— Здравствуй Король. — После чего, развернувшись к собственной кровати, позвал: — Ярг, вылезай и поздоровайся с королями.

К несказанному моему удивлению из-под кровати выглянула мордочка очаровательного псёныша. Тот пристально посмотрел на нас, подумал и, не торопясь, вылез весь. Сперва он подошёл ко мне, и мы сосредоточено обнюхались, затем он обнюхал ноги Лео и отойдя от нас сел у ноги маленького друга. Псёныш был ещё не пробуждён, но какие-то элементы Дружбы уже проскакивали между ними. Я решил, что пора объяснять всё гвардейцам.

— Принц, отодвинься в сторону, а ты, Лео, помогай. — Распорядился я.

Мальчишка без удивления и возражения отодвинулся в сторону, а сзади раздались характерные хлопки нижних челюстей гвардейцев, падающие им на грудь. Первое пробуждение псёныша заняло не более двух минут, как все-таки легко это делать во дворце. Даже разговаривать он стал практически сразу, хотя были, конечно, серьёзные проблемы с дикцией. Теперь, после пробуждения, их дружба не вызывала у меня сомнений.

— Ну а теперь пора на площадь, тебе, Лео, ещё до конца дня предстоит судить мятежников. — Начал я и, повернувшись к гвардейцам, добавил: — Закройте рты, ребята, горла простудите. Вы что же никогда не слышали про псов? Наверняка бабушки в детстве сказки рассказывали. Но запомните, то, что вы узнали во дворце, составляет государственную тайну и болтать об этом где-либо не следует. Ладно, пошли.

На площади собралась огромная толпа. Все связанные мятежники находились в одном углу под охраной нескольких сотен солдат. Выйдя на балкон Дворца, выходящий на площадь, Лео произнёс небольшую речь, сводящуюся к фразе: "Здравствуйте, я вернулся, мы снова вместе, а зло побеждено и его приспешники будут наказаны". После речи, он спустился несколько пониже и начал суд с простых солдат.

Если солдат, принёсший присягу, при вступлении его в гвардию герцога, не нарушал главных законов, его отпускали, некоторым даже было предложено поступить на королевскую службу. Некоторые, нарушившие законы, или пытавшиеся врать на допросе, были наказаны тюрьмой, каторгой или галерами на определённые сроки. Хуже было тем, кто ранее приносил присягу на королевскую службу. Эти, как нарушившие присягу, лишались достоинства, дворянской чести и отправлялись на очень длительное поселение на мелкие северные острова.

Организаторы различных убийств и провокаций получили очень серьёзные наказания, вплоть до пожизненного заключения. Остались только сами герцоги. Перечисление их преступлений заняло у Лео всего полторы минуты. Нарушение присяги, убийство короля-наместника, покушение на его сына и, главное, добровольный, преступный сговор с Врагом, то есть предательство своей страны. Думаю, что герцоги мечтали о самой страшной казни следующие несколько десятилетий.

Я никогда ранее не задумывался, какое это занудство быть королём. Традиции правления истинных Королей были благополучно забыты много веков назад практически всеми царедворцами. Традиции королей-наместников нам не подходили. Я, по мере необходимости, наводил справки у дворца, но рассказывал остальным только о тех традициях, что мне лично казались достаточно практичными и деловыми. Были, правда, некоторые традиции, которые, по словам дворца, нарушать категорически запрещалось, например, проводить приёмы отдельно друг от друга. А я, было дело, размечтался поднять престиж псов в королевстве, проводя политику злого и доброго монархов (на роль злого я, конечно, предназначал Лео, что тому совсем не нравилось). Некоторые традиции я придумывал на месте, некоторые предлагал Лео. Но это было наше единственное развлечение.

Пришлось в спешном порядке решать проблему с помощниками. Недолгое правление герцогов сильно подорвало кадровые вопрос в самых верхних эшелонах власти. Эти паразиты ставили на должности людей, ориентируясь не на деловые качества, не на ум, а исключительно на личную преданность и на умение лизать под хвостом. Правда, подобные пустые места, как только положение Бондезийских стало неустойчивым, тут же от них отвернулись. Первыми явились к нам изъявлять полное верноподданичество именно эти, так сказать, государственные мужи. Они не знали, что в нашем распоряжении есть моё чувство лжи, а также способность и талант Тумана и Крона разбираться в людях и находить наиболее подходящих на самые ответственные посты, да и на не очень ответственные. Мы сразу же начали подбирать себе помощников. Нескольких человек удалось найти в самом дворце, но крайне мало. Очень многие толковые и преданные стране люди вынуждены были, спасая свои жизни и честь, покинуть столицу во время правления герцогов, и требовалось время и такт, чтобы вернуть их и пристроить к делу. Надо было срочно решать вопрос с виргами, так как уже приближалась зима, и для многих из них вопрос стоял о жизни и смерти.

Наши посланцы у виргов делали невозможное, они сумели убедить почти всех, оставшихся без шансов выжить женщин и молодёжь, что на нашей земле они не подвергнуться мести за деяния их мужиков и не будут проданы в рабство. Пока только четыре рода не соглашались переселяться. Они, видимо, надеялись, что слухи не подтвердятся и их походники вернутся к ним с припасами на зиму. Проведя совещание с теми советниками, что уже были в наличии, мы решили, что переселять виргов надо на побережье, но не компактно, а разделив максимально по разным местам. Дабы они не могли создать свою национальную территорию и требовать отдельных прав. Тексты присяги, подобные той, что мы оставили в городе Гондарте, были разосланы в десяток других приморских городов и населённых пунктов вместе с инструкциями, как их применять. Была назначена сводная эскадра из многих морских баз северных, северо-западных и западных частей побережья. На базах был оставлен только минимум судов первой необходимости. Начальники этих эскадр получили приказ к определённому сроку собраться в бухте нашего самого северо-западного острова и поступить в распоряжение одного старого адмирала, служившего ещё позапрошлому наместнику и на тот момент находящемуся в отставке. Когда старик узнал, что стоит вопрос о жизни или смерти нескольких тысяч людей, он без разговоров и промедлений прислал своё согласие возглавить этот рейд. Этот старик кроме огромного опыта морской жизни и морских сражений имел колоссальный авторитет на всём флоте, что могло, на первых порах, гарантировать от грызни за власть в сборной эскадре среди командующих различными отрядами.

В это время я, совершенно случайно, выяснил, что в экстремальных случаях мы с Лео и небольшим количеством сопровождающих лиц можем переноситься из дворца в любой старый замок, имеющий сознание, и в любую точку на прямых, соединяющих их между собой. Но отправляться можно было только из дворца или замка. Это требовало довольно большого количества энергии, но оправдывало себя полностью. Не смотря на то, что перенесясь из дворца в самый удалённый замок, Карлеон должен был почти сутки отдыхать. Путешествовать так в виде человека и пса было нежелательно, так как тогда тратились магические силы дворцов. А их лучше было не трогать на случай непредвиденных осложнений с Врагом. Карлеон сам полностью покрывал энергозатраты на эти перемещения, но очень при этом уставал.

У меня возникло настойчивое желание отправиться с эскадрой, спасать виргов. Лео сомневался в целесообразности этой поездки, а я чувствовал её полезность. Наконец Лео, который не меньше меня хотел вырваться из тесного дворца на простор, уступил, и мы начали готовиться в дорогу.

Но ещё до неё произошло несколько событий. Для начала, на приём во дворец явились тесть и тёща Крона, то есть дед и бабка Лео, родители Танги, граф и графиня Бордийские с двумя сыновьями. Они, как и многие, если не все, дворяне, отправились в столицу ещё до нашего официального приглашения, желая представиться новому королю и попробовать выпросить у него каких-нибудь льгот или не пыльной службы.

На свою беду они узнали, что во дворце появился Крон. Как происходила их первая встреча, я знаю только по пересказам дворца. Она произошла где-то в коридорах и была, по-видимому, неожиданной для обеих сторон. Старый граф Бордийский сходу устроил скандал. Крон, не питая к своему тестю никаких тёплых чувств, так как знал его только как спесивого дурака, послал его подальше и ушёл, не желая выслушивать бред, что тот нёс.