Не такого я ожидал от службы Ордену, совсем не такого… Похоже, Дельвиг задумал таким образом с процентами рассчитаться за все былое: упрямство, наглость, многократное и непристойное нарушение субординации, сомнительные знакомства и не менее сомнительные действия. Список моих прегрешений перед его преподобием этим явно не исчерпывался, а Геловани наверняка с удовольствием добавил к нему еще с полдюжины пунктов.

Может быть, эта дурацкая муштра даже была их совместным решением.

Но все, в том числе и плохое, однажды имеет свойство заканчиваться, и после сытного ужина за казенный счет Дельвиг все-таки сменил гнев на милость. И даже снова пустил за руль, хотя наверняка и сам был не против прокатиться по почти опустевшим улицам. Вечер принес не только долгожданную прохладу, но и пустые дороги, разогнав по домам большую часть грузовиков и легковушек.

Сам того не замечая, я изрядно разогнался. А уж выскочив на Песочную набережную и вовсе дал мотору полную свободу, и машина полетела вдоль Малой Невки в сторону… Кстати, и правда — в какую нам надо?

— Куда едем, ваше преподобие? — поинтересовался я, чуть сбавляя ход.

— А чего жы ты раньше не спросил? — Дельвиг погрозил мне пальцем — и вдруг заулыбался. — А чуйка у тебя все-таки — таких еще поискать, поручик. Правильно едем. Сейчас как раз на через мост поворачивать.

Значит, на Крестовский. К особнякам и дачам сильных мира сего. На Песочной набережной тоже хватало богатых домов, но за Малой Невкой селились уже чуть ли не небожители. Правда, по большей части из государственных чинов, а не родовитые аристократы: для титулованной братии простора на острове все-таки было мало — приличную усадьбу не поставишь, а городской резиденцией лучше обзавестись в центре. Поближе и к себе подобным, и к его императорскому величеству.

Однако и на Крестовском публика подобралась весьма серьезная. Настолько, что кому-нибудь вполне могло прийти в голову устроить здесь очередное нашествие нечисти.

— Это по нашему делу, Антон Сергеевич? — поинтересовался я. — Кстати, от сыскарей чего слышно? Не изловили нашего летуна ненароком?

— Нет. — Дельвиг чуть втянул голову в плечи и скривился, будто у него неожиданно разболелся зуб. — И ненароком не изловили, и специально не нашли.

— А оружие? Проверяли?

Не то, чтобы я рассчитывал на полноценную дактилоскопическую экспертизу или пачку документов из оружейных лавок. До первого еще не дотягивала местная наука криминалистики, а второе было попросту бессмысленным: его преподобие все-так прав, и законно приобрести в Петербурге чистокровный австрийский «манлихер» не так уж и сложно.

— О пропаже никто не заявлял, — вздохнул Дельвиг. — Если ты об этом. Дорогой иностранный прицел тоже не воровали. Ну, а если уж кто-то из их сиятельств добровольно предоставил оружие из своей коллекции…

— Ясно. — Я легонько ударил ладонью по ни в чем не повинному рулю. — А Талант? Известно, какие фамилии в Петербурге обладают подобным даром?

— Насколько мне доподлинно известно — никакие. А что касается неподтвержденных слухов… Все не так просто, поручик. Древние рода не спешат делится секретами о собственных силах. Да и как ты себе это представляешь? — Дельвиг снова поморщился. — По-твоему, Геловани следует ходить по княжеским дворцам и во всеуслышание интересоваться, кто из их сиятельств умеет парить, как белка-летяга?

— Я бы на его месте именно так и сделал. — Я пожал плечами. — Или поднял бы архивы. Какую-нибудь Бархатную книгу. Или церковно-приходские записи, метрики… Должно же остаться хоть что-нибудь!

— По большей части — ничем не подкрепленная болтовня, — огрызнулся Дельвиг — но тут же смягчился и продолжил: — Впрочем, мне приходилось слышать, что один из ближайших сподвижников Петра Великого обладал подобным Талантом. Способность к полету была изрядно полезна его величеству во времена войны со шведами и позже, когда…

— Меншиков? — почти наугад бросил я.

И, кажется, попал. Дельвиг чуть отстранился, приподнимая брови — и тут же впился в меня своим фирменным пронизывающим насквозь взглядом.

— Верно, — проговорил он. — А ты откуда знаешь?

— Просто догадался. Точнее, сопоставил факты — так, кажется, говорят сыскари? — Я чуть придавил тормоз, замедляясь перед очередным поворотом. — Вяземский упоминал другого Меншикова — светлейшего князя Александра Владимировича. Между прочим, упоминал как фигуранта нашего с вами дела… возможного фигуранта.

— К чему ты клонишь?

— Конечно же, у меня и в мыслях нет обвинять титулованного аристократа, не имея никаких доказательств, — осторожно начал я. — И все же — если слухи о Таланте не врут, у его светлости есть не только мотив, но и возможность.

— Браво, поручик. Брависсимо! — Дельвиг с издевательским выражением лица несколько раз хлопнул в ладоши. — Как и всегда, безупречная логика. Если бы не одно «но»: Александру Владимировичу Меншикову уже шестьдесят с лишним лет. Многовато для беготни по крышам, ты не находишь?

Упс. Да уж, несостыковочка. А какая интересная версия вырисовывалась…

Даже обидно.

— А что насчет детей? — уже без особой надежды спросил я. — Или внуков?

— Три дочери. — Дельвиг добивал меня без всякой пощады. — И племянник. Носит другую фамилию и служит, кажется, где-то в Тифлисской губернии.

— Понял, ваше преподобие. Молчу… Пока — молчу, — на всякий случай уточнил я. — А что у нас на Крестовском?

— Говорят, Лешего видели часа полтора назад. — Дельвиг лениво развалился на сиденье. — Думаю, нету там ничего, но проверить лишним не будет. А потом и по домам можно.

— А кто видел? — Я на всякий случай огляделся по сторонам, высматривая между деревьями по обе стороны дороги хоть какое-то движение. — От такой жары мало ли чего померещится.

— Звонила ее сиятельство графиня Надежда Александровна Бобринская. — Дельвиг едва слышно усмехнулся. — Дама, конечно, уже немолодая — но как будто в своем уме. А вот как раз ее дача впереди. Во-о-он там.

Я толком не успел разглядеть ничего за деревьями — зато шум услышал даже раньше, чем его преподобие вытянул руку, указывая на большое двухэтажное здание справа от дороги.

И как раз из него, похоже, и донесся сначала звон разбитого стекла, и сразу за ним — протяжный женский визг. То ли ее сиятельство графиня зачем-то решила устроить разгром в собственном жилище, то ли к ней на ночь глядя наведались воришки.

То ли слухи о Лешем оказались не такими уж и слухами.

— Жми! — Дельвиг протянул руку и изо всех сил стиснул мне плечо. — Да не тормози ты, дурень — давай сразу к крыльцу! Господь с ней, с лужайкой…

Меня не пришлось упрашивать: я тут же вдавил педаль до упора, и машина с сердитым рычанием прыгнула с дороги на траву, снесла бампером хлипкую деревянную ограду и помчалась к дому. Я топил до последнего, так, что едва не ткнулся бампером в крыльцо. И, не заглушая мотор, толкнул дверцу плечом и выскочил наружу.

Визг из здания повторился — и на этот раз к нему прибавился сердитый утробный рев. Леший заметил добычу и теперь спешил отужинать беззащитной плотью ее сиятельства графини Бобринской. Счет шел буквально на секунды, однако Дельвиг почему-то копошился у автомобиля вместо того, чтобы мчаться на помощь.

— Стой, не лезь без ружья! — крикнул он, доставая что-то из багажника. — Держи!

Я едва успел вытянуть руку и поймать за казенную часть дробовик. Магазин-трубка под стволом, скоба снизу — брат-близнец «винчестера», с которым его преподобие гонялся за Лешим в Парголовской мызе, разве что дерево на прикладе чуть светлее, да и отделка попроще. Уж точно не коллекционный образец, да и куален наверняка за собственные средства.

— Конечно, не «нитроэкспресс», но сойдет ведь? — Дельвиг захлопнул багажник и в два прыжка подлетел к крыльцу, на ходу доставая из кобуры револьвер. — Только графиню не подстрели ненароком.

Я молча кивнул — оружие оказалось весьма кстати. «Браунинг» — отличная штука, но для охоты на трехметровую зеленую гориллу, которая скачет, как кузнечик, лучше иметь что-нибудь заряженное крупной дробью. В конце концов, в ограниченном пространстве дома из «винчестера» можно почти не целиться.