– Что значит «враг»? – допытывался Дмитрий.

– Это когда один человек против другого, – пытался объяснить Капитан.

– То есть соперник?

– Нет. Соперником может быть друг, товарищ или просто тот, к кому ты равнодушен. Ты не хочешь ему сознательно причинить вред или боль. Враг же – совсем другое дело: человек желает его уничтожения.

– Как это, желать уничтожения?

– Как же тебе объяснить, – посмотрел Капитан на Дмитрия, словно перед ним сидел четырехлетний мальчик, а не взрослый человек. – Ну смотри, у тебя на твоей планете, – улыбнулся Капитан, – был огород?

– Что было?

– Ну место, земельный участок, на котором ты выращивал растения.

– Вы имеете в виду палисадник? Конечно. Он обязательно есть у каждого дома.

– Пусть будет палисадник. Так вот, бывали у тебя сорняки?

– Сорняки?

– Это когда ты хочешь вырастить что-то определенное, скажем цветы, а среди них вырастает трава, которую ты специально не сажал. Понимаешь?

– Теперь понимаю.

– Значит, имеешь представление о сорняках, уже хорошо. Так что ты делал с этой травой?

– Специальная программа выжигает ее.

– Вот! Наконец-то! – обрадовано воскликнул Капитан. – А теперь представь, что твой палисадник – это наша страна. Цветы – люди, проживающие в ней, создавшие общество и порядки, по которым существуют. Сорняки – это враги, внешние и внутренние, которые пытаются навредить стране. Ну, а я и мои люди – это специальная программа, которая выжигает их. Теперь понял?

Дмитрий задумался, опустив глаза в пол, после чего возразил:

– Сорняк – враг не по собственной воле, а в силу своей природы. Он не выбирает, где ему расти, а где нет. Он существует там, куда ветер принес семя, где вода напоила водой, а солнце согрело лучами. Люди же, будучи разумными, сами решают, что им делать, куда идти, что говорить. Поэтому человек, понимая значимость своих действий и имея свободу воли и различные варианты поведения, выбирает тот, который наименее неблагоприятен для других существ. Поэтому люди, в отличие от сорняков, не могут быть врагами в силу своей природы. Человек убирает сорняк из палисадника, но никогда не тронет его в поле.

– Где же тебя такого воспитали?! – только и ответил Капитан, после чего удалился.

Дмитрий никогда не досаждал Капитану какими-то просьбами личного характера, не требовал от него ничего, даже объяснений относительного своего заточения, хотя и считал это крайней формой бесчеловечности и бесправия. Единственное, о чем каждый раз он просил Капитана, – о возможности выйти на улицу, пройтись под открытым небом, насладиться чистым воздухом. Но Капитан, вспоминая наставления отца Петри, постоянно отвечал отказом. До сегодняшнего дня.

Это был теплый воскресный вечер. Только что сменился караул, немногочисленные жители крепости расходились по своим домам, рабочие завершали трудовой день. Так что на улице оставалось не так много людей, к тому же у них за прошедший месяц интерес к пришельцу сошел почти на ноль. Кроме того, за время общения с Дмитрием Капитан убедился, что гость не представляет никакой опасности местным жителям. Поэтому в этот вечер он решил вывести Дмитрия на улицу.

Капитан вошел к нему в своей повседневной одежде, как всегда аккуратно выглаженной и чистой. Несмотря на практически полевые условия проживания, Капитан со всей строгостью относился к порядку, чего требовал и от всех подчиненных. Он считал, что аккуратность в одежде и внешнем виде способствует порядку в мыслях, что, в свою очередь, является залогом успеха. Только следуя строжайшей дисциплине, неукоснительно соблюдая правила и инструкции, по его мнению, можно было достичь больших высот. За свой характер Капитан снискал славу и уважение не только на родине, но и далеко за ее пределами.

Единственной мерой безопасности, о которой заранее позаботился Капитан, служил здоровяк Фрэнк, пришедший вместе с любимым топором, который вполне мог сыграть роль увесистого гаранта безопасности Дмитрия от окружения, и наоборот.

«Пленнику» не терпелось как можно быстрее покинуть место своего заточения. Дмитрий, не слушая Капитана, отвечал утвердительно на все его предупреждения. Он только краем уха уловил отдельные фразы: «Если ты попробуешь бежать…», «Хоть одно резкое движение с твоей стороны…», «Ты видишь этот топор…» Но мысли Дмитрия были уже за оградой. Он совсем перестал слушать Капитана, даже и не думал о возможности побега, о том, чтобы напасть на кого-то. Все его мысли были связаны с тем, что же он там сейчас увидит. Там, за стеной. Больше месяца он прожил в заточении. Волшебная, манящая Земля с ее Порядком, просторами и благоденствием была так близко, но он не мог ее созерцать. Между ним и внешним миром стояла непроницаемая стена из толстых бревен. И вот, наконец, эта завеса рухнет, и он увидит то, к чему стремился с детских лет, – сделает первые шаги по Земле, под земным небом, вдохнет свежий земной воздух.

Наконец все приготовления закончились. Капитан, в последний раз убедившись, что Дмитрий бежать не планирует, велел открыть дверь. Заскрежетали старые засовы в замке. В комнату с порывом ветра ворвался прохладный вечерний воздух. В лицо Дмитрию ударили лучи заходящего солнца. Он сделал глубокий вдох, закрыв глаза, и вслед за Капитаном вышел во двор. Последним импровизированную тюрьму покинул Фрэнк, закидывая тяжелый топор на плечо.

– Где я? – недоумевающе воскликнул Дмитрий, как только оглянулся по сторонам. – Где величественные строения, монументы, фонтаны? Где техника, автомобили? Что это за безумное место? Что это?

Дмитрий стоял на небольшой площади, служившей одновременно центром и плацем для пограничной деревни, которая выполняла роль крепости, защищающей южные границы государства Бенгалия от нападений соседей.

Населенный пункт находился на небольшом холме, который сплошь до горизонта был окружен густыми лесами. Только с одной стороны виднелась узкая полоса степи, уходившая далеко на север.

Деревушка была не самая большая и насчитывала чуть больше сорока строений, окруженных большими каменными стенами. Дороги являлись простой утрамбованной землей и были выложены по бокам неровным булыжником.

Только у центрального здания – судя по всему, местной администрации, – вырисовывалась хоть какая-то архитектурная и творческая мысль. Но все равно оно представляло собой весьма жалкое зрелище. Остальные дома и вовсе являлись грубо сколоченными деревянными постройками. Цивилизации, о которой так грезил Дмитрий, здесь явно не было.

Он не мог поверить в то, что видел. Дмитрий трогал на ощупь дома, надеясь распознать в них декорацию или голографическую иллюминацию. Он переходил из одного места в другое, всматривался куда-то вдаль, потом возвращался. Дмитрий приседал и трогал землю, делал глубокий вдох, и каждый раз с некой беззвучной мольбой в глазах оборачивался к Капитану.

– Где я?

– Добро пожаловать в Бенгалию, мой друг, – усмехнулся Капитан. – В Крепость Розенборг.

– Крепость Розенборг?

– Эта крепость была построена полсотни лет назад, когда мы смогли прогнать зверей с этих мест. Старцы тогда приняли решение не продлевать продвижение на юг, а установить границы государства здесь. Тут очень удобное месторасположение, подобраться к крепости незамеченным невозможно. А дальше на юг идут густые леса, полные болот. Так что Крепость Розенборг является самой южной точкой нашего государства.

– Но как? – продолжал недоумевать Дмитрий, больше обращаясь самому к себе, чем к Капитану. – Как вы можете жить тут? Это же не город! Это даже хуже мусорной свалки после пожара! Как вы это все допустили? Что случилось с прекрасными, четко структурированными городами, полностью подчиненными симметрии? Где ваши пароплановые кабины и ретрансляторы? Где аллеи, цветы, сады? Где четкость, красота и гармония? В конце концов, где же вы предаетесь Порядку?

Дмитрий не мог понять, что произошло. Неужели это не та Земля, на которую летел? Неужели он где-то ошибся и очутился на чужой планете, с дикими варварскими нравами, присущими только животным? Разве может быть ошибка? Конечно же нет. Но что тогда произошло? Что случилось с идеальным Порядком, который так превосходно регулирует жизнь людей на его родной планете вот уже две тысячи лет? Что бы тут ни произошло, Дмитрий понимал: его встреча с мечтой – с родиной Порядка – снова откладывается. «Как тяжел путь к нашим грезам, – думал Дмитрий. – Порой кажется, что все – за соседней дверью, которую стоит только открыть. Но, отворив ее, видишь за ней точно такую же дверь, а за ней еще одну, и так далее».