– Именно, товарищ Андрей. Сейчас мы фактически заняты только прокормом лошадей. Они же не стоят на месте, а ходють. То есть, можно с такой же скоростью ползти на восток, постепенно приближаясь к цели...

– Стоп! – Перебил его Андрей. – Сам же говорил, что экспедиция продлится три месяца. А значит, мы не успеем к сбору урожая.

– Я говорил? – Искренне удивился вождь.

– Говорил, – кивнула Ольга.

Михаил обвёл всех ошарашенным взглядом. Друг прикрыл глаза, ещё раз подтверждая сказанные слова. Ирина огорчённо помотала головой, расстроенная амнезией у своей любви. В памяти Михаила постепенно всплывали все детали того вечера: как они считали, что говорили.

– Бли-и-ин! – Схватился он за голову. – Вот же затуркался! Почему-то подумал, что за месяц обернёмся... Ладно...

Он немного задумался.

– Впрочем, это не отменяет те мысли, что пришли мне в голову.

– Это какие же? – Вяло поинтересовался замполит.

Остальные тоже не спешили радоваться новым идеям вождя. Как известно, за фантазии начальства расплачиваются подчинённые.

– Нам нужны четыре зубра.

– Именно четыре? Не три, не пять? Чего ж не всё стадо сразу?

Сарказм в тоне друга лился через край.

– Именно четыре, – кивнул Михаил. – Вот смотрите...

***

Выход малой экспедиции за тушками бизонов, или зубров, как обозвал их Михаил, запланировали через три дня. За это время девушки всё-таки заставили мужчин переделать стиральную машинку на ручной ход. Сами они вдвоём несли дежурство на пастбище. Ирине, как мега-снайперу, торжественно вручили самострел. Ольга забрала самое толстое копьё. Всё равно с любой поделкой могла обращаться даже Ира, не такие уж они тяжёлые. Зато самое толстое – это самое надёжное. В четыре руки парни управились с техникой за пару дней. Никаких происшествий за это время не случилось. Ну, и слава богам. Андрей, услышавший эту фразу от Михаила, тут же переспросил:

– Как думаешь, наши потомки придумают богов? Вроде как мы собираемся давать им материалистическое мировоззрение.

– Да кто ж его знает. При всём советском воспитании оставались верующие. А уж после перестройки вообще мракобесие началось. Ты, вон, тоже верующий. Вроде. И меня сгоношил креститься.

– Ага... Мы те ещё христиане. Постов не блюдём, поклоны не бьём.

– Да это ладно. Я вообще после того крещения в церкви почти не был. Ты ведь ходишь?

– Хожу. А ты чего?

– А мне там душно. Давление какое-то на мозги.

– Прям-таки давление? Я, вот, ничего не чувствую.

– А я чувствую. И дело не в регламенте, который надо соблюдать. Порядок я понимаю. Но что-то не так. Какая-то тёмная туча давит.

Последние слова Михаил сказал особо жёстко, почти со злостью. На этом разговор заглох. Андрей, не понимая такого антирелигиозного настроя друга, решил промолчать. Он ещё раз проверил муфту, соединяющую вал двигателя и кривой стартёр. Рукоять, вставленная в подшипник, лежала на специальной подставочке и хорошо крутилась.

– Крышку ставить будем?

– А как? Надо заранее делать дырку и продевать сквозь неё, а потом уже ставить. Но тогда присоединить ручку к валу будет невозможно.

– Но закрыть от воды всё-таки надо. Значит, придётся вырезать внизу щель до нужного места.

– Закрыть надо. – Михаил ещё раз прикинул, что получится. – Хорошо, давай делать прорезь. И знаешь, сейчас пришло в голову. Надо по бокам корпуса приделать полочки, чтобы на месте чем-нибудь придавить машину. Так елозить не будет.

– Или нет, – тут же поправился он. – Надо прикрутить снизу пару досок. Чтобы они выставлялись по бокам. На них положим большие камни. Вот и получится устойчивая система.

– Нормально придумал. А эту машину мы зачем вытащили? Тоже переделать хочешь?

Андрей махнул рукой на облезлый цилиндр «Оки».

– Нет, там движок под углом установлен. Переделывать на ручник не получится. Просто уберу внутрянку для облегчения веса. Можно использовать, как бак. Нержавейка же, до сих пор всё цело. И крышка из алюминия – тоже сохранилась. Основное, что хочу от неё – мясорубка для отжима. Валики немного потрескались, конечно. Но клей ещё остался. Залью трещины, и всё будет путём.

И наступила Большая Стирка. Андрей от неё благополучно улизнул, отговорившись тем, что надо коняшек пасти. Михаил хотел поступить так же, но в добровольно-принудительном порядке был призван к несению мокрой службы. Пёс с семейством сначала заинтересовался, чем же занимаются эти странные двуногие. Но потом позорно бежали от запаха стирального порошка.

– Ну, вот. Все меня предали. – Вздохнул брошенный вождь. – Они, небось, сейчас на пастбище вместе с Андрюхой зайцев гоняют. А я тут свой радикулит воспаляю.

– С каких это пор у тебя радикулит? – Усмехнулась жена.

– Вот прямо сегодня почувствовал.

– Воспаление хитрости у тебя! Давай, тащи. Ещё раза два за бельём идти придётся. И учти, обратно сырое повезём.

Сейчас мужчина вёз в тачке стиральные машины, а обе девушки нагрузились узлами с грязным бельём.

– Угу, повезЁм! – Мужчина особо выделил форму глагола. – «Мы пахали», – сказала муха, сидя на лошади.

– Хватит ворчать! – И тут же повернулась к идущей рядом Ирине. – Давай, передумывай, пока не поздно. Видишь, какой ворчун. Ворчит и ворчит.

– Ты же знаешь, что хоть и бухчу, но дело делаю. – Вмешался Михаил в разговор.

– А ты не рекламируй себя! – Накинулась жена.

– Всё, всё! Молчу! Разгрузиться помогите.

Установив машины на подставки удобной высоты, вернулись за второй партией белья. Ольга преувеличила объём стирки. Потребовалось только ещё раз сходить. Стирка продлилась с раннего утра до самого вечера и вымотала всех. На остатках энергии, мокрые и продрогшие, развесили бельё на верёвки, где ещё недавно болталась рыба, и сели в сумрачной кухне. За день так намёрзлись в холодной воде, что решили растопить печь. Андрей так и застал их, сидящих плечом к плечу перед открытым устьем.

– Фух! Ну и жара же у вас.

– Холодно... – Медленно и вразнобой ответили все, стуча зубами.

– А, ну-ка. – Парень озабоченно померил рукой температуру у каждого. Да вы горите! Так, я сейчас!

Он сбегал в голбец, где затарился бутылкой из НЗ и копчёностями.

– Каждому по дозе и под одеяло.

***

Следующий день горе-стиральщики встретили с туманом в голове. И без надзора. Андрей, немного прикорнувший под утро, увёл лошадей на пастбище – скотина ждать не будет. Свидетельством его ночного бдения остался горячий чайник на обеденном столе.

– Вопрос... – Медленно начал Михаил, кривясь от боли в суставах. – Лечиться будем таблетками или оставим их на крайний случай?

– Лучше оставить. – Хлюпнула носом Ирина. – Что? Какую-то простуду не одолеем? А таблетки – вещь бесценная.

Лучше всех выглядела только Ольга. Немного нос покраснел и чихала постоянно. Но такого опустошения и постоянного мандража, как другие, не ощущала.

– Где-то у меня травки были. Сейчас заварю.

Она вышла на мосты. Ирина, дрожавшая под ватным одеялом, пересела к Михаилу и, закутав обоих, успокоилась у него на плече.

– Ты бы приличия соблюдала.

– А что? – Она сладко улыбнулась, не открывая глаз. – Андрей далеко. Оля и так знает. А рядом с тобой я даже дрожать перестала.

Михаилу оставалось только радоваться болезни, не оставлявшей сил на влечение. Отталкивать сейчас девушку тоже не хотел. Долг перед будущими поколениями висел дамокловым мечом, заставляя просчитывать шаги. Здоровье ребёнка не в последнюю очередь складывается из морального состояния матери. Оттолкнув сейчас, он жестоко обидит и обозлит девушку. Ира, конечно, выполнит данное слово, для неё долг – тоже не пустое слово. Но атмосфера в коллективе будет окончательно испорчена. Хотя, как будут складываться отношения со школьным товарищем, он пока не представлял.

Вернувшаяся Ольга сначала нахмурилась. Но, увидев, как дёргается супруг, пытаясь совместить любовь и долг, зловредно усмехнулась.

«Вот же два дурня с этим своим долгом перед видом. Сказали девчонке, что сначала должна родить от Андрея, вот и старается. Даже жалко её становится. Сама бы я заморачиваться не стала. Просто отбила бы. Или переспала...»