Сзади послышался шорох, и я успел увидеть хвост кота, скрывшийся в кустах. Ну, ясно, не дождался от меня рыбы и ушёл. Ну, да и не отдал бы я тебе донца. Самому нужен.

Я продолжил делать всё то же самое. Уже и темнеть начало, а я не прекращал водить удилищем, откармливая рыбину всё больше. Я ещё трижды чувствовал слабейшие касания где-то в середине омута, оба раза после второго пересечения плоскости воды.

И вот, момент истины! Если сейчас не получится, то пойду домой несолоно хлебавши. Не хочу даже ради такого знатного улова пугать маму.

Закинул наживку покрупнее и повёл её через озеро первый раз. Когда повёл назад, затаил дыхание и напрягся весь, готовый в нужный миг подсечь осторожную рыбу! Вот-вот, ещё чуть-чуть и будет то самое место! Лишь бы не поспешить и не опоздать! Раз! И удилище согнулось почти пополам в моих руках!

Его тут же повело в сторону! Умной себя рыбина считала, но и я не лыком шит, на эту хитрюгу я специально перекрутил самую свою прочную леску, намотав её кусок на руку! Не уйдёшь!

Я специально держал долго леску в натяжении, таком тугом, что она звенела на воздухе! Донец метался по омуту то в одну сторону, то в другую, но я не пускал, раз за разом сворачивая ему морду. А потом отпустил. И целую минуту отпускал, чтобы рыба поверила, что соскочила. А потом раз! И резко ударил, натянув леску так, что иному волку бы шею сломал!

И радостно заметил, что рыба существенно ослабила хватку. Удочка переломилась и стала мешаться, я перехватил за леску, намотав её на руку ещё больше. Лишь бы крючок выдержал! Тяжесть такая, будто тягаю камень для познающего стихию! Леску мне мама тянула из особой смолы, так что я верил в неё, как ни во что другое. Такую леску никак не порвать! Но вода её потихоньку портит, потому редко использую.

Рыбина будто пришла в себя и резко дёрнулась раз, другой! Ослабила хватку, а я почувствовал идеальный момент и снова дёрнул со всей дури, аж завалившись на берег спиной. И тут же потянул ослабшую рыбу к себе. Надолго этого не хватило, намотал четыре раза на руку, а потом меня потащило в воду!

Ну уж нет! Вкопал ноги в мягкий ил, чтобы остановиться и снова резко ударил леской. А потом ещё и ещё раз! И ещё один!

— Фьють! — с болезненно знакомым звоном леска вылетела из воды!

— Ааааа!!! Сорвалааааась! — заорал я, в ярости молотя руками по воздуху!

Проорался! Чуть успокоился и вытянул леску, чтобы поглядеть на обломавшийся крючок!

— Ух, Трог! Вот же бракодел! Мог бы и постараться лучше на крючок! Всем расскажу, что из-за тебя донца стихийного упустил! Ааааа!

И ещё немного проорался в ярости! Да так, что из кустов выскочила всполошившаяся Вира.

— Что случилось?! — девушка была в полной боевой готовности, в руке сжат новенький топор.

— Да ничего! — прокричал я! — Донца стихийного ловил, да крючок сломался! Уууух, я этому Трогу устрою! Чуть-чуть её оставалось, уже оглушил его, да не хватило буквально вытащить и всё!

— Нет в озере донцов старых, я всех вытащила, стихийного уж точно быть не может — я бы гарантированно его почуяла, я ж водный зверь. Так что успокойся. Сейчас вытащу я твою рыбину.

Вира мигом обернулась здоровенной выдрой, которая змеёй нырнула в воду. Тонкая и длинная, с красивой зеленовато-синей шерстью, почти невидимой в темени. Ей понадобилось всего несколько секунд, чтобы вынырнуть, таща в руках огромную рыбину.

— Говорю же, нет тут донцов, я ещё зимой последнего крупного выследила, а мелкий бы не смог крючок обломать.

Я аж на задницу упал, когда увидел рыбину, которую вытащила Вира.

— Но удивил ты меня, не представляю, как я могла такого здорового быкана упустить. И да, стихийный! Стихии той капля, но больше, чем в воде! Хороший знак, удачный выход завтра нас ждёт.

Быкан, оправдывая своё прозвище, был здоровенным. Метр длины точно есть! Метр! А толщиной почти в мой обхват! Как это чудовище умудрялось столько времени водить меня за нос, объедая хлебные шарики, загадка! Они ж для него, что те песчинки! Да и крючок для него не больше! Но нет, сколько раз он объедал крючок? Сорок? Больше? И лишь несколько раз слегка дёрнул! Вот это да!

— Идём, помогу дотащить, такую рыбину вся деревня будет есть, вкусные они, заразы, когда крупные. И откуда взялся здесь, а? Мелкие по вкусу рыба рыбой, а вот крупные совсем другие, мясо будто оленина, но мягкое и сочное. Ух, народ порадуется!

Я слушал болтовню девушки, а сам шёл, раздуваясь от гордости за себя! Такую рыбину поймал! Ну да, чуть не упустил! Да, Вира мне помогла! Но я ж главное сделал! Вон как щёку ему разодрал, до сих пор глазами еле моргает, не дёргается! Может, я бы и сам его по темноте заметил, да вытащил, если б не орал, болван!

Когда мы зашли в деревню с добычей, разгорелось сияние. Давно пора ему. Лишь бы завтра не повторилось. Быкана в итоге зажарили на собрании по поводу выборов старшего по деревне. Оказался он действительно очень вкусным! Что тот запечённый олень, но расползающийся в руках! Ни жёсткой жилки, ни косточки, идеальное мясо.

Так что сготовленным мамой угощением остались довольны положительно все, нас буквально засыпали похвалой. А здоровенного быкана хватило как раз на всех, никто не ушёл голодным. Я же, когда осознал, что пойманной рыбы хватило на всю деревню, понял, сколько во мне силищи теперь. Спину сломал! Рыбе в воде сломал спину рывком!

Дебаты же шли тяжело. Не было у нас никого на подмену Аледу. Никто не хотел брать на себя его заботу, а ни он, ни его жена и не явились на собрание даже. Старший разведчик рассказал, что оба уже давно жили в лесах, ища потерявшегося сына, изредка появляясь, только чтобы пополнить припасы да узнать не вернулся ли Алем.

А потом, неожиданно, встал Доло — молодой ещё охотник, всего четвёртый год ходит, то есть пятнадцать вёсен ему исполнилось недавно. Отцу Алема было тридцать, когда его избрали. Но никто не высказался против, наоборот, его товарищи высказались в его пользу, что он ответственный на охоте и очень осторожный.

— Так тому и быть, Доло объявляется старшим деревни до тех пор, пока сам не решит уйти или кто-то не предложит лучшего кандидата, — утвердительно прошуршала волна.

Доло стоял торжественно, прямая спина, широко расправленная грудь, идеально чёрные волосы до плеч и широкий нос с горбинкой. Всё выдавало в нём его стихию — чёрный камень. И он выглядел откровенно зловеще сейчас, под затухающим сиянием Старшей Сестры.

Вира пришла за мной засветло, застав за попытками удержать челюсть на месте. Не выспался совершенно. Кажется, только прикрыл глаза, как тут же проснулся от непонятного шороха. И так всю ночь. Так что за последний час я только и думал, что о том, как попросить Виру перенести поход.

Но так и не решившись ни на что, крепко обнял маму. А потом вялый и мучимый недосыпом поплёлся вслед за высокой девушкой. Сегодня она будто спешила, шла широкими шагами, на каждый из которых мне приходилось делать три, а после ограды мы и вовсе побежали.

Холодный утренний воздух мигом выдул у меня из головы все посторонние мысли, я даже расслабился, будто до этого всё время был напряжён в деревне. Глаза зашарили вокруг в поисках следов или добычи. Запахи леса ударили в нос, вытягивая из него привычную уже трогову вонь.

Вира ускорилась ещё больше, но я всё ещё мог держать этот темп. Более того, я ещё ускорился, поравнявшись с ней. И мы ускорились ещё. Кажется, ещё немного и взлетим над густым лесом, воспарим в высокое небо. Вот бы моя стихия так могла. Зачем мне глупое провидение, если можно летать?

Неожиданно, среди утренних теней, след первым заметил я, а не Вира. Резко затормозил, оттолкнувшись от дерева ногами. Колени жалобно проскрипели под тяжестью инерции бега, но выдержали. Через две секунды мы оба с Вирой стояли, глядя на отчётливо отпечатавшийся в сырой земле след некрупного животного.

Я вопросительно поглядел на задумавшуюся девушку.