Солдат сел на крупный камень, открутил крышку фляжки. Грустными глазами постарался заглянуть в отверстие и найти на дне хоть одну каплю. Усмехнулся какому-то воспоминанию, вытянул язык, поставил на него горлышко фляжки и замер.

Первая пуля пролетела над головой, издав всё тот же звук подобный длинному «сциф-ф-ф», тут же вторая пуля пробила и выбила из пальцев фляжку. Виктор упал за камень осматриваясь, не понимая, откуда произвели выстрел: а то получится – он прячется от пули, но она примчится к затылку и перед тем, как раздербанить мозги – ещё и похохочет. Он осторожно выглянул из-за камня. За земляной каёмкой оврага – отсюда шёл спуск и было хорошо видно – между холмами внизу простиралась долина, блестела река, а за ней на возвышенности параллельно пролегала дорога с вдоль идущими домиками и уже за дорогой торчала – каланча.

– Получается, я снова на это место причапал? – прошептал Солдат. – Или – другая башня с другим стрелком? – И снова не было желания идти в столкновение со снайпером. Ну не указательными же пальцами он будет воевать. Хотя – четверо суток дороги так изморили, что и уходить отсюда тоже не было никакого желания. «Наверное, – подумал Виктор, – та река впадает в то озеро, поглотившее город. Что если пройти вдоль по реке от озера: возможно, что-либо путное появится. Он ещё раз быстро выглянул из-за камня: «Это что же у него за ружьё такое, что точно садит на такое расстояние?»

Как-то стало тоскливо. Он всё отталкивал внутренний диалог с самим собой, что с ним происходит. Потому что рационального объяснения этому не находил. Он понимал, что с убитой бывшей женой – его подставили. Но вот потом: полчище гиен во главе с каким-то «человекомонстром», Лиза, особняк, пёс-мутант и этот снайпер. Да и с омоновцами какая-то лабуда получается. Один вылетел из окна, другой его отпустил. И главное – нет поселений с живыми людьми. Вообще – ни с какими. Земля – вымерших и испарившихся.

А ещё – у него обнаружился дар.

Солдат подумал: а что, если воспользоваться этим даром? Сорвать крепкую ветку и пойти напропалую. Всего лишь нужно несколько раз вернуть прошлое и уйти от выстрелов. А там… уже сломать шею назойливому стрелку. Но, вдруг этот дар у него ещё плохой, не получится вернуть время на секунду раньше, или этой секунды не хватит, чтобы успеть увернуться и спрятаться? Тогда ликование победителя воцарится в голове снайпера, а такой радости Солдат предоставлять никогда никому не собирался.

– Лучше сто раз умереть, чем один раз испугаться! – закричал Виктор в сторону снайпера. – Ведь я не свой – я божий! – Он вскочил на ноги и побежал к холму – пуля за спиной выбила осколки из камня, – чтобы выбежать к озеру, обойди посёлок, выйти к огромному кострищу с «секонд-хендом бомжей» и уже оттуда, со стороны той дороги – а здесь он как на ладони – начать штурм каланчи с затаившимся в ней снайпером.

А ещё – а ещё воды напиться!

Пока он добежал до холма – пули пять раз просвистели возле головы и столько же ударились под ногами. Он спрыгнул с пологого утёса и проехался спиной по глине. Вдалеке перед глазами расстилалось озеро, и Виктор очень этому обрадовался. Он почувствовал бешеный прилив сил; он был готов на лету пройтись сквозь пожирающий огонь, проплыть по жидкому металлу, лишь бы плюхнуться в воду и застыть там утопленником, пока от переохлаждения не посинеет как утопленник. Солдат сел в подножии пригорка. Глазу снайпера отсюда он не виден. До озера и деревьев нужно преодолеть пустошь, но вряд ли оружие стрелка туда дотянет. Через тридцать метров появилась извилистая земляная дорога – и здесь на ней протоптались следы механических гусениц.

Собираясь перейти дорогу – в этом месте она почему-то была в три раза шире, – Виктор посмотрел в сторону, где примерно находилось поселение с каланчой: да, здесь снайперской пуле не достать, да и самой башни не видно. Потом взглянул в другую сторону, будто стерёгся попасть под колёса непрерываемого потока машин. Метров через пятьдесят немного в склон дорога заканчивалась и делала разворот в саму себя, создавая петлю. На этом пятачке, уткнув гусеницы в невысокий земляной вал, с немного опущенной пушкой стоял танк «Тигр» времён Второй мировой войны. Солдат даже позабыл, что безумно хотел пить. Глаза непроизвольно опустились и проследили путь отпечатков гусениц, потом вернулись к башне «тигра», где, будто нарисованный свежей краской, красовался крест – балкенкройц.

1

Солдат присел на корточки. Если следы от танка свежие, значит, и люди там могут быть. И вряд ли они встретят с распростёртыми объятиями. Хотя – может, их снайпер всех перевалил. Виктор повнимательнее осмотрел округу, ничего опасного не приметил, согнувшись, побежал к «тигру». На полпути замедлился, увидев примятую полянку в густоте ковыля. «Что, если за танком чувачки растелились и пьянку пьянствуют?» Виктор присел под пушкой, вслушался; его висок смотрел на пулемёт, невольная мысль пробежалась: «Как бы... стальная очередь из моей головы не сотворила сито».

Ветер своим мягким прикосновением шуршал в стеблях высокой травы, тишина обволакивала миром. Запасные траки на нижнем лобовом листе – как новые, покрашены чёрной краской. И вообще – весь танк будто вчера сошёл с конвейера.

Солдат выглянул из-за гусеницы, чуть не вскрикнул от неожиданности и не всадил кулаком. Прислонившись на каток, в двадцати сантиметрах от него сидел на траве худой человек в чёрной форме. Его череп с отвалившейся нижней челюстью взирал пустыми глазницами на Виктора. Пилотка немного наседала на лоб, упиралась в переносицу. Из левой глазницы торчал букетик ромашек.

– Слышь, приятель, – нервно хохотнул Солдат, – я тебя чуть в нокаут не отправил. Хорошо ты такой тихий и мирный. Уважаю, не устраиваешь проблемы. – Виктор вытянул шею, чтобы лицезреть: а что там дальше? А дальше валялось ещё трое. Лежали на спинах и своими лицами-черепами обращались к небу. – Да, такие вы мне нравитесь больше. – Солдат вытянулся в полный рост и шагнул на полянку созданной в примятой траве. Он подошёл к троице, которая своими телами создавала треугольник. Один из острых углов упирался в берцы. В центре этой фигуры находилась голова барана. Его открытые глаза смотрели синюшной мутью. От этой картины по спине Виктора пробежал холодок. Он нервно зевнул и подумал, что эти бараны его уже достали. Или снова что-то назревает? Солдат внимательно осмотрел скелеты, будто до бела отшлифованные, в чёрной форме, и покачал головой и подумал: «Ну не они же ещё недавно управляли это махиной? Тогда зачем их здесь разложили? И что за маскарад в фашистской униформе? Да ещё со скелетами». Недолго думая, Виктор обыскал карманы: ему нужен хотя бы небольшой ножичек. Но, естественно, как он и ожидал – ничего не нашёл. Если только стянуть с кого-нибудь ремень и сделать пращу?

Под одним на примятой траве он увидел кровь. И что это значит? Пальцы ладони потёрли лужицу.

– Чёрт, а кровь-то свежая. – Солдат ещё раз внимательно прислушался, глазами бегая по полянке. Взгляд упёрся на стреляные гильзы, расположившиеся россыпью на границе, где начиналась приминаться трава. Неизвестные ему белые луговые цветы окроплены кровью. Виктор поднял одну гильзу и понюхал: сильно пахло порохом. Но недавно стреляли или нет – определить по запаху он, конечно, не мог. Зато по свежей крови было понятно, что ещё паров часов назад – или несколько минут? – здесь произошёл бой. Тогда почему не было слышно выстрелов? Сразу как-то не обратил внимания, но теперь вырисовывались дырки в чёрной форме танкистов.

Солдат невесело усмехнулся:

– А кто убитый? Эти? – Он развёл в недоумении руки. – Черепа да кости? – Вопросов было столько! Но ответов – ноль. – Или друзья снайпера постарались? А потом всё подчистили?

Солдат обошёл танк. Залез со стороны большого люка на смотровой башенке. Он едва не слетел с танка, когда люк резко открылся, крышка будто изнутри отпружинила. Виктор увидел, и даже ощутил тепло дрожащего испарения, взметнувшегося из дыры. И не только колыхающееся марево вылетело изнутри «тигра», но и очень тихий женский смешок.