«Это снова показалось?» – Виктор привстал на полусогнутых ногах и постарался разглядеть силуэт на одном из столбов, вдоль которых он сюда плыл. Сначала еле различимое чёрное пятно растворялось в черноте озера, но потом глаз уловил короткое движение и Солдат точно различил человека в резиновом – по крайней мере, похожем на резиновый – костюме. В водолазном. Или в гидрокостюме дайвера.

«Он всё время за мной следит».

– Эй, это ты там так воняешь могилой?! – заорал во всё горло Солдат, вслушиваясь в собственное эхо. – Ты случаем не из гроба выкопался?! – «ЛИШЬ ИЗ ГРОБА ВЫХОДА НЕТ, – вспомнила мысль написанные слова на пластине под шестимесячным плодом. – Значит, есть, раз воняет». – Пожрать есть чего?!

«Чёрный водолаз» поднялся в полный рост. Его глаза – сначала вспыхнули красными огоньками, потом, словно выкрутили сенсорную ручку выключателя, плавно угасли, но полностью не потухли. И снова невидимую ручку плавно вернули на прежнее место. Глаза будто настроили, и они засветились нужной мощностью, смотрели прямо на Виктора.

– Ты, случаем, не робот? – тихо спросил Солдат. Как-то стало не по себе. Создалось ощущение, что этот биологический тип ковыряется в его мозгах, перелопачивая мысли и воспоминания как бумажный архив. Как же сейчас пожалел, что нет стрелкового оружия. Здесь нет правил, нет законов: это уже понял, – и можно было влепить стальную маслину в башку этому любопытствующему прыгуну в чёрном резиновом костюме.

Появилась полная луна. (Облака расступились?)

Чёрная вода посветлела, стала отливать зелёным ковром.

Первый «грибок» размером головы появился на поверхности озера в метрах десяти. Через секунду рядом возник второй. Потом третий, тридцатый, сотый, тысячный. Поверхность озера усыпалась этими здоровыми шляпами грибов. Все они медленно приближались. И только когда из-подо лбов начал различаться мутный блеск глаз, наполненный безумием, Солдат понял, что это не грибки размером голов – это и есть головы.

«Это все по мою душу?»

Слева подозрительно зашуршало. Солдат дёрнул головой в сторону, ладонь крепче сжала ручку сапёрной лопатки.

На краю берега стоял на локтях и коленях человек, голова пошатывалась на шее, как если бы металлический шарик болтался на тонкой пружине. Длинные мокрые волосы, казалось, испачканные в смеси мела, песка и глины, закрывали лицо, касались земли. Тело, одетое в рваный коричневый пиджак и брюки, вздрагивало, начало изрыгать звуки, будто никак не могло выплеснуть из нутра застрявший предмет. Через несколько дёрганий изо рта на траву вывалилась зелёная жидкость. Ощущение, что желудок не смог переварить тину и водоросли. Вонь рвоты и нечистот наполнили воздух. Наконец мужчина задышал – как астматик в приступе, издавая хриплые всхлипывания. Он не просто встал на ноги – его резко подняло как марионетку за невидимые тросики, будто помогла мощная струя воздуха из-под земли. Синюшная ладонь убрала со лба на затылок длинные локоны.

Солдату показалось, что на него смотрели глаза полные печали. Потом показалось, что глаза его не видят, как-то рассеянно смотрят перед собой, ищут: точно так же его искала Елизавета. А потом Солдат увидел, что в глубинах почти бесцветных радужек засветились красные точки, как у того грёбаного «чёрного водолаза».

Улыбка этого «бомжа» – а-а, так вот это чей секонд-хенд! – растянулась, придав лицу выражение коварности, и теперь глаза светились так, будто приобрели великое счастье. «Бомж» – или утопленник? – протянул к Солдату руку, перебирая пальцами как по клавишам, склонил вбок голову; его вид упрашивал: «Подожди, не убегай. Я ведь не догоню. А мне так хочется зубами разорвать тебе вену на шее. А ещё – поковыряться в твоих кишках».

«Утопленник» шагнул, в ботинке хлюпнуло, по синим губам пробежалась волна. Он издал хриплый вопль, изо рта вырвались кроваво-серые сгустки. Глаза до невозможности расширились. Ноги – сначала медленно, потом ускоряясь – понесли тело на Солдата. Виктор быстро отступил в сторону и наотмашь рубанул лопаткой. Половинку черепа срезало наискосок, словно острейшим мачете холодец. Сгустки мозгов шмякнулись на траву. «Утопленник» упал на колени, склонил голову. Подбородок опустился на грудь. Виктор не отрывал удивлённых глаз, ожидая, что придётся добить. Справа – хрипело, клокотало, сипло дышало. Было понятно, что другие вылезают из озера на берег. Но, Солдату было интересно, какие действия последуют от этого «мертвяка». А то повернёшься к нему спиной, а он оживёт и доделает своё «грязное» желание.

«Или всё – сдох?»

Солдат хотел повернуться, чтобы решить, что делать с небольшой ордой: попробовать дать бой или постараться убежать? Вот только куда? Конечно, неплохо бы залезть к снайперу на каланчу.

«Мертвяка» с разрубленной наискосок головой снова подняли на ноги за невидимые тросы, даже руки в локтях приподнялись и опустились, а лицо поднялось – создалось ощущение, что помогла чья-то ладонь со стороны затылка. «Утопленник» почти прыжком настиг Виктора. Настолько быстро, что Солдат не успел рубануть сапёрной лопаткой, пришлось сначала нанести удар кулаком, отпихнуть за плечи и отбежать. «Мертвяк» мерзко рассмеялся. Но это было последнее его живое действие. Взяв лопатку обеими ладонями и издав яростный крик, Солдат снёс голову, рубанув по шее. Тело рухнуло на спину и скатилось к краю берега, голова чуть опоздала, подкатилась к колену и остановилась.

«Но если они так легко рубятся, то, возможно, я их всех расколошмачу в хлам?» – подумал Виктор. Он подбежал к краю берега, споткнулся о камни, едва не улетев в воду, и всмотрелся в фигуру «чёрного водолаза».

– Это твоё войско… тухлое?! – закричал Солдат. – Ты, наверное, такая же сгнившая тушёнка… с пузом, набитым червями?!

Красные глаза «чёрного дайвера» вспыхнули, будто стрельнули яростью. Он поднял руку, ладонь со скрюченными пальцами задрожала. Виктор поразился: за полосой последних «волосатых грибков» сразу всплыли новые, поглощая озеро до самого горизонта.

– О нет, дорогие товарищи, – тихо произнёс Виктор. – От вас надо валить. С такой кодлой я сразиться не готов. – Солдат хохотнул, вспомнил, как попали в окружение, сидя в «бэтээре», и вместо того, чтобы отстреливаться в бойницы, взяли паузу и смеялись от рассказанного анекдота. Вот и сейчас Виктор пробовал шутить. – Суки, ведь я ещё не кушал! Я кайф от жизни ещё не поимел! Моя любовь давно умерла… с первым использованным презервативом!.. Вы не в моём вкусе, пропавшее мясо! – Он начал рубить первых трёх вылезших. Первому, пока стоявшему на корячках и блевавшему, с двух ударов отсёк голову. И подумал, что предыдущему разрубил шею с одного раза. Второй уже стоял на коленях и пробовал отбиваться руками, издавая шипящие звуки, старался схватить полусгнившими пальцами. Солдату не сразу удалось его победить. Этот «утопленник» не так легко рубился, как самый первый и хоть на вид он более попорчен, но точно был крепче прежнего. А ещё – у Виктора создалось впечатление, что этот «мертвяк» увидел, каким образом только что погиб его «дружбан» и яро защищал шею и голову. Несколько ударов лопаткой располосовали лицо в лоскуты, вышибли один глаз, вскрыли скальп от левого виска, и теперь он болтался справа как волосатая тряпка, оголив череп. Солдат начал уставать, боковым зрением видел, что третий заходит сбоку: нужно спешить! А ещё успел подумать: «Ух ты, собака хитрая. Типа -- мыслить может?» Он ударил снизу вверх носком берца по подбородку «утопленника», затылок которого откинулся, лицо задралось к небу. Виктор со всей мощи опустил на лиловый лоб лезвие лопатки. Хруст был просто великолепен. Но вот что было не великолепно – лопатка застряла. Воткнув подошву берца в лицо «мертвяка», постарался выдернуть, но не тут было – будто зажалось тисками. В этот миг третий на него набросился. Солдат осмотрелся под ногами, схватил с земли камень и вломил в лицо нападавшего. Ноги «мертвяка» по инерции высоко занесло, затылок с хрустом ударился о небольшой валун.