***

Поработать пришлось основательно. За день натоптали целую тропу от примеченного обрыва, который должен стать смертельной ловушкой, до леса, растущего под скалой. Ходили только в этом направлении, чтобы не наследить в долине. Животные, учуяв непонятный запах, могли пройти мимо ловушки. Ширина обрыва составляла примерно сотню метров. В самом высоком месте – около пятидесяти. Учитывая, что лошадей в табуне явно больше тысячи, к обрыву они должны подойти плотно, как пассажиры автобуса в час пик. И на приличной скорости. Как известно, жидкости и газы имеют свойство разгоняться в узких местах. Тысячеголовый табун вполне подходит на роль жидкости. Надо только правильно ужать его. Для этого у человечества наработано несколько приёмов. Первый, как известно, огонь. Но так как загонщиков катастрофически мало, то огонь, также как запах и вой волков, будет использован только в ключевых точках. Только чтобы отделить табун от носорогов и направить в воронку ловушки. Сама воронка сделана из срубленных ёлок. Инстинкт заставляет травоядных держаться подальше от зарослей. Если им встречается хоть минимальная преграда в виде жерди или упавшего дерева, то животное предпочитает обойти его, а не штурмовать. Поэтому десятки ёлок покинули лес и легли на трёхногие подставки, образуя преграду на уровне корпуса лошади. Со стороны родного бора стену сделали короче – только чтобы направить табун в последний момент. Потому что лошади и так не захотят туда бежать. А вот с противоположной стороны пришлось поработать – стена из молодых ёлок растянулась на сотню метров По верху обрыва вколотили ряд колышков и натянули верёвки на уровне сорока сантиметров. Примерно на этой высоте, по прикидкам Михаила, нужно подсекать ноги у лошадей. После чего траву аккуратно расправили, скрывая опасный сюрприз. На всю ширину обрыва верёвок не хватило, поэтому сделали только по краям и в центре. Хотелось надеяться, что три кучи-малы спровоцируют и другие падения.

Апофеоз – два ряда острых кольев, вбитых в шахматном порядке у подножия склона. Переночевали на краю леса – не стоило терять с утра час на ходьбу от дома до точки. Продрогли, зато спать расхотелось с самого раннего утра.

Вот показалось общее стадо. Ожидали, выглядывая из-за края обрыва. Впереди свиньёй, как это построение называли советские историки, шли несколько десятков шерстистых носорогов. Насчёт шерсти оставалось непонятным, почему её нет, как показывают на картинках про доисторическую эпоху. Возможно, это летняя линька, и сейчас шерсть не такая густая и длинная. Зато знатное украшение занимало законное место. Рядом с длинным рогом торчал маленький – примерно как у современного носорога. Живые бэтэры пёрли напролом, а за ними скромно ужавшись до плотности нейтронной звезды, шагали лошадки. Почувствовав, что слева стена леса пропала, табун растёкся по долине, приступая к завтраку. Что же, всё идёт по плану. Постепенно лошадки должны подойти ко входу в воронку. Но к этому времени они уже должны бежать сломя голову. Иначе ничего не получится. Поэтому стоило поторопиться.

Пора переходить собственно к загону зверя. С утра ждали на этом месте, чтобы не упустить случайные изменения ветра. С волками требовалось пройти именно с подветренной стороны от табуна, обогнуть его и оказаться между основным стадом и теми особями, которых собирались отсечь. Поэтому ждали до последнего момента. Второму отряду всё равно, куда дует ветер. Запах человека тревожный для животных, но пока не ужасен. От него они не станут мчаться сломя голову.

Михаил ещё раз проверил направление ветра.

– Всё, я пошёл. Как договаривались, я с волками в эту сторону, а вы – там.

– Да поняли мы, – буркнул зам.

– Ну, ни пуха, ни пера!

– К чёрту!

– Мишка, рядом.

Перехватив удобнее копьё, вождь трусцой направился в обход табуна. Травоядные поразительные животные. Боясь хищников, они одновременно ходят у тех под боком. Это много раз показывали в различных передачах о дикой природе. Опасаясь, что табун может влиться обратно под защиту мохнатых единорогов, Михаил сделал крюк в пару сотен метров. Этого должно хватить, чтобы лошади не видели и не чуяли их. Осторожно ступили в щель между лошадьми и мохнатыми тумбочками, как обозвал их Андрей. Если что-то пойдёт не так, то их легко затопчут или насадят на костяное копьё. Пожалуй, досюда хватит. Если шугануть здесь и сейчас, то лошади побегут в сторону леса. Там их должны испугать трое людей, крича и зажигая огни. Лошади испугаются ещё больше, побегут обратно, но уже под углом, стараясь не попасться волкам. Потом должны заметить стену и побежать вдоль неё. А там уже: верёвка, обрыв, кол.

– Ну, давайте, ребята. Мишка, голос!

И завыл сам: подняв голову, свободно, во всю мощь лёгких, как уже давно мечтал, но стеснялся. Вой – он идёт не от голосовых связок, те и сорвать можно по дурости. Вой рождается где-то в районе диафрагмы. Человек, пёс и волк выдавали руладу за руладой. Волчата, пока неспособные на подобные звуки, подтявкивали понемногу.

Получилось неплохо, хотя и не совсем по плану. Лошади впали в панику сразу же, как только услышали укоренившиеся на уровне подсознания звуки. И понеслись тоже не к лесу, как предполагалось, а сразу в нужном направлении. Чуть не туда, но там уже стена из жердей поправила их бег. Вождь отпустил рвавшихся в погоню хищников и огляделся. Три тёмно-серых и одна серо-бурая тень мчались позади табуна, поднимая ажиотаж на запредельный уровень. Сзади него остатки табуна, оказавшиеся с другой стороны, проскочили сквозь ряды носорогов и умчались прочь. Эти мохнатые бронетранспортёры только сейчас начали осознавать, что вокруг что-то происходит. Решив, что лучше отойти подальше, а потом уже думать, животные припустили прочь.

Михаил снова посмотрел вперёд. Лошади уже подбегали к обрыву. А вот и огонь появился. Сейчас он уже не актуален, но молодцы, всё сделали по плану.

Мужчина наблюдал, как волки пытаются зацепить мечущуюся добычу, когда сзади послышался яростный храп и дрожь земли. Он обернулся. Не все носороги одинаково полезны... То есть, не все решили уйти от опасности. Что в мозгах именно у этого – неизвестно. Может, подумал, что Михаил со спины на его тёщу похож. Следующие мгновения для мужчины растянулись неимоверно. Он успел совершить кучу дел. Отпустив копьё – бесполезная хрень против этой туши, только мешать будет, Михаил прыгнул как можно дальше вбок, как футбольный вратарь, стараясь растянуться вдоль земли. Одновременно он сгрёб с лица очки, повернул их так, чтобы сложились дужки, и нежно, как птенчика, прижал к груди. Так и шлёпнулся в траву, снова получив по больному колену. Над головой просвистел рог мохнатого психопата – зверь мотнул головой, пытаясь достать человека. Одновременно сзади раздалось «крак!» Кажется, копья больше нет.

Михаил перевернулся на спину и огляделся – прямо с земли, не поднимая голову. Разъярённый зверь шумно сопел и ругался на своём однорогом языке. Животное бегало кругами и восьмёрками, но не могло найти исчезнувшую жертву.

Мужчина видел только кончик рога и самый верх спины. Потому оставалась надежда, что зверь его тоже не видит в траве. Тем более, что он упал поперек направления взгляда.

«Надо прикинуться, что меня здесь нет». – Здравость мысли зашкаливала. – «А если меня нет, то что здесь есть? Наверно, кочка».

Он прикрыл глаза и беззвучно запел:

«Я кочка, кочка, кочка. Я вовсе не Медведь. И как приятно кочке на земле лежЕть!»

Он чуть не заржал, понимая бредовость собственных мыслей. Но ржать – это уже не просто бред. Это смертельно опасно.

Михаил приоткрыл глаза и скосил их в сторону зверя. Того не наблюдалось. С других сторон? Тоже. Ни в ногах, ни за головой – нигде не увидел. Тогда принялся слушать. Издалека доносилось ржание испуганных лошадей и плачь раненых жертв конского геноцида. Лай тёзки и вторящее ему тявканье. То ли волчица говорить научилась, то ли щенки подхватывают новую науку. Наконец, он услышал потенциально опасный звук: тяжёлое топанье и хруст челюстей. Михаил аккуратно приподнял голову, огляделся и снова опустил её. Злобный однорог прекратил искать пропавшую цель и вернулся к пожиранию травы. Он, конечно, не стоял на месте. Одновременно ел и шагал. И шагал он в нужном направлении – в сторону остального стада. То есть, уходил. Но делал это ужасно медленно. Мужчине пришлось пролежать ещё не меньше получаса, пока зверь удалился на относительно безопасное расстояние. Только после этого человек приподнялся и сел. Проверил очки: ура, целые! Протёр и надел их. Кругом больше никого не наблюдалось – разбежались поголовно.