Почему никто из них не решился подмять под себя столь хорошо налаженный бизнес я не знал. Может, все дело было в том, что всех устраивал такой вот эсквайр, который со всеми дружит и не забывает делиться. А может, придерживались мнения, что худой мир — лучше доброй ссоры.

Впрочем, что-то мне подсказывало, что все дело в предусмотрительности этого самого эсквайра. Только тех документов, что я нашел в тайнике и передал Селеху, хватило бы на обвинительные приговоры целой куче крупных столичных шишек. А сколько еще тех тайников было? Вот и предпочитали сильные мира сего помалкивать и дружить с самым обычным эсквайром.

Что же касается самого тайника, то кроме золота, которого там оказалось действительно много, и бумаг, там же нашлись и два здоровенных, похожих на тюремные, запасных ключа от сейфа.

То, что они именно от сейфа я догадался сразу, так как перед этим уже успел наведаться в кабинет хозяина дома и успел оценить по достоинству крупный металлический ящик, вмурованный в одну из стен.

Собственно, именно желание во что бы то ни было вскрыть эту махину и заставило меня искать убежище до вечера. И пока искал это самое убежище — наткнулся на схрон. Повезло, короче говоря. Дважды.

И вот сейчас я вовсю тратил золото оттуда. А параллельно шли аресты. Естественно, ввиду отсутствия независимых СМИ (да и СМИ как таковых тоже), интернета и прочих ютубов, до простого народа доходило крайне мало информации. Но даже так она просачивалась. Где-то служанка проговорилась, где-то конюх что-то видел, ну а где-то устраивалось представление для всей улицы со штурмом поместий отрядами королевской стражи.

Народ волновался, но спокойно, в целом поддерживая молодого короля в стремлении наказать «зарвавшихся дворян». Причем, судя по тому, что я не раз и не два видел в тавернах щедрых людей, угощающих всех желающих, которые, не стесняясь в выражениях костерили дворян и хвалили короля за решительность, поддержка эта появилась не на пустом месте. Кто бы мог подумать, что местные уже доросли до такого понятия, как «пиар». Молодец, Селех, ой молодец.

К сожалению, прижимали исключительно мелкую сошку и середнячок, а крупные рыбы не пострадали. Ну, да оно и не удивительно, — не так-то просто привлечь к ответственности тех, за чьими плечами поколения и поколения родственников. Тех, кто имеет собственные армии. Тех, на ком, собственно, и держится весь Хольтриг.

Но, насколько я мог понять, даже это было хорошенькой такой зуботычиной для вконец распоясавшейся оппозиции. Не говоря уже об убийстве их лидера. Про потерю кошелька в лице эсквайра вообще молчу, на фоне всех проблем, эта была, как мне кажется, далеко не самой страшной. Теперь оставалось надеяться, что Вальдеру хватит сил и решимости закрепить свой успех.

На четвертый день во двор постоялого двора въехала здоровенная, никак не меньше пяти метров длиной и около двух шириной, карета, запряженная тройкой мощных тяжеловозов. На козлах сидел никто иной, как Рыбий глаз — высоченный, нескладный, похожий на циркуль, мужик, один из помощников Селеха по бандитской части. Он, коротко меня поприветствовав, передал барашек, подтверждающий право владения купца Талека на экипаж вместе с конями, и был таков. Так что осматривать подарочек пришлось самостоятельно.

К чести барона фон Мардиха, внутри карета была оборудована по последнему слову местной техники. Тут тебе и небольшая кладовая, и четыре лежанки, расположенные друг над другом, и даже что-то вроде крохотной кухоньки с каменной печью. Короче говоря — «Мягкий вагон» на местный лад.

Но, если честно, больше всего меня интересовало — смогу ли я незаметно разместить внутри проход в убежище. Что я и бросился проверять, стоило только утихнуть первому интересу со стороны моих девчонок, и зевак из местных работников.

У меня все получилось, и снаружи две металлических двери было совершенно не видно. А вот внутри… Внутри они напрочь перекрывали большую часть прохода. Так что, разместиться там было просто не реально до того момента, пока убежище не перейдет в состояние маскировки.

Пришлось в срочном порядке вызывать местных плотников и давать им задание в кратчайшие сроки демонтировать кладовые и печурку. По моим прикидкам, это не только открывало доступ к спальным местам, но и давало достаточно пространства для незаметного перемещения между убежищем и каретой.

Мужики, когда я им описал фронт работ, аж крякнули от возмущения, что такую красоту придется «портить». Но ерепениться не стали и сделали все быстро и качественно. Вследствие чего, у меня появился свой передвижной особняк.

А уже на следующий день, ближе к полудню, прибыли мои люди и двор таверны мгновенно превратился в гудящий осиный улей. Я посмотрел на это, подумал. И после того, как бойцы расселились по комнатам, выдал каждому премию в сорок серебряных монет за то, что добрались до столицы. И в добровольно-принудительном порядке отправил по бабам. Приказав, лишь, не увлекаться, и в стычки с местными не встревать.

Стало потише. И теперь мы с моим командным составом могли спокойно обсудить свои дальнейшие планы.

В Эйнале решили не задерживаться. Неспокойно что-то становилось в столице. Да и лаконичная записка: «Убирайтесь нахер!», говорила сама за себя. Подписи под нею не было, но, если учитывать, что передана она была все с тем же Рыбьим глазом, личность отправителя тайной для меня не стала.

Он приехал в тот же день, что и мои ребята, только под вечер. И привез с собой четыре телеги, загруженные по самые борта разнообразными инструментами для убийства и защиты себе подобных. Чего тут только не было: и топоры без топорищ, и кинжалы, и кольчуги с койфами и без, и заготовки моргенштернов, и молоты, и щиты разных размеров. Меньше всего было мечей — половина одной повозки. Ну, оно и понятно, — меч, в нынешних реалиях Риэла, — штука дорогая и трудоемкая в производстве. А, учитывая, как мне досталось все это добро, нет ничего удивительного, в том, что Селех пожадничал.

Но, при всем при этом, Гральф с Карвеном, выступавшие в роли оружейных критиков, остались вполне довольны товаром. Намекали даже, что не грех часть этого богатства пустить на собственные нужды, а захребетники, мол, обойдутся оставшимся.

Я подумал немного, покрутил эту идею и так, и эдак, вспомнил, что и в Вохштерне Арнвальд нам должен подогнать еще немного оружия, да и согласился. Сказал, лишь, особо не усердствовать в разграблении каравана, и приказал выдавать обновки только тем, кто планирует связать свою жизнь с нами.

В путь выдвинулись еще через день, когда все товары были сложены на телеги, а наемники немного пришли в себя после почти суточного загула. Я все же не решился пересаживать на коней вообще всех бойцов. Эта, казавшаяся неплохой идея, на поверку больно бы ударила нас по карману как в части непосредственно покупки лошадей, так и в части их прокорма. Фураж накануне зимы оказался нереально дорогим. Да, меня об этом предупреждали и Гральф и Карвен, но, честно говоря, я думал, что они слегка преувеличивают. Когда же оказалось, что прокорм всех имеющихся у нас лошадей в месяц будет стоить почти в шесть раз дороже прокорма всех людей, то энтузиазма у меня знатно так поубавилось. Появилось даже подозрение, что мои командиры что-то все же понимают. И, скорее всего, даже лучше меня.

К счастью, неполная кавалеризация ничуть не повлияла на нашу скорость, так как подводы, груженные товаром, и так можно было спокойно обогнать не особо-то и быстрым бегом. Про дом на колесах — вообще молчу. Если он и мог проехать тридцать километров в сутки, то лишь чудом. В среднем же мы делали что-то около двадцати, а то и пятнадцати.

Стоит признать, что с этой каретой я попал впросак. Еще одна моя гениальная идея, оказавшаяся на поверку не столь гениальной. Как я себе думал, когда мечтал о передвижном доме? Думал, что он станет нашим подвижным командным пунктом. Что там будут собираться генералы, обсуждать важные дела, ночевать. А еще, что он станет прикрытием для убежища.