– Полагаешь? А я не нахожу тут ничего поразительного, – сухо произнес граф Танлегер и, чуть подавшись вперед, задал вопрос. – Ты уже прочитал историю Голубой стали? Я имею в виду их принципы подбора бойцов.

– Бегло.

– Какого цвета у тебя глаза?

Риордан равнодушно пожал плечами.

– По-разному бывает. Иногда серые, иногда серо-голубые, мама в детстве считала их просто голубыми, – на этом месте Риордан осекся и замер с полуоткрытым ртом, уставившись на Посланника.

– Вот-вот, мой мальчик, – промолвил граф Танлегер. – Теперь ты тоже понял. Держи там ухо востро. Не просто так они тебя у нас выпросили.

Приезд делегации Фоллса по всем статьям напоминал нашествие неприятеля или переселение народов, таким массовым он оказался. Сам королевский кортеж состоял из четырех десятков экипажей, карет и прочих транспортных средств, а сразу за ним следовал обоз, который по количеству повозок превышал кортеж минимум вдвое. И все это вместе составляло не более одной десятой от общего числа гостей.

Сотни телег заполонили огромное поле, отведенное под Ярмарку. Тысячи людей суетились, устанавливая шатры и палатки. Отовсюду слышались звуки молотков и топоров – то плотники сбивали помосты для выступления артистов, жонглеров и прочей бродячей театральной братии. Жарко запылали костры, в разномастных котлах и казанах забулькало варево. Зазвенели звуки музыки, щедро полилось вино, зазвучали застольные песни. Между кострами с натянутыми улыбками на обветренных лицах важно шествовали стражники и терпеливо отказывались от очередного заздравного кубка.

А люди все прибывали и прибывали. По традиции приоритет на Ярмарочном поле принадлежал стороне, которая непосредственно участвовала в войне, то есть Фоллсу. Остальным приходилось терпеливо ждать, чтобы потом истребовать у организаторов место для размещения. Как только люд из Фоллса отаборился, туда же, на Ярмарочное поле хлынули купцы и маркитанты из Крайоны, Меркии и прочих держав. Торговое сословие составляло не более трети от всех гостей, а остальной народ приехал просто ради веселья и самого захватывающего в мире зрелища – битвы поединщиков на Парапете Доблести. Их палатки таким широким полукольцом охватывали Ярмарочное поле, что казалось – им нет числа и учета.

Поскольку Риордан входил в число приближенных ко двору, ему пришлось принять участие в церемонии монаршего приветствия. Королевская встреча состоялась на развилке венбадского тракта, где он делился на две дороги. Правая, мощеная полированным диким камнем упиралась в Серебряные ворота Овергора, а левая, в объезд Ярмарочного поля уходила прямиком на Охард. Именно сюда подъехала делегация из Глейпина и здесь должна была состояться первая встреча правителей двух воюющих держав.

День сегодня выдался погожим, но ветреным. Весна вовсю набирала силу, ярко светило солнце, но холод от земли еще поднимался в воздух. От того кутались в теплые плащи горнисты, а все дамы прихватили с собой муфты на меху из шкур синего барса.

Глейпинские слуги расстелили прямо поверх дорожной грязи роскошный ковер, куда должны были ступить августейшие сапоги обоих королей. Риордан не стал пытаться проталкиваться в первые ряды вельмож, а предпочел наблюдать за действом с ближайшего к развилке невысокого холма.

Его удивило, что только в первую десятку карет Фоллса были запряжены лошади. А дальше экипажи тянули те самые быки-антуры, изображение которых он рассматривал в географическом атласе. Вживую антуры выглядели еще более массивно и устрашающе, чем на картинках. Огромные стреловидные рога, могучие торсы и покрытые короткой жесткой шерстью горбы. Почему сам король и его приближенные предпочли конную упряжь, вопроса не возникало. Поступь антуров была медленная и неуклонная, но они тянули экипажи не так плавно, как лошади и, наверное, их пассажиры мечтали только об одном – поскорее закончить поездку и ступить на твердую землю.

Во втором эшелоне вереницы карет и экипажей выделялось несколько повозок, больше напоминавших дома на колесах, чем транспортное средство. Не менее двадцати локтей в длину, эти омнибусы имели по три окна в ряд, а из крыши торчало по паре печных труб, из которых поднимались густые столбы дыма.

Риордан поинтересовался насчет них у одного из слуг, который, как и он сам, наблюдал процессию издали.

– Там катит их хваленая Голубая сталь, – последовал немедленный ответ. – Ничего, распотрошим и этих!

Слуга произнес эту фразу небрежно, а потом скосил взгляд, увидел, с кем разговаривает и его лицо от испуга приобрело бледно-землистый оттенок.

– Простите, господин Риордан, я вас не признал, – пролепетал лакей. – Не извольте гневаться.

– Все в порядке, – успокоил его секретарь визира. – Так ты думаешь, что там поединщики?

– Конечно, господин. Видите, все окна завешены шторами? Кто бы другой был, так все равно бы зыркали наружу. Любопытно же! А эти не могут. Секретность. В первом экипаже наверняка основной состав, дальше – резервный, а в третьем везут оружие и снаряжение.

Риордан кивнул, признавая справедливость его доводов.

– Так ты считаешь, что у Голубой стали нет шансов против наших ребят?

Лакей на секунду задумался, ища в вопросе подвох. Все-таки его задал не случайный человек, а один из лучших клинков королевства.

– В фарш размолотим. У нас в дело пойдут лучшие. Танцор, Слиток, да и ваш земляк, Дертин, как говорят, стоит любых двоих.

Риордан усмехнулся этой безыскусной лести и вновь перенес свое внимание на церемонию, которая только-только начиналась.

Взревели трубы горнистов. Это была незнакомая бравурная мелодия, под которую невольно хотелось выпрямиться, а может даже прошагать в слитном строю.

– Гимн Фоллса, господин Риордан, – прошептал ему в самое ухо слуга. – Закон гостеприимства. Сейчас ответно грянут.

Действительно, из одной кареты гостей наружу уже выбрался музыкальный квинтет в зеленых с золотом камзолах и, дождавшись своей очереди, исполнил гимн Овергора на незнакомых смычковых инструментах. Было не так громко, но весьма мелодично и плавно.

К моменту, когда с приветственными гимнами было покончено, по обе стороны ковра выстроились обе делегации. Со стороны Овергора был сам Вертрон под руку с королевой Эйной, обе дочери, принц Унбог и герцог Эльвар. Чуть позади королевской семьи стоял граф Танлегер, выпятив грудь и заложив обе руки за спину. Рядом с ним, чуть сгорбившись и наклонив вперед низкий скошенный лоб, на первых людей Фоллса взирал Биккарт, Мастер войны королевства Овергор.

Штудирование книг о Фоллсе не прошло для Риордана даром, так что он смог выделить среди гостей короля Хеймиса, его наследника, принца Легреллана, а также Кантора. Мастер войны противника был полной альтернативой Биккарта. У этого не было таких могучих плеч, зато имелась шея. Если Биккарт сложением напоминал щербатый боевой молот, то Кантор походил на побывавший во многих переделках меч. Но от обоих Мастеров войны горячей волной вокруг распространялась их непреклонная воля. Прочих вельмож, что стояли за спинами главных людей Фоллса, Риордан не знал, но выделил среди них пожилого мужчину в зеленой с золотом мантии. Он обратил на него внимание из-за ястребиного взгляда старика, а может по причине предчувствия, что это человек еще сыграет определенную роль в его, Риордана, судьбе.

Со всей приличествующей ситуации торжественностью, короли сначала поприветствовали друг друга, а потом даже облобызались под оглушительные вопли зрителей. Такое обоюдное радушие не было нарушением этикета. Скорее это говорило о теплых отношениях между двумя державами. Будь на месте Хеймиса епископ Крайоны ни о каким объятиях и речи идти не могло. Овергор и Крайона всячески шпионили друг за другом и взаимно вредили испокон веков. А тут была совсем иная ситуация. Расцеловались не просто два монарха, а два будущих родственника, дети которых вскоре соединят свои руки в брачном союзе. Церемония венчания пройдет по канонам Фоллса, а принцессе Альпине в кратчайшие сроки предстоит сменить религию и уверовать в бесконечность энергии и переселение душ.