– Разве реально, чтобы ракеты двигались с такой скоростью? Высчитайте траекторию полета и время до места назначения первого снаряда.

– Чикаго. Время до столкновения пятнадцать секунд.

Для присутствующих эти пятнадцать секунд показались длиннее их жизней. Каждый, затаив дыхание, ждал, что точка погаснет, что снаряд собьет перехватчик. Но этого не случилось, ракету ничто не уничтожило. Американская противовоздушная оборона не смогла справиться с новейшими технологиями российской военной промышленности. Вскоре на экране на месте Чикаго мигнула вспышка. Это означало, что ракета достигла цели – город был уничтожен. Чикаго стал первой жертвой в войне. Взрыв был колоссальный. Город с окрестностями перестал существовать. За несколько секунд на месте огромного процветающего мегаполиса с многомиллионным населением осталась одна выжженная земля. Ни одного строения, ни одного целого камня не осталось на всей территории. Спутник из космоса на месте города показывал безжизненную пустыню.

– Боже мой, – сказал Джефри, облокачиваясь на стол. Силы покинули его, и он рухнул в кресло.

На экране появлялись все новые точки, исходящие из разных стран, со всех уголков планеты. Постепенно два основных направления, Россия – Штаты и Штаты – Россия, начали множиться, и вскоре ракеты хаотично летали по планете во всех направлениях.

Перехватчики перестали справляться с все возрастающим потоком снарядов, и боеголовки начали достигать своих целей. Везде по Земле начали подниматься столбы огня, плавно перерастающие в грибы невиданных размеров. Взрывы происходили повсюду: на земле, в атмосфере, в водоемах и даже под землей.

Вся планета задрожала. От мощнейших взрывов начались землетрясения. Проснулись вулканы, по океанам и морям заходили огромные цунами. Поверхность планеты пришла в движение, уничтожая все, попадающееся на пути, каким-то чудом уцелевшее после бомбардировки.

Целые пласты земли проваливались, другие, наоборот, вздымались. Горы начали разрушаться, а равнины – превращаться в возвышенности или разломы. Реки, ставшие бурлящими и кипящими потоками, вышли из берегов. Повсюду появлялись смерчи, вихри. В небе сверкали разряды молний. Миллионы тонн пепла извергались из жерл вулканов.

Небо понемногу затягивалось слоями пыли, пепла, грязи. Радиоактивные облака заслонили солнце. Города, лежащие в руинах, лишенные электроэнергии, погружались в темноту…

Постепенно все стало затихать. Перестали взрываться ракеты, не доносился гул перехватчиков, авиации, машин. Замер промышленный шум, стихли крики людей, завывания животных. Успокаивалась природа. Все погружалось во мрак и мертвую тишину.

Тем временем корабль «Ковчег» все дальше отдалялся от Земли, потерявшей привычный голубой облик и ставшей похожей на серую безжизненную планету…

– Эх, ну и скука сегодня. Что у тебя на радаре, сержант?

– Все, как и в последние недели, Капитан, – тишь да гладь, – отозвался молодой коренастый юноша, одетый в форму отечественной гвардии. – Уже давно к нам никто не наведывается. Зверей отпугнули, а геты нападать не решаются после перенесенного разгрома.

– Да уж, – медленно сказал тот, кого назвали Капитаном, и растянулся на земле. – А я вот помню времена, когда глаз нельзя было сомкнуть. Ты еще тогда, Максим, под стол пешком ходил. А я в окопах с пулеметом сидел, трясся весь от страха. Но тогда хоть разнообразие было, а теперь что… Жара одна.

– Сегодня знойнее, чем вчера. Капитан, разрешите снять жилет.

– Не разрешаю. Не забывай, Макс, мы все-таки на дежурстве, пусть и защищаться не от кого. Появился бы полк гетов на горизонте, хоть один. Мы бы его быстренько… Эх.

– Капитан, можно вопрос? – спросил Максим, усаживаясь на землю.

– Опять в отгул хочешь? К своей возлюбленной? – усмехнулся Капитан.

– Никак нет, – покраснел Максим, – сейчас другое.

– Ну тогда спрашивай.

– Скажите, а сколько лет вы в гвардии?

– Давненько уже, – ответил Капитан, кладя руки под голову, – третий десяток пошел.

– А до этого где вы служили?

– В караульном полку, но с тринадцати лет. А до этого в младшей оборонительной роте. – Тут Капитан задумался, после чего закончил: – А раньше обучался.

– То есть вы всю жизнь воюете?

– Не только я. Но и отец мой, и дед. И их деды, и отцы их дедов. Все воевали… Почему спрашиваешь?

– Неужели мы постоянно воевали? Разве так было всегда?

– К чему ты это клонишь? – поинтересовался Капитан, приподнимаясь на локтях и обращая пристальный взор на сержанта.

– А вот к чему. Вы и все ваши предки воевали. Мне двадцать четыре года. Сколько я себя помню, всегда была война, и при дедах моих тоже. Но неужели не было времени, когда все жили в мире?

– В мире? Ты, видно, ударился головой обо что-то твердое. Или жара на тебя так подействовала. О каком мире идет речь? Как можно жить без войны со зверями?

– Я уверен, что должно было быть время, когда был мир. Звери – они ведь тоже разумные…

– Такие же разумные, как и ты, болван, – повысил голос Капитан на сержанта. – Забудь это слово – «мир». Не было его, чушь это все. Нельзя быть в мире с тем, кто живьем сжирает твою плоть, кто ставит ловушки на каждом шагу и при малейшей возможности всадит нож в спину, заберет нажитое и сожжет дом. Не может лев ладить с оленем.

– Но мы ведь не животные. Звери убивают только ради еды. Сытый лев не тронет оленя. Мы же сражаемся ради другого.

– А ради чего мы, по-твоему, воюем?

– Ради… Ради… Мы воюем из-за… Капитан, а я и не знаю, ради чего.

– Ты прав, животные воюют из-за еды. Разумные же существа – совсем другое дело. Многие воюют из-за наживы, как геты, например. Они – слабо развитое государство. У них простейшая техника, аграрное хозяйство на низком уровне. И вместо того, чтобы двигаться вперед, они предпочитают нападать на других и отнимать чужое. А мы, наоборот, – развитое государство, и нам нет смысла воевать с кем-то. Все, что нам нужно, либо сами производим, либо покупаем у соседей. И мы воюем ради того, чтоб наши дети и старики могли жить спокойно. Есть еще звери, они вообще плохо изучены. Но скорее всего, их война – это просто животный инстинкт, помноженный на человеческую жестокость и алчность. Есть и другие народы. И у всех своя причина для нападения. Поэтому человеческая война иная, нежели у животных, и параллели тут проводить нельзя.

– А не проще было бы договориться и положить конец конфликту?

– Пробовали уже, но все без толку. Предавали и снова нападали на нас. Поэтому и было принято решение вести войну до полного уничтожения врагов. А там, может, и мир будет, – усмехнулся Капитан.

– Но разве это гуманно?

– А давно ты в гуманизм ударился? – рассмеялся Капитан. – Ты это у зверя спроси, когда он тебя жрать будет, мол, гуманно ли есть тебя или нет.

Капитан, продолжая смеяться, растянулся на траве во весь рост и закрыл глаза. Наступило молчание, во время которого было слышно, как ветер колышет ветки деревьев.

– Так все же, как вы считаете, было ли время, когда никто не воевал друг с другом? – не унимался сержант.

– Что ты заладил со своим миром. Мне-то откуда это знать… – Капитан снова приподнялся на локтях и посмотрел на юношу, взяв колосок в зубы, после чего продолжил: – Ладно, слушай. Бытует в народе мнение, что существует некое братство. Правда, его никогда никто не видел, и доказательств никаких нет. Потому это только и слухи. Так вот, члены братства будто бы ходят тайно по миру и собирают всякое старье: документы, книги, вещи – в общем, все, что найдут. Потом изучают, складируют и хранят. Так вот, старики утверждают, что это братство уверено в том, что раньше были времена, когда все было по-другому.

– Как по-другому?

– А вот так, как ты и говоришь. В мире все жили, не воевали. Вернее, вооруженные конфликты были, но не такие, как у нас. Кто-то где-то с кем-то локально воевал, а все остальные жили спокойно. Работали, развлекались, путешествовали… Да уж, в общем, как в сказках. Воевали только те, кто шел на это добровольно, да и то не всю жизнь.