Другой тип речи мало похож на предыдущий. Он тихий, доступен при тесном контакте и небольшом количестве собеседников. Наиболее богатый в смысле лексики и построения фраз, по этим позициям превосходит людскую речь примерно в полтора раза. Он допускает возможность обсуждения любых тем, вплоть до самой отвлечённой или философской. Люди называют его «ворчанием» и часто выделяют из него «писк» или «свист» и «рык», которые по псовым представлениям неотделимы от остального языка. Этот язык наиболее доступен большинству людей, хотя всю полноту его могут освоить только редкие люди. Это происходит из за того, что часть звуков оказывается недоступна человеческому уху. Они или выше или ниже звуков, которые могут слышать люди. Некоторые собаки сохранили элементы этого типа речи, другие его утратили почти полностью, и пользуются только подразделом её, называемым «рыком», который является частью этого типа речи, относящейся к вызовам на поединок, угрозам и боевым командам. Этим языком, хоть и с очень своеобразным акцентом владеют и волки, хотя их разговор менее поэтичен и более приземлён, чем язык псов и на много менее богат в лексике.
Третий тип речи псами используется только для дальней связи и для поэзии, он относительно менее информативен, более затянут и не удобен для отвлечённых бесед. Зато он очень удобен для сочинения душещипательных песен и поэм. Дальность действия этого типа речи зависит от погоды, но связь на пятнадцать-двадцать километров, не редкость для него. Собаки из неё полностью, или почти полностью, потеряли смысловую часть и, хотя они и владеют остатками этого типа речи, но там остались только одни эмоции. Зато волки здесь превзошли псов, их язык богаче, насыщенней и красивей, что я вынужден признать, чтобы не грешить против истины. Люди называют этот тип речи «воем» и многие им неплохо владеют, хотя так же не все, из них, слышат наиболее низкие звуки. Мастера из людей могут даже подделать волчий разговор и обмануть тем молодых волков, тогда как псам волчий акцент не доступен, так же как и волкам псовый.
Письменность у псов существует двух типов: Первый тип письменности, это написание на пергаменте, бумаге, бересте чем-нибудь оставляющем след. От головешки и куска мягкого камня, до гусиного пера с чернилами. Чистейший плагиат у людей. Даже буквы похожи.
Второй тип письма полностью недоступен людям, даже самым умным и наблюдательным. Это запаховые письма оставляемые на пне, столбе, дереве и других приметных местах на местности. Удивительно поэтичный и информативный тип письма. Немножко напоминает мгновенную передачу мыслей и чувств посредством телепатии. Наиболее талантливые поссэты могут в одном произведении на одном столбе вместить целую поэму, написанную буквами на бумаге. Поскольку информация идёт образами, возможна передача очень многого за кратчайшее поднятие лапы. Главный недостаток этого типа письма его крайняя недолговечность. Уже через неделю самого выдающегося шедевра поссэзии невозможно найти. Собаки в подобных запаховых письмах передают свои размеры и кровожадность (при этом большинство из них безобразно врёт), и абрис своей территории, опять же при этом большинство показывает не реально свою территорию, а ту, которой хотели бы распоряжаться. Волки несколько шире используют эту письменность, например, у них это обмен информацией на границе, послания к соседям и, иногда, робкая попытка изобразить что-то прекрасное. Псы могут понять подобные письма собак и волков, а те наши — нет.
Отношения с деревенскими жителями у нас с Лео складывались в основном неплохие, хотя случалось всякое. Лео сильно отставал от своих сверстников по росту и внешнему физическому развитию, зато так же сильно обгонял их по уму и по умению драться. В основном его любили, но бывали и попытки его побить. Иногда они даже удавались, но такой ценой, что скоро прекратились. Мне было ещё проще. Пока я был маленький, отец несколько раз сходил со мной в деревню и наглядно продемонстрировал, что будет с кобелями, которые попробуют меня обижать, а лет с четырёх, когда у меня как раз стали меняться зубы, все кобели уже уважали меня лично. Хоть я сильно уступал им в росте (тогда ещё), зато я умел планировать бой и имел лучшую реакцию. Несколько попыток надрать мне холку привели к тому, что я смог свободно ходить по всей деревне, не опасаясь нападения.
Младший брат Лео, Гильярд, очень переживал, что у него нет Друга, но это было единственное, в чём он завидовал Лео. Во всём остальном их отношения можно назвать идеальными. Между тем, он сильно уступал Лео и в умении обращаться с оружием и во всех знаниях и, что самое главное, в магии. Его врождённых способностей в магии могло хватить только до четвёртого уровня, а наш с Лео потолок был максимально возможный для кого-либо, пятый уровень "с запасом".
Когда нам было по двенадцать лет, наша семья состояла из трёх псов и пяти людей. Псы это были Туман — мой отец, я и моя младшая сестрёнка Виля. Виля не имела Подруги и была не полностью пробуждена, вследствие этого. Люди были Крон и Танга, родители Лео, он сам, его брат-погодок Гильярд и их новорожденная сестрёнка Вара. От разных сук у моего отца было много детей, но псов среди них больше не было.
В тот памятный день я с раннего утра чувствовал сильное беспокойство, но, не умея ещё пользоваться своим даром предвиденья, не придал этому значения. Крон с Туманом рано утром отправились в лес на охоту, а мы, все втроём, занимались, по их заданию, географией.
Я не сразу обратил внимание не какой-то неправильный шум из деревни, всё-таки до неё было не очень близко, а мы находились в доме. Затем раздался вой от боли какой-то собаки, и я, прервав занятие, выскочил не крыльцо. На улице я чётко услышал бой, вопли и стоны. Сразу поняв, что происходит, я сказал об этом братьям и послал отцу магический импульс: «вирги» и услышал в ответ: «идём». Тем временем, Лео распоряжался. Танга с дочкой и Вилей побежали к нашей яхточке на берегу озера. Гильярд, скрипя от обиды зубами, кинулся седлать двух лошадей, а Лео уже волок наши с ним доспехи и оружие. За считанные мгновения яхта с пассажирками отошла от берега, Гильярд мчался в город за помощью, а мы, снарядившись, бежали к мосту. За мостом нам открылась безрадостная картина. Вирги уже вовсю хозяйничали в северо-западной части деревни, а часть их теснила разрозненных защитников в сторону моста, по которому бежали прочь женщины с детьми и подростки. Наше появление сначала осталось не замеченным виргами, что очень обидело Лео. Свою обиду он выразил, воткнув меч под рёбра первого же встреченного вирга, который не принял его всерьёз. Затем он громко, подражая Крону, закричал:
— Все ко мне!
Первыми его услышали и поняли ближайшие к нам двое мужиков, обучавшихся у Крона. Они подбежали к нему с двух сторон. За ними ринулись Валычи, благо их женщины и дети уже были за мостом. Потом присоединились ещё трое, из тех, кто что-то мог и имел оружие. Прибежали трактирщик с сыном и пятеро постояльцев трактира, двое из которых были хорошо вооружены. Образовалось что-то вроде строя, угол остриём к виргам и на острие мы с Лео. Виргов было больше нас, и вооружены они были лучше, но пока они нападали по одиночке, стой имел преимущество. С десяток виргов было ранено, пока кто-то не отозвал их и не начал создавать свой строй. В строю, они бы нас задавили, и Лео скомандовал отступать. Вирги решили, что мы бежим и опять ринулись на нас. К счастью, опять разрозненно, но после этой атаки, когда вирги откатились, на земле лежали четверо наших мужиков. Двоих, ещё живых, подбежавшие от моста женщины, волоком оттащили за реку. Лео им приказал подготовить что-нибудь, чем можно будет перегородить мост. Мы же продолжали медленно пятиться. Вирги опять начали строиться и несколько ослабили напор. Мы сумели быстро отбежать на мост и набросать перед собой всё, что успели приготовить женщины, всякий деревянный хлам и даже, старая телега, притащенная ими от трактира. Появилась своеобразное укрепление. Вирги сунулись и откатились. Их предводитель сообразил, что подобная баррикада обоюдовыгодна. Вирги не могут преследовать убежавших жителей, но и мы не можем кинуться в деревню. Оставив шестерых караулить нас, вирги отправились грабить деревню.
