«Покоя» прозвучало совсем не так, как остальные слова. Сквозь личину взрослой особи на миг проявилось юное личико желтоглазой девочки, и низкий голос превратился в детский фальцет.

— Как вас успокоить? — спросил шаман у духа, заранее зная ответ.

— Убей, — попросила маленькая водяница. — Нам больно.

Помедлив, Мархи внимательно посмотрел в добрые, безвинные глаза крохи, прячущейся под маской белокожего чучела, и понимающе улыбнулся:

— Я попрошу у предков места в шаманском храме. Мы будем приносить подношения и молить богов о вашем возрождении в мире живых. Не водяными, но все же… Бо! — призвал Мархи коня, окончив речь, и как только тот вынырнул из черноты постройки, взобрался на его покатую спину.

— Увидимся, — отсалютовал кам и рассеялся белым дымом.

Срединный мир ждал освободителя. И дождался.

Жужжание в пьедестале усиливалось. Горячие воздушные потоки из щелей подножия хлестали по ногам Мара и заставляли обходить ячейки почти у самых стен. Дернув за шнур, торчащий из металлического короба, парень услышал, как посыпались зажимы.

Короб затрещал, полетели искры.

Потянув снова черный провод, шаман заметил, что тот начал растягиваться, словно резиновый, и совсем скоро показались огрызки вырванных из генератора концов.

— Никогда не думал, что скажу это, но рад, что за вами пришла смерть. Иногда быть духом куда лучше, чем живым.

Слова Мархи были услышаны и ржавая платформа, по которым текла энергия в неродившихся водяных, звякнув, накренилась. Ячейки, толкая друг друга, посыпались на бетонный пол.

В одной самой далекой, в тени, что-то двинулось и бледная морда беззубо растянула губы в подобие улыбки. Маленькое, неразвитое существо, мутант с кривыми конечностями пару раз взмахнул конечностями и испустил дух. Тело скрючилось.

Дзынь…. Пш-ш-ш… Дзынь… Пш-ш-ш… Прощались разбивающиеся инкубаторы. Из них вываливались гуманоиды и тут же, корчась в агонии, уходили вслед за собратьями. Туда, где вечный покой. Туда, где больше не будет мук и страданий.

Из темного проема, с улицы показались лица женщин, перевязанных платками, и тут же снова растворились во мраке. Зазвучала сирена. До Мара дошло, что здесь в Срединном мире Бо не унесет его от проблем и справляться с зараженными демонами ему придется в одиночку.

Все бы ничего, только с одним кинжалом прорваться сквозь многотысячную толпу не так-то просто. Или просто?

Супермен же смог.

Тьфу… Что за мысли! И почему так жарко? Генератор-то не работает.

Мархи обвел взглядом помещение, вытер рукавом пот со лба. Вокруг лежали осколки стекла, скукоженные мутанты и непроглядная тьма периферий купола.

Нет ни намека на обогреватель. Или это люди включили за стенами тепловую пушку, чтобы сжечь чужака?

Обернувшись и потрогав металл, кам убедился, что это не так.

— Да, что ж такое! Я тут сгорю! — возмутился он, не в силах сдержать вылетавшие из горла слова.

С каждой секундой кожа не нем распалялась сильнее, от волос повеяло запахом опаленного порося.

— А-а-а! — заревел Мар. — Улуни? Что?!

Улунхан нервно хохотнул прямо в ухо своему шаману, отчего тот испуганно затряс головой и замахал кулаками, чтобы хоть раз вломить наглому амагяту.

— Чего ржешь?

— Дык, почему бы и нет? Наступила весна, Мархи. Просыпается ие-кыла. Ничего странного и страшного.

— Ах, — выдохнул молодой шаман и, зажмурившись, упал на колени.

— Зверь чует добычу, решил полакомиться демонами. Когда ты его в последний раз кормил?

Мархи отрицательно замотал головой и безвольно упал на спину. В глазах резко потемнело.

Амагят подытожил:

— Никогда-а-а. А белый властелин голоден. Очень.

Первая группа людей вошла в черноту сферического инкубатора, когда стоны пришлого шамана стихли. Видеть обстановку они могли без лампы: демоны, прижившиеся внутри их сердец, давали способности, коими не обладали обычные хомо.

Женщины, молодые и перевалившие возрастом за шестьдесят, расступились, чтобы мужские фигуры смогли протиснуться вперед них. Только некоторые из воинственных красавиц остались недвижимы и хищно наблюдали за кривлянием незнакомца.

Раздалось привычное для Сы-водяных шипение. Голосовые связки, неплохо разработанные человеческими существами до демонического вторжения, сыграли на славу. Негромкое «ш-ш-ш» перешло в вой и посвистывание, затем разразилось рыками, галдежом языка.

— Подними ему голову и перережь глотку, — злобно прошипел демон в теле гибкого, накаченного человека.

— Вырви сердце, — посоветовала, проглотив слюну, дама в белом костюме с шифоновой маской на лице.

Пятидесятилетний мужчина пожал плечами и осторожно присел рядом с упавшим шаманом. Его лысая голова дернулась, когда он сжал рубаху Мара и секунду спустя рванул ее на себя. Глаза блеснули светом затухающего фонаря.

— Гнусная тварь, ты поплатишься за смерти братьев, — выпалил демон на местном наречии, уверенный, что убийца его не поймет, и толкнул в плечо.

Губы Мархи медленно поползли вверх и тонкая, словно бритва, улыбка легла под кровавой пеной, сочившейся из их уголков.

— Есть…Черное мясо… — прохрипел он и открыл хитрые, раскосые глаза.

Дикарь. Истинный дикарь проснулся внутри кама и теперь, движимый зовом древних тэнгри, вырвался наружу, заполнив каждую клетку невиданной ранее силой.

Мигнула вспышка. Кто-то из толпы за стеной попытался включить фонарик и этот свет осколком проник внутрь.

— Выключи! — бросил мужчина, который понял, что сражаться с незнакомцем лучше в темноте.

Махнул рукой.

Затем посмотрел на демонессу рядом:

— Передай, чтоб не зажигали огней.

— Да, — согласилась она и уже хотела повернуться, чтобы приказать, но внезапно застыла. — Он, он… — начала водяница и, задохнувшись от неожиданности, умолка.

Буро-алые зрачки врага надменно наблюдали за нависшим над ними мужчиной, рот устрашающе скалился. Вместо десятка жемчужин обычных зубов сквозь плоть губ проглядывали острые клыки.

— Что? — нетерпеливо буркнул демон подруге, все еще не отводя от нее взгляда.

Водяница ахнула и отшатнулась. Мар незамедлительно, чтобы не терять время и не упустить шанс, впился в плечо одержимого.

— Еда-а-а! — заревел он жадно на местном наречии, как только челюсти его вгрызлись в мышцы и сухожилия жертвы.

Мужчина осел, затем начал биться в предсмертной агонии, словно укус был фатальным. Основание шеи и ключица его были раздроблены в кашу, дух внутри почти перестал контролировать разум. Но жизнь все еще теплилась в пучинах безумства, мозг желал функционировать.

Женщина рядом пискнула и с невиданным ранее рвением попыталась раздвинуть нахлынувшую толпу. Убраться отсюда теперь было важнее мести: помимо телесных ран, зверь шамана мог расправиться с демоном внутри. А это было страшно. Жутко для злобного водяного, кошмарно для человека.

— Помогите! — умоляли ее глаза под маской. — Спасите, — кривились губы с потекшей помадой.

Качок в рубахе и парочка ребятишек, которые по неосторожности вышли на передовую, подбежали к раненному собрату и стали вытягивать его из рук шамана. С их волнистых волос закапали пот и роса. Слишком жарко было внутри и собралось столько народу, что кислорода почти не осталось.

Шаман прыжком поднялся на ноги, рыкнул и, размахнувшись, ударил раскрытой ладонью по спасателям один, второй раз. Дети отлетели в толпу, смягчившую падение, и на коленях уползли подальше от боя. Демон в теле двухметрового красавца пострадал сильнее: в полете он так приложился о стену, что кровь и осколки черепа разметались на погнутом от удара металле гадкой кляксой.

Толпа попятилась, но не перестала шипеть и корчить устрашающие мины. Злобные духи внутри требовали мести, а люди не в силах сопротивляться этому голосу внутри себя повиновались.

Болотный фонарь, который неотступно сопровождал Мархи всю дорогу по городу, словно почуял свою важность, и не спеша, деловито присоединился к внутреннему освещению. Он светлячком надежды заморгал над головами людей, давая шанс противникам рассмотреть и оценить мощь друг друга.