своих головорезов?

Пусть доктор Бринд проштудирует архивы тайной полиции. Риордан не стал его останавливать. В конце концов он со своей въедливостью вполне способен отыскать там концы какого-нибудь нераскрытого дела. Но причины смерти Скилленгара лежат гораздо ближе, в этом Риордан не сомневался. И к сожалению, чтобы покарать виновных, придется взяться за тех, кого он считал своими друзьями. Ведомству Накнийра придется вступить в борьбу с домом Унбога. Выбора им просто не оставили. Какая глупость! Зачем это нужно принцу? Как мог Кармарлок решиться на столь опрометчивый шаг? В любом случае впереди Риордана ждали очень тяжелые дни.

Он толкнул дверь, вышел на крыльцо морга и всеми легкими втянул в себя воздух городских улиц. Солнце уже высушило весеннюю грязь на тротуарах, а легкий ветерок доносил отголоски дыма от топившихся печей. Риордан, прежде чем спустится с крыльца, машинально огляделся по сторонам и остолбенел. Буквально в пяти шагах справа от него в скрюченной позе и со связанными за спиной руками сидел детина могучей комплекции. Его колени упирались в брусчатку, а на небритой физиономии застыло мрачное выражение. Кроме того, судя по опухшей правой щеке, ему кто-то только что от души дал по морде. Лицо детины показалось Риордану знакомым, но он пока не мог вспомнить, где видел этого типа. Рядом с задержанным в воинственных позах располагалось четверо полицейских в штатском, в одном из которых Риордан немедленно опознал Сирсонура.

– В чем дело? – Буркнул личный секретарь визира.

Сирсонур сделал шаг вперед.

– Вот, – он указал на связанного детину. – Шатался взад-вперед мимо мертвецкой. Когда я решил к нему подойти, пустился наутек. Пришлось задержать. От дачи показаний отказался. В том смысле, что вообще рта не раскрывает. Пришлось воздействовать, но без эффекта.

– Воздействие я вижу, – усмехнулся Риордан. – Кто из вас левша?

– Я, – скромно сказал коренастый крепыш с наголо выбритой головой.

– Господин Риордан, при нем нашли вот это, – добавил Сирсонур и вытащил из кармана узкий стилет.

Риордан заметил, что при упоминании его имени детина оживился и повернул голову в его сторону.

– Что можешь сказать про этот нож? – поинтересовался Риордан у Сирсонура.

– Удобная вещь, чтобы подколоть человека в толпе. Легко пробьет любую одежду. В ходу среди разбойников. Сработан в провинции Зомердаг. Я сделал вывод по рукояти. Именно там их вытачивают из граба.

– Зомердагская работа, – повторил Риордан. – Кто бы сомневался!

Он подошел к задержанному. На опухшей щеке у того начал наливаться здоровенный синяк.

– Можешь продолжать молчать. Это достойно. Но на самом деле мне плевать, когда ты заговоришь, сейчас или позже. В застенках тайной полиции все становятся словоохотливыми. Человек, который послал тебя по мою душу тем самым обрек тебя на пытки и смерть.

– Мне не приказывали вас убивать, господин Риордан, – моментально ответил детина. – С вами хотят говорить. Меня за этим и послали. Я должен был проводить вас до места. Только и всего.

Риордан отметил это «мне не приказывали». Стало быть, если бы приказали, дело бы не встало.

– Неужели? А нож зачем?

– Мало ли.

– Понятно, – Риордан повернулся к Сирсонуру. – Бегаешь хорошо?

– Прилично, мой господин.

– Догонишь этого, если попытается удрать?

– Раз плюнуть.

– Хорошо. Тогда развяжи его. Двое спереди, один сбоку. Ты, Сирсонур, сзади и все время держишь его в поле зрения, – приказал Риордан, а затем бросил задержанному. – Ну, что веди, куда хотел. Посмотрим на того, кто желает говорить со мной.

Здоровяка распутали. Служители полиции в штатском выстроились в колонну, как велел Риордан и они двинулись по тротуару, привлекая к себя внимание народа. Риордан следовал замыкающим. Он все время оглядывался, но к их группе никто не приближался. Впрочем, в этом районе каждый второй мог вызвать его подозрения. Внешний вид и лица горожан здесь разительно отличались от облика овергорцев с Цветочной улицы и прочих кварталов городского центра. Неудивительно, что детина имел при себе стилет. Риордан мог поклясться, что решись он обыскать с десяток прохожих, в его распоряжении оказался бы целый арсенал из ножей и прочих опасных для жизни предметов.

Они несколько раз заворачивали в узкие переулки, пока не оказались перед одноэтажной корчмой с вывеской, которая давно нуждалась в обновлении. На ней было написано "У лебедя". Сбоку от названия имелся барельеф с птицей, похожей на курицу, но с непропорционально длинной шеей. Пахло подгоревшей кашей.

– Вот, – заявил детина, повернувшись к Риордану. – Мы пришли. Вас ждут внутри.

– Хорошо, – кивнул личный секретарь визира и обратился к Сирсонуру. – Отведешь задержанного в ближайший участок. Далеко до него, кстати?

– Он рядом с рынком.

– Снимешь подробные показания. Меня интересует, что этот тип делал вчера днем и особенно сегодня с утра. Откажется отвечать – доставить в наш каземат при Глейпине, – на последей фразе Риордан повысил голос и бросил детине. – Слышал? Станешь молчать, ночевать будешь в каталажке. Если разговор пройдет нормально, Сирсонур, запишешь все его данные и отпустишь.

– Как так? Отпустить?! – Вырвалось у агента.

– А что мы можем ему вменить? Носить с собой нож не запрещено. Ходить мимо морга тоже. Ты, – Риордан ткнул пальцем в направлении бритоголового агента. – Остаешься со мной, зайдешь в корчму чуть позже, будешь держаться в стороне и наблюдать. Остальные сопровождают задержанного. Сирсонур, ты знаешь, где я живу? – Получив утвердительный ответ Риордан продолжал. – Встречаемся позже у меня дома. Действуйте.

Решительность Риордана вызвала у полицейских удивление, но пока они добирались до кабака, он, наконец, вспомнил, где видел раньше этого молодчика. Эту густую щетину он наблюдал буквально вчера, хоть и мельком. Она маячила в дверном проеме конюшни во дворе дома Унбога. Так что теперь личный секретарь визира прекрасно представлял, кто именно ждет его за дверью корчмы. Он вошел в тускло освещенную залу кабака, плюхнулся за нужный стол, расстегнул верхний крючок камзола и спросил у человека, сидевшего напротив.

– Привет, Кармарлок. Ты хотел меня видеть?

Перед начальником охраны принца Унбога стоял маленький пузатый чайник и пара чашек. Одна из них, очевидно, предназначалась Риордану. Кармарлок попытался налить собеседнику желто-зеленый чай, но Риордан остановил его жестом руки.

– Благодарю, я сегодня достаточно выпил разноцветных настоев. Переходи к делу.

– Когда я узнал о смерти Скилленгара и то, что его тело доставили сюда, я подумал, что ты обязательно заявишься, чтобы его осмотреть. Поэтому отправил Хенрана за тобой. Кстати, где мой парень?

– На пути в участок для дачи показаний.