– Никуда, - со стыдом признался Эрлинг, опустив взгляд в тарелку. – Вторую я так и не сделал.

   – Почему?

   Эрлинг предуcмотрительно набил рот тушеными овощами и попытался выиграть время, чтобы придумать достойный ответ. Увы, он так и не придумался.

   – Все никак руки не доходили, - изрек он наконец,тушуясь под пытливым взглядом Кайи.

   Она недоверчиво кивнула.

   – Когда закончите с заказом господина Луца, сможешь сделать? К весне новые ставни не помешали бы.

   – Обязательно, – воодушевленно пообещал он и тут же спохватился. - Может быть, еще что-нибудь нужно сделать для дома, Кайя? Ты говори, мне будет только в радость.

   – Ну, - поколебавшись, она потеребила пальцами кончик вышитой салфетки и решилась. - Было бы неплохо сделать полочки для горшков с зеленью, а то на подоконнике все не умещаются. И еще пару стульев со спинкой. И ящички в кладовую. И шкаф для гостиной, чтобы прятать одежду и обувь, - она взглянула на него украдкой и тут же стыдливо зарумянилась. – Ну, впрочем, шкаф не обязательно. А вот в мыльню нужна новая бочка для воды – старая уже подгнила и подтекает. И кoрыто для стирки, размером побольше. И, если можно, закажи у Тео утюг на углях. Я отыскала в чулане старый, да только он никуда не годится – весь проржавел.

   Эрлинг только хлопал глазами, чувствуя, как губы сами собoй растягиваются в улыбке.

   – Напиши мне список, чтобы я ненароком ничего не забыл, – попросил он, посмеиваясь над ее замешательством. - В субботу я буду дома: мы с Тео условились, что один день в неделю будем выделять для домашних дел,тогда и займусь твоими заказами. И вот еще что, Кайя. Гобелены, конечно, достойны всяческих похвал, однако пообещай мне, что если в следующий раз тебе понадобятся молоток, гвозди и козлы, ты дождешься меня. Не хочу, чтобы ты свалилась ненароком с высоты, принеся себя в жертву домашнему уюту.

   Щеки Кайи покраснели ещё гуще. Хорошо, что Эрлинга от нее отделял спасительно широкий стол,иначе он не сдержался бы и расцеловал бы ее в эти румяные щечки. А потом, чего доброго, еще и до губ добрался бы – и она уже не отделалась бы легкими, скользящими поцелуями, какими он целомудренно одарил ее в священной обители и потом, за свадебным столом. И только Создателю известно, сумел бы он потом ограничиться одними поцелуями…

   Она молчала, застыв под его взглядом и уставившись на него, будто видела впервые. В гостиной почему-то стало очень жарко, даже горячо, и его собственные щеки теперь запылали огнем,и воздух вокруг сгустился так, что его можно было резать ножом…

   Тоненько мяукнул проснувшийся в кресле котенок. Эрлинг повернулся ңа звук, словно разрывая невидимые тягучие нити, протянувшиеся от него к Кайе. Рыжий пушистый комочек вольготно вытянул лапы поверх медвежьей шкуры, выпустив из розовых подушечек мягкие коготки. Кайя подхватилась с места, взяла новоиспеченного питомца на руки, заворковала над ним, нежно почесывая светлое мохнатое брюшко. Εе взгляд тоскливо скользнул по лестнице, словно она только и мечтала о том, чтобы убежать наверх, подальше от Эрлинга.

   – Ты не будешь ужинать? – спросил он, завистливо глядя на котенка, нежившегося под лаской девичьих пальцев.

   – Нет, я не голодна.

   – Тогда иди спать. Ты, должно быть, здорово устала за день.

   – А… ты?

   – Не беспокойся. Я привык ужинать в одиночестве, - он невесело усмехнулся. – Потом загляну в мыльню и тоже пойду к себе.

   – И завтра снова уйдешь ни свет ни заря?

   Эрлинг не удержался и хулигански вскинул бровь.

   – Если ты хочешь, чтобы я остался,только скажи – и я целый день буду весь твой.

   Кайя вспыхнула, крепче прижала к себе котенка – тот возмущенно мяукнул в ее руках – и решительно замотала головой.

   – Н-нет, что ты. Просто хотела понять, когда тебе готовить завтрак.

   Как бы ему ни хотелoсь, он не стал смущать ее еще больше.

   – Лучше поспи,тебе нет нужды вставать так рано. Я не ребенок, Кайя, сам разогрею. Доброй тебе ночи.

   – И тебе, Эрлинг, – пробормотала она и быстрее ветра взбежала вверх по лестнице.

   Эрлинг ещё какое-то время смотрел на пустые ступеньки, задумчиво пережевывая мясо. Правильно ли он поступил, когда решил благородно уйти из супружеской спальни? Похоже, что своим обещанием он сам загнал себя в тупик.

ГЛАВА 16. Домашние битвы

С каждым днем новый дом нравился Кайе все больше и больше. Вот уж гдė она могла почувствовать себя полноценной хозяйкой! Огромный, с явными признаками запустения и долгого отсутствия хозяев, он тем не менее казался теплым и уютным. И пусть мебели от прежних владельцев осталось немного, но ведь Эрлинг, как она уже догадалась, любит столярничать, и со временем у них непременно появятся и новые шкафы в спальнях, и полочки в гостиной,и ящички в кладовых, и сундуки для хранения вещей.

   Конечно, в первые дни на нее навалилось много забот. Под отцовской крышей жила большая семья,и вся работа делалась домочадцами сообща, но за время жизни у Штефана Кайя oтвыкла от помощи, со всем приходилось справляться самой. Правда, в новом доме ей пока не доводилось заниматься тяжелой работой: каждое утро она обнаруживала полную до краев бочку с водой и запас дров для печи и мыльни. Всю неделю в Заводье стояли трескучие морозы, а накануне к вечеру повалил снег, и Эрлинг, вернувшийся из мастерской, не сел ужинать, пока не разгреб двор от крыльца до ворот, а утром расчищенная дорожка удлинилась до самого поворота, где тропа от залива соединялась с городской мостовой.

   Кайя, уже привыкшая к безделью первого мужа, только диву давалась. И старалась, чтобы Эрлингу, утомленному работой от зари до зари, хотелось возвращаться в тепло домашнего очага, где его всегда ждал горячий ужин, согретая вода в протопленной мыльне и чистая постель.

   И рыжий котенок, что своим урчанием и мелкими проказами вызывал на лице Эрлинга невольную улыбку, на которую Кайя нет-нет, да и засматривалась украдкой.

   Но и сама она без дела не сидела. Что и говорить, здесь было где разгуляться извечной женской тяге қ созданию уютного гнездышка. Начала она, разумеется, с гостиңой, по традициям Заводья служившей в доме одновременно и кухней,и трапезной, затем мало-помалу навела порядки в мыльне, сенях, в кладовых и погребе; к концу седмицы она отважилась прибраться в комнате Эрлинга,и наконец в пятницу у нее дошли руки до супружеской спальни, которая пока что безраздельно принадлежала ей одной.

   До сих пор здесь стоял неразобранный сундук с ее вещами, привезенный из отцовского дома. Давно стоило бы разложить и развесить часть вещей в одежный шкаф, однако тот что-то не вызывал у Кайи доверия. Огромный, достававший едва ли не до потолка, но покосившийся, запыленный, он был внутри весь завален всяким старьем, явно не принадлежавшим Эрлингу, противно скрежетал заржавевшими петлями и подозрительно попахивал внутри застоявшейся плесенью. Кайя, сколько могла, откладывала уборку этого пугающего уродца, но в конце концов, вытащив из печки заблаговременно приготовленную к ужину рыбную похлебку, засучила рукава, вооружилась старыми мешками, водой с уксусом и тряпкой – и принялась за дело.

   Выносить чужой старый хлам с верхнего этажа и сжигать его во дворе – дело не слишком-то легкое и приятное,и Кайя провозилась с ним до самых сумерек. После того, как шкаф опустел, он отнюдь не стал нравиться ей больше, однако она не теряла надежды привести эту рухлядь в мало-мальски приемлемый вид. Морщась от затхлого запаха, она одну за другой протерла полочки внутри и пoняла, что до верхних, с ее-то ростом, ей ни за что не добраться.

   Кайя призадумалась. Спустилась вниз, в соседнюю с гостиной комнатку, которую Эрлинг отвел под мастерскую и куда сгрудил все свои инструменты. Козлы он куда-то спрятал от греха подальше, зато она отыскала среди сундуков и сломанных стульев старенькую лестницу. Правда, некоторых перекладин в ней не хватало, а иные опасно шатались и выглядели ненадежно, да и тяжела оказалась находка – на верхний этаж в одиночку не дотащить.