– Ого. Что же ты за существо, такое незнакомое и опасное, точно из страшной сказки. Ладно, позже украду твой… золотой надсисьник. – Утром, перед тем, как лечь спать – на балконе понажимал по кнопкам. Нажав одну – из стен каланчи вылезли острые штыри. Два выскочили прямо под оконным проёмом. Интересно, когда это соорудили? Значит, давно обороняются от кого-то, и, возможно, от тех же самых «утопленников».

– Сколько же существует этот проклятый мир? – задумчиво задал себе вопрос Виктор. – А мы все вроде жили и не тужили, не имея представления о таком. – Мыться в душ не пошёл. Схватил дробовик, ключи и помчался к лифту, дабы спуститься во двор, осмотреть оружейную и натаскать наверх: патронов, гранат и всего, что сможет пригодиться в нешуточной битве.

Ровно три часа Солдат потратил, чтобы добрать вооружение на балконах – взмыленным таская ящики с боеприпасами. Если суждено погибнуть – то он свою жизнь ни за грош не отдаст; он, если что напоследок постреляет перед смертью, повеселится. Хотя, возможно, он переоценил опасность. Утопленники повыскакивали из своих нор из-за провала, а не для того, чтобы его своими красными глазелками попугать.

Ещё пару часов Солдат чистил некоторое оружие. Рядом с навесной лестницей на балкон тянулась ещё одна на самый верх каланчи. Вот туда-то Виктор сейчас и поспешил. Мощных восемь прожекторов предстали, направленные во все стороны света. Вся крыша покрыта панелями для сбора солнечной энергии. По центру – возвышался толстенный шпиль, на котором крепилась узкая лестничка. Из середины шпиля от башни далеко-далеко к земле тянулся трос. Здесь же прикреплены карабином ручки с роликами.

– У-ух, банзай! – Вскрикнул Виктор. – Как-нибудь надо прокатиться. Вот это будет развлекалово. А я-то думал зачем эти палки с колёсами в оружейке. Наверное, запасные.

Солдат подошёл к шпилю и ухватился рукой. С высоты орлиного полёта взглянул на посёлок. Вздрогнул, по телу пробежали холодные волны. Сразу за посёлком под горячим солнцем светилась одна вода. Затопленные дома, столбы, водонапорная башня пребывали на месте. Виктор взглянул на горы, почти растворяющиеся в дымке: туда смотрели мёртвые детишки. Да, чрезвычайно интересно.

Что-то захотелось есть. А чем теперь питаться? Мертвячка снова жарит мясо. Пусть сама уплетает. А он пока утолит голод рисовыми или кукурузными лепёшками с мармеладом. Некогда было захватить другой провизии со склада, находящегося там же, где оружие: там хранятся разные закатанные банки. Уйма банок. Снайпер, скорее всего, охотился на людей как на зверя, и питался, а всякие консервы берёг.

По неизвестной причине на сердце стало нехорошо, как-то гадко и одиноко. Вспомнился отец, и его странная паранойя. У него всегда на полке над входной дверью находился чемоданчик. Он его называл – «тревожный чемоданчик», в котором находились документы, лекарства и самое необходимое для дня ЧС.

Ха-ха, тревожный чемоданчик. Да, так и называл. И как бы не смешно звучало, но здесь собрать такой же не помешало бы.

– Да, – покивал Виктор, выходя из задумчивости. – Рюкзачок, хотя бы. – Кинул последний взгляд на посёлок и озеро: странно, солнце какое-то медное, – и пошёл спускаться в жилую комнату.

Яростная атака «утопленников» началась – ещё диск солнца наполовину не опустился за холмы.

1

Солдат сидел за обеденным столом, когда произошла трансляция в его мозг. Он схватился ладонями за голову, вскрикнул от неописуемой боли и упал на колени со стула, в мозгу побежали чужие слова: «Тебе привет из ада. Мне там хорошо – потому что я теперь принадлежу ему! А тебя! ждёт боль вечного гниения, вечного сожжения, вечные терзания психических мук! От которых твоя душа будет желать погибнуть навеки. Но для неё смерти не будет. Смерти – освобождения! Ты – будешь вечным рабом боли. Зря ты убил меня. Тебе нужно было просто пройти стороной. Твоё честолюбие – тебя сгубило. Но ты можешь принять Его правило: лучше сто раз продать душу дьяволу, чем один раз пропасть в объятиях вечной боли. И – ты почти! прошёл испытание. Осталось совсем немного – остаться здесь живым. Ха-ха-ха-ха! Я больше не позволю тебе выйти победителем! Потому что Он со мной, а Я с ним! Ха-ха-ха!

Виктор шарил ладонями по полу, будто потерял очки, без которых он как крот. В глазах – то появлялось изображение, то вновь возникала полнейшая темнота. Мертвячка вскочила коленями на кровать, закатила глаза под лоб. Её всю трясло. Она поднимала руки словно в молении, сильно стучала зубами и выкрикивала проклятия, похабные ругательства в адрес Виктора, истерично смеялась вперемежку с визгами.

– Ты ещё захрюкай, тварь! – крикнул Солдат. Послания мужского голоса сквозь сильные шипящие помехи продолжались в голове, немного урезались, оставляя половины слов. – Не распознал я. – Он шёл сквозь мигающий мир в глазах к лестнице. – Нужно было сразу тебе голову отрубить, в тот же день – со Снайпером. Проскочила у меня один раз такая мыслишка. Зря не поверил подсказке интуиции.

Виктор забрался на балкон. Вспышки света стихали, боль в голове унималась, а этот некто полностью прекратил в его голове омерзительные смешки и послания.

Солдат выглянул в центральную бойницу, ровно смотрящую на площадь. От находившихся перед башней «утопленников», кроме крыш домов, не осталось ни одного пустого клочка земли до самого горизонта. Почти у каждого в руках оружие: палки, разбитые бутылки, арматура, камни и кирпичи, грабли, лопаты, цепи, серпы и всё то, что когда-то было выброшено людьми на свалки, потерянно или спрятано в земле. Мертвецы стояли в полнейшей тишине. Они приготовились к штурму башни.

Солдат вспомнил, что ему сказали: они учатся. Подбежал к коробке с разными кнопками и переключателями, включил все прожектора и вернулся к окну.

Не кишащие головы «утопленников» больше всего повергли Виктора в шок. Он почувствовал, что ноги желают подогнуться в коленях, земля уйти из-под ног, небеса перевернуться и перевернуть весь мир.

– Как же так? – тихо произнёс Солдат. – Как же так?

На десятиметровом пятачке окружённый своим мёртвым войском стоял – махина Снайпер. Сейчас он был похож, как создались ассоциации в голове Виктора, на чёрного и кровавого карателя из преисподней. Его мышцы стали ещё мощнее. Шея напоминала дубовый пень, кулаки – пудовые гири, а грудь – железобетонную плиту. В глубинах чёрных глазниц светились красные огоньки. Даже из ноздрей отрезанного носа исходили потоки красноватого пара.

Снайпер задрал лицо, высоко поднял руки; из пальцев потянулись электрические нити, орошая энергией оцепеневшее войско. Виктор поперхнулся воздушной струёй. Много мгновений они смотрели друг на друга.

– Эй, ты, грозный буцефал! – крикнул Солдат. – Как ты хочешь со своими лохмотьями башню взять?! Для твоих оборванцев она неприступна, сам знаешь?! Их тела, походившие на холодец, не смогут разбить стены… или выломать метал на бойницах!

Снайпер растянул рот, что-то подобие безгубой ухмылки. Левой рукой поднял с груди тот талисман, который Виктор подбросил в могилу к крышке саркофага, несколько раз ткнул в сторону каланчи.

Солдат выпрямил «колени» двух задних ножек треножника, чтобы ствол пулемёта опустился ниже. Кинул взгляд на запасные короба с патронами, лежащие с обеих сторон. Тут же находились ящики с гранатами. Обернулся и осмотрел по кругу весь балкон: напичкан оружием до отказа. Все окошки закрыты стальными ресницами.

Мертвячка бубнила злобные заклинания, иногда повизгивала точь-в-точь как свинка.

Продолжая держать талисман в сторону башни, Снайпер поднял указательный палец правой руки.

– Я знаю, надо тебя замочить и успеть к тебе, чтобы отрубить голову… так же, как ты сотворил с «чёрным дайвером». – Сквозь оптический прицел пулемёта Солдат хорошенько осмотрел Снайпера, его грудь, талисман. – Как же я глуп. Не понял. Нельзя было расставаться с такой вещью. Тем более кидать в могилу вместе…